тартарары. А поскольку сосчитать можно что угодно, то в тартарары катится решительно все — солнце, земля, живые клетки — словом, все. Вероятно, вы выше подобных мелочей, но меня они, знаете ли, заботят.
Чарлз злобно вытаращился на наручники, чтобы Крестоманси не понял, как ему мерзко. И к тому же Брайан слышал все до словечка!
— Ну, я же не знал! И откуда мне знать-то? Да и Саймон сам допрыгался! Он заслужил!
“Повезло”, — думал Чарлз. Никто не знает, что следующей его мишенью должен был стать Дэн Смит.
— Саймон это заслужил? — удивился Крестоманси. — Нет, безусловно, Саймон очень высокого мнения о своей особе, но... Брайан, не откажите в любезности рассудить нас. У вас самомнение никак не меньше, чем у Саймона. Скажите, пожалуйста, достойны ли вы или Саймон подобного могущества?
— Нет, — послышался обиженный голос Брайана. — Разрушать мир нам ни к чему.
Чарлз похолодел до мозга костей при мысли о том, что мог наделать. Но сознаваться в этом он не собирался.
— Нирупам его расколдовал, — уперся он, — и Саймон ничего не успел!
— Кажется, Брайан усвоил этот урок, — заметил Крестоманси. — А вы, Чарлз, — увы, нет. Что ж, вам это позволительно, — ведь в этом мире колдовать строго запрещено и некому было объяснить вам, каковы возможности магии и как ею пользоваться. Но у вас имелись все возможности додуматься до этого самостоятельно. И вы по-прежнему упорно отказываетесь рассуждать логически. Нирупам вовсе не расколдовал Саймона. Он просто вывернул заклятье наизнанку, обратил его в собственную противоположность. Теперь все, что говорит бедный мальчик, оказывается неправдой. Мне пришлось приказать ему молчать.
—— “Бедный мальчик”?! — воскликнул Чарлз.— Вам что, его жалко?!
— Мне — да, жалко, — послышался голос Брайана.— Если бы я не пошел в медкабинет, я бы и сам его расколдовал. И у меня получилось бы лучше, чем у Нирупама!
— Вот видите, Чарлз, — кивнул Крестоманси. — Даже если не принимать во внимание соображения о добре и зле, вот вам прекрасный пример того, почему не стоит налагать заклятья на людей. Теперь Саймона все жалеют. А ведь вы вовсе к этому не стремились, не так ли?
— Нет. — Чарлз уставился на сумрачно-черный ковер под ногами, жалея, что не взялся как следует за Дэна Смита. Ничего, надо только продумать план, в этот раз все будет как надо.
— А заставьте его снять заклятье с Саймона! — предложил Брайан.
— Сомневаюсь, что Чарлз в состоянии это сделать, — ответил Крестоманси. — Заклятье ужасающе сильное. По всей видимости, Чарлз обладает способностями не ниже класса чародея, иначе у него вообще не получилось бы его наложить.
Чарлз не поднял глаз от ковра, надеясь, что никто не заметит, какая широкая и польщенная улыбка расплылась по его физиономии.
— Чтобы снять заклятье с Саймона, понадобится стечение целого ряда совершенно особых обстоятельств, — продолжал Крестоманси. — Для начала нужно, чтобы Чарлз захотел его снять. А он не хочет. Правда, Чарлз?
— Не хочу! — отозвался Чарлз. Мысль о том, что теперь Саймону придется молчать до гробовой доски, страшно ему понравилась, он даже не стал вслушиваться в отчаянную ругань, которой немедленно разразился Брайан. Чарлз вытянул палец на свет и стал любоваться тем, какие затейливые узоры появляются на желтом волдыре в ярком сиянии лампы и мерцании голубых искр. Наверное, подумалось Чарлзу, он от самого рождения нечестив до мозга костей.
Крестоманси подождал, когда у Брайана истощатся запасы бранных слов. А потом он сказал:
— Жаль, что вы так настроены, Чарлз. Когда мы начнем соединять этот мир с тем, которому он принадлежит, нам будет очень кстати ваша помощь. Может статься, вы передумаете?
