Марко поднял на него глаза.
— Я резервист последней очереди, — сказал он, — и, полагаю, вы — тоже. А если нет, буду рад тотчас сопроводить вас в Военное ведомство в Арсенале.
Они обменялись свирепыми взглядами. И снова все хором закричали на Ринальдо, чтобы он не выставлял себя дураком. Надувшись, Ринальдо слез со стула и, заносчиво печатая шаг, удалился.
— Ринальдо — резервист последней очереди, — подтвердил Паоло.
— Я так и думал, — сказал Марко. — Ну вот. Я... мне надо сообщить брату, До завтра, Роза. Увидимся завтра, если смогу прийти.
Когда в тот вечер Тонино заснул, в соседней с его комнатой собралась куча народу, и все толковали о войне и «Капронском Ангеле», лишь изредка отклоняясь на споры о Розином подвенечном платье. От мыслей у Тонино раскалывалась голова, и его крайне удивило, когда, придя назавтра в школу, он ничего подобного там не услышал. Казалось, никому пока и в голову не приходило, что может начаться война. Правда, кое-кто из учителей ходил с сумрачным видом, но это могло быть просто их естественным восприятием начала нового семестра.
В результате в тот день Тонино вернулся домой с мыслью, что дела, может быть, все же не так плохи. Бенвенуто, как всегда, соскочил с водяной кадки и прыгнул к нему на руки. Тонино все еще терся лицом о его рваное ухо, когда позади послышался звук подъезжающей кареты, и Бенвенуто мгновенно выскользнул из рук Тонино. Очень удивленный, Тонино осмотрелся и увидел, что Бенвенуто, мягко и учтиво ступая, спешит к высокому человеку, который как раз входил в ворота Казы.
Остановившись, Бенвенуто замер; чуть помахивая своим пушистым хвостом, чуть расставив задние лапы под «штанишками», он не сводил с этого человека глаз. Он был весь внимание. Тонино подумалось, что у Бенвенуто порой бывает довольно дурацкий вид. Незнакомец выглядел не лучше. На нем красовалось чрезвычайно дорогое пальто с меховым воротником и твидовое дорожное кепи с нелепыми наушниками. И первым делом он поклонился Бенвенуто.
— День добрый, Бенвенуто, — сказал он, обращаясь с ним с тем же почтением, какое выказывал кот. — Рад видеть тебя в полном здравии. Спасибо, у меня тоже все благополучно.
Бенвенуто подался вперед — потереться о ноги незнакомца.
— Не надо, — сказал незнакомец. — Пожалуйста. Ты линяешь.
Бенвенуто отступил, ни на йоту не умеряя своей необыкновенной учтивости.
К этому моменту Тонино был уже сам не свой от возмущения. Впервые за многие годы Бенвенуто вел себя так, будто кто-то другой значил для него больше Тонино. И Тонино поднял на незнакомца укоряющий взгляд. На него смотрели глаза даже темнее его собственных, которые, казалось, сообщали всему гладкому смуглому лицу этого человека необыкновенную яркость. Они потрясли Тонино; и это было потрясение даже более сильное, чем в тот раз, когда лошади вдруг снова стали картонными. Тонино знал — и тут не могло быть и тени сомнения, — что он смотрит на могущественного волшебника.
— Здравствуй, — сказал незнакомец. — Вижу упрек в твоих глазах, но, молодой человек, я никогда не умел понимать кошек — то есть не более чем в самом общем плане. Может, ты будешь так любезен и переведешь мне, что говорит Бенвенуто?
Тонино повернулся к Бенвенуто.
— Он говорит, что ему очень приятно снова видеть и приветствовать вас в Казе Монтана, сэр.
Это «сэр» шло от Бенвенуто, а не от Тонино. Тонино вовсе не был уверен, что ему так уж любезны незнакомые волшебники, которые заявляются в Казу Монтана и занимают все внимание Бенвенуто.
— Спасибо, Бенвенуто, — сказал волшебник. — Мне очень приятно оказаться здесь вновь. Хотя, откровенно говоря, такое трудное путешествие мне редко когда выпадало. Знаете ли вы, что ваши границы с Флоренцией и с Пизой закрыты? — спросил он Тонино. — Последнюю часть пути мне пришлось проплыть морем, из Генуи.
