— Нет у меня никаких планов, — ответил Тонино и, подумав, рассмеялся. — По-моему, вы все время шутите.
— А как же, — сказал Крестоманси. — Стараюсь быть любезным людям.
Однако когда Тонино увидел Крестоманси в следующий раз, а это было за обедом — великолепным, несмотря на Бенвенуто и истерику, — Крестоманси вел себя предельно серьезно.
— Мой дорогой Никколо, — сказал он, — моя миссия касается злоупотреблений волшебством, а не равновесия сил в Италии. Если меня поймают на попытке остановить войну, неприятностям не будет конца.
Лицо Старого Никколо приняло свое обычное выражение готового расплакаться младенца. Тетя Франческа сказала:
— Мы не просим об этом лично...
— Но, мои дорогие, — прервал ее Крестоманси, — как же вы не видите, что я могу сделать что-либо подобное только в порядке личной услуги. Пожалуйста, попросите меня об этом лично. Я не могу позволить, чтобы твердые условия возложенной на меня миссии мешали тому, что я обязан сделать для моих друзей. — Он улыбнулся и обвел всех сидевших за огромным столом на редкость теплым взглядом. И, видимо, не исключил и Марко. — Таким образом, — продолжил он, — лучшим планом действий для меня в данный момент будет отправиться в Рим. Мне известны там некоторые круги, где я смогу получить объективную информацию, благодаря которой мне удастся установить, кто этот волшебник. В данный момент мы знаем только, что он существует. Если мне повезет, я смогу определить — и доказать, — платит ли ему Флоренция, или Сиена, или Пиза; и в таком случае их и его можно будет предать Европейскому суду. А если, занимаясь этим, я смогу побудить Рим или Неаполь выступить от имени Капроны, я это, можете быть вполне уверены, сделаю.
— Благодарим вас, — сказал Старый Никколо.
Всю остальную часть ужина обсуждали, как Крестоманси лучше добраться до Рима. Оставалось только море. Другого выбора не было. По всей видимости, последний участок границы между Капроной и Сиеной был уже закрыт.
Много позже той ночью, когда Паоло и Тонино собрались ложиться спать, они увидели свет в Скрипториуме. Подстрекаемые любопытством, они подкрались туда на цыпочках. В Скрипториуме были Крестоманси с Антонио, а также Ринальдо и тетя Франческа — просматривали заклинания, внесенные в большие красные книги. Все четверо говорили между собой невнятно, но Паоло и Тонино расслышали, что Крестоманси сказал: «Это разумная комбинация, только слова нужны новые». И, перелистнув страницу, добавил: «Пусть Элизабет переведет это на английский язык — для эффекта внезапности». И еще: «Не возитесь с мелодией. Единственная мелодия, которая будет вам здесь полезна, — это «Ангел». Ее он не осилит».
— Почему только эти трое? — шепотом спросил Тонино.
— Они лучше всех справляются с новыми заклинаниями, — прошептал в ответ Паоло. — Нам нужны новые военные заклинания. Похоже, что старые тот, другой, волшебник знает.
Спать они легли возбужденные, с чувством сильной тревоги, и оба, ни один, ни другой, долго не могли уснуть.
На следующее утро Крестоманси уехал до того, как дети отправились в школу. Бенвенуто и Старый Никколо сопровождали его — один с правого боку, другой с левого — до ворот, а вся Каза, собравшись на галерее, махала ему на прощание. С его отъездом дела пошли ни шатко ни валко. В тот день в школе только и разговору было, что о войне. Учителя шептались между собой. Двое ушли как резервисты. По классам ползли слухи. Кто-то сказал Тонино, что войну объявят в воскресенье, а значит, это будет Священная война. А Паоло сказали, будто всем резервистам выдали по два левых сапога на обе ноги, а значит, они не смогут воевать. Ни в том ни в другом не было ни капли правды. Просто все знали: надвигается война.
Мальчики поспешили домой: им не терпелось узнать настоящие новости. Бенвенуто, как всегда, спрыгнул с водяной кадки. Пока Тонино вновь наслаждался безраздельным вниманием Бенвенуто, с галереи его окликнула Элизабет:
— Тонино! Тебе кто-то прислал посылку.