— Еще чего! — фыркнул Чарлз. — После того, как вы так давили на меня при Брайане? — И он снова принялся любоваться волдырем.
Крестоманси вздохнул.
— Вы с Брайаном один другого хуже, — заметил он. — Мистер Уэнтворт говорил мне, что ученики Ларвуд-Хаус сплошь и рядом вырастали в колдунов и ведьм, но он также сообщил, что ему всегда без труда удавалось уговорить их бросить колдовать, пока дело не дошло до вас с Брайаном. Брайану так хочется оказаться в центре внимания, что ради этого он готов пойти на костер...
— Э! — обиделся Брайан.
“Ага, Крестоманси хочет восстановить справедливость и теперь давит на Брайана, — подумал Чарлз. — Поздновато. Я не стану ему помогать”.
— Поэтому ему придется или оказать мне посильную помощь, или навсегда остаться невидимым, — сообщил Крестоманси. Он не стал слушать возмущенные вопли перепуганного Брайана и снова повернулся к Чарлзу. — Мне представляется, что вы, Чарлз, таили ненависть ко всему и вся, пока способность колдовать не прорвалась наружу и не сорвала тормоза. Теперь вам придется или снова затаиться, чтобы избежать костра, или помогать нам. Поскольку ваши магические таланты столь велики, представляется несомненным, что в том, другом мире у вас проявятся не меньшие способности к чему-то другому, а к чему именно — вы быстро поймете. Ну, каков ваш выбор?
Утратить колдовские способности?! Чарлз прижал пальцем очки к переносице и уставился за завесу яркого света прямо в лицо Крестоманси. Кажется, он даже Саймона и Дэна ненавидел далеко не так сильно, как Крестоманси.
— Я буду волшебником! Вот вам! Туманный силуэт Крестоманси за завесой света пожал плечами.
— Тех, кто ведет себя подобным образом, принято называть злыми колдунами. Превосходно. Что ж, теперь будьте любезны назвать какой-нибудь исторический персонаж.
— Джек Потрошитель! — рявкнул Чарлз. В ярком свете лампы блеснула золотая записная книжечка.
— Благодарю вас, — кивнул Крестоманси. — Пожалуйста, позовите следующего, когда выйдете за дверь.
Чарлз повернулся и поплелся к двери, а Брайан снова принялся обзываться,
— Брайан, — спокойно сказал Крестоманси, — Я уже предупреждал, что буду вынужден отнять у вас голос, и я это сделаю, если вы скажете еще кому-нибудь хоть слово.
“А как же!” — злобно подумал Чарлз. Он распахнул дверь, прикидывая, что бы такое сделать Нэн и Эстель за то, что они вызвали Крестоманси, и лицом к лицу столкнулся с Делией Мартин.
Вид у него, наверное, был устрашающий. Делия побелела. Как ни странно, она с ним заговорила.
— Ну как? — спросила она.
— Ведьманутый кошмар! — проорал Чарлз. Он от всей души надеялся, что Крестоманси его слышал.
Глава пятнадцатая
Остаток второго “игрек” тоже прошел через кабинет инквизитора. Некоторые выходили оттуда бледные, некоторые — радостные. Эстель появилась на пороге, сияя затуманенными глазами.
— Что за люди! — возмущалась Тереза. — Ну правда!
Эстель смерила ее взглядом, исполненным глубочайшего презрения, и побежала к Нэн. Она прижала обе руки воронкой к уху Нэн и жарко зашептала:
— Он говорит, что там, куда мы попадем, моя мама будет на свободе!
— Здорово! — улыбнулась Нэн — и вдруг у нее екнуло сердце: “А ведь моя мама будет там жива!”
Сам Крестоманси вышел из кабинета вместе с Деборой Аткинс, оказавшейся в очереди последней, и обменялся с мистером Уэнтвортом многозначительным взглядом.
Нэн поняла, что он так и не додумался, как соединить миры. Она увидела, что и Крестоманси, и мистер Уэнтворт очень взволнованы.