— Вот как? — откликнулся Тонино, подумав про себя, уж не считает ли незнакомец, что это его вина. — А откуда вы приехали?
— Из Англии, — прозвучал ответ.
Тут Тонино потеплел. Значит, это никак не мог быть тот колдун, о котором говорил герцог. Или все-таки мог? Тонино не знал наверняка, с какого расстояния волшебники могут действовать.
— Теперь тебе легче? — спросил незнакомец.
— У меня мама — англичанка, — сказал Тонино, чувствуя, что слишком многое выбалтывает незнакомому человеку.
— А-а, — кивнул тот. — Тогда я знаю, кто ты такой. Ты — Антонио-младший. Верно? Ты был еще в пеленках, когда я последний раз видел тебя, Тонино.
Поскольку на такого рода слова никогда не знаешь, что сказать, Тонино очень обрадовался, когда увидел спешащего к ним через двор дедушку, сопровождаемого тетей Франческой и дядей Лоренцо, а за ними Антонио и еще несколько членов семьи. Они столпились у ворот вокруг волшебника, оттеснив Тонино с Бенвенуто назад.
— Да, я к вам из Казы Петрокки, — услышал Тонино слова незнакомца.
К его удивлению, все это приняли как вполне естественный поступок со стороны незнакомца — такой же естественный, как поклон, который он отвесил тете Франческе, сняв перед ней свое дурацкое английское кепи.
— Но ночевать вы останетесь у нас, — проговорила тетя Франческа.
— Если это не слишком вас обременит, — сказал незнакомец.
В нескольких шагах, словно они это уже знали — а они, бесспорно, это знали в таком месте, как Каза Монтана, — тетя Мария и тетя Анна чуть ли не бегом подымались по лестнице на галерею, чтобы приготовить гостю комнату наверху. Из кухни появилась тетя Джина и, воздев руки к небу, исчезла в ней опять. Такая суматоха была неспроста; Тонино подхватил Бенвенуто и спросил напрямую, кто этот незнакомец.
Крестоманси, конечно, услышал он в ответ. Самый могущественный в мире чародей.
— Тот, что портит наши заклинания? — неуверенно спросил Тонино.
Крестоманси, ответили ему — раздраженно, потому что Бенвенуто явно считал, что Тонино глуп, — всегда на нашей стороне.
Тонино снова поглядел на незнакомца — вернее, на его гладкую темноволосую голову, возвышавшуюся среди более низких ростом Монтана, — и понял: приезд Крестоманси означал, что положение действительно критическое.
Крестоманси, должно быть, сказал что-то про него, Тонино. Потому что все посмотрели на него, и все Монтана умильно заулыбались. Он робко улыбнулся им в ответ.
— О, он хороший мальчик, — сказала тетя Франческа.
И все, разговаривая, двинулись через двор.
— Это особенно трудно потому, — услышал Тонино слова Крестоманси, — что прежде всего я состою на службе у британского правительства. А Британия не вмешивается в дела Италии, К счастью, круг моих полномочий весьма широк.
Почти тотчас из кухни снова выскочила тетя Джина. Она отменила обычный обед и принялась готовить праздничный в честь Крестоманси. Шесть человек были посланы за пирожными и фруктами, еще двое за салатом и сыром. А когда Паоло, Коринна и Лючия, болтая, возвращались из школы, их перехватили на полпути и велели идти к мяснику. Но в этот момент из Скрипториума на галерее появился Ринальдо.
— Вы что! — заорал он в ярости. — Рассылаете ребятишек по городу невесть зачем! Мне нужны переписчики!
Тетя Джина уперла руки в боки и проорала ему в ответ:
— А мне нужна вырезка на бифштексы! Нечего стоять там наверху да грубиянничать, Ринальдо Монтана! Англичане едят бифштексы, вот они мне и нужны.
— Ну, нарежьте их из кошек! — рявкнул Ринальдо. — А Коринна и Лючия нужны мне здесь!
— А я тебе говорю, что они пойдут, куда
— Надо же! — сказал Крестоманси, выходя во двор. — Какая чисто итальянская сценка! Не могу я чем- нибудь помочь? — И он кивнул и улыбнулся — сначала тете Джине, затем Ринальдо. Оба улыбнулись ему в