Очень взволнованные, Тонино и Бенвенуто в один прыжок оказались на лестнице в галерею. Никогда раньше Тонино посылок не получал. Но прежде чем он успел взглянуть на нее хоть одним глазом, им завладели тетя Мария, Роза и дядя Лоренцо. Они завладели всеми ребятами, умевшими писать, и согнали их в столовую. В ней устроили второй Скрипториум. Перед каждым стулом на столе лежали специальное перо и пачка чистой бумаги, стояла бутылка красных чернил. Дети просидели там полных два часа, переписывая одни и те же военные заклинания по многу раз. Тонино никогда в жизни не был так расстроен. Он даже не знал, как выглядит эта присланная ему посылка. Впрочем, расстроен был не он один.
— За что? — жаловались Лючия, Паоло и младшая двоюродная сестренка Лина.
— Вот-вот, — сказала тетя Мария. — Все равно что оставили после уроков. Принимайтесь-ка за дело.
— Эксплуатация детей — вот чем мы занимаемся, — весело подхватила Роза. — Против этого, наверное, есть законы. Так что можете жаловаться.
— Не волнуйтесь, не буду, — заявила Лючия. — Я уже пишу.
— Пишешь и ворчишь, — упрекнула Роза.
— Это новые заклинания для армии, — объяснил дядя Лоренцо. — Они очень срочно нужны.
— Они трудные. Сплошь новые слова, — буркнул Паоло.
— Их творил твой отец. Вчера ночью, — сообщила тетя Мария. — Принимайтесь писать, а мы будем следить, чтобы не было ошибок.
Когда наконец их, с затекшими шеями и с красными кляксами на пальцах, выпустили во двор, Тонино обнаружил, что до ужина он уже не успеет открыть посылку. В тот вечер ужин был рано, чтобы старшие Монтана, перед тем как лечь спать, могли потрудиться еще одну смену над военными заклинаниями.
— Ну и работка — хуже, чем на Старом мосту, — сказала Лючия. — Что это у тебя, Тонино? Кто тебе это прислал?
Посылка выглядела обещающе: она имела форму книги. На ней стояли печать и герб Капронского университета. Это было единственное указание на то, что посылка от дяди Умберто, так как, когда Тонино сорвал с нее оберточную бумагу, ни письма, ни даже визитной карточки там не оказалось. Только новенькая, в глянцевитой обложке книга. Тонино сиял. По крайней мере, дядя Умберто знал о нем главное. Тонино с нежностью перевернул книгу. Она называлась «Мальчик, который спас свою страну» и была переплетена в такую же лоснящуюся красную, в пупырышках кожу, как большие тома с военными заклинаниями.
— Это что? Намек со стороны дяди Умберто? Или что другое? — весело спросил Паоло.
Пока Тонино листал страницы, Паоло, Лючия и Коринна заглядывали ему через плечо. К радости Тонино, в книге были картинки: солдаты верхом, солдаты в машинах; мальчик, карабкавшийся по веревке вверх на неприступную крепостную стену, и — самое волнующее — мальчик на скале со знаменем в руках перед строем свирепых драгун. Вздохнув в предвкушении удовольствия, Тонино принялся за первую главу, названную «Как Джордже раскрыл вражеский заговор».
— Ужинать! — прокричала со двора тетя Джина. — Ох, я с ума сойду! Никто меня не слышит!
Пришлось Тонино закрыть чудесную книжку и поспешить вниз — в столовую. Он с беспокойством наблюдал за тетей Джиной, пока та разливала овощной суп. Она выглядела ужасно взвинченной, и Тонино пришел к убеждению, что Бенвенуто, наверное, опять поработал на кухне.
— Да нет, все в порядке, — сказала Роза. — Просто ей показалось, что она припомнила строчку из «Капронского Ангела», но тут побежал через край суп, и она опять ее забыла.
У тети Джины глаза явно были на мокром месте.
— На мне столько дел, что память стала как решето, — повторяла она. — Вот теперь я и вас всех подвела.
— Да нет же, Джина, конечно, нет, дорогая, — проговорил Старый Никколо. — И не надо беспокоиться. Вы опять эту строчку вспомните.
— Но я даже не могу вспомнить на каком она, языке! — сокрушалась тетя Джина.
