Шамаша. - Чему я удивляюсь? - Мати вздохнула. - Это только боги не стареют… - а перед ней был не повелитель небес, которого все считали Хранителем, а человек, пусть и наделенный даром. - Ну, ничего! Ничего!' - она заставила себя улыбнуться, а затем шагнула к нему навстречу.
- Здравствуй!
Его бровь удивленно приподнялась:
- Ты смотришь на меня так, словно мы расстались вечность назад, хотя прошла только одна ночь…
- Для меня она была длиннее вечности! - ей так о многом хотелось с ним поговорить, расспросить, рассказать, ожидая от него совета! Но… 'Потом. У меня еще будет время. Пока же есть нечто более важное. То, зачем я пришла к Нему!' Она подскочила к магу, взяла за руку, потянула за собой:
- Пойдем!
Хранитель спрыгнул с края повозки. Он не стал ее ни о чем расспрашивать, только сказал:
- Должно быть, это действительно очень важное дело, раз ты подняла такой шум.
- Да, это важно!
- Мати! - и, все же, ее попытались остановить. Хозяин каравана. - Не знаю, что там тебе взбрело в голову, но Хранитель нужен и другим, даже больше, чем тебе.
Рабыня может умереть, не разродившись от бремени. Тогда одна смерть унесет с собой две жизни. И это не тот случай, когда выбирают между бедой рабов и проблемой свободной…
- Ты еще скажи: неполноправного ребенка, который перед лицом богов ничем не отличается от рабов. И скажи, что мне никогда не было никакого дела до рабов, - она продолжала тянуть Хранителя за собой, - что я - самовлюбленная эгоистка…
- Мати! - брови хозяина каравана нахмурились, взгляд стал тяжелым и суровым.
- Не мешай мне, отец! Если действительно думаешь о той рабыне, в чем я очень сомневаюсь! Потому что ты - такой же, как все… Как все мы!
- Мы идем к ней? - спросил Гор.
- Да! И… - она взглянула на него с нескрываемым нетерпением. Весь ее вид говорил: 'Нам надо спешить! Не до разговоров сейчас!' - Ты не мог бы идти побыстрее? На счету каждый миг!
Хранитель, кивнув, ускорил шаг. Его походка тотчас стала неровной, резкой, хромота, еще миг назад едва заметная, усилилась так, что начало казаться: он не просто припадал на больную ногу, но лишь едва касался ею снежного покрова, спеша поскорее перенести тяжесть тела на здоровую.
'Странно…' - это поразило девушку даже сильнее, чем седина в его волосах. Она была совершенно уверена: раз здесь Он не бог солнца, а только маг, он не должен был хромать.
'Конечно, в первое время - может быть. Если раны были так же тяжелы. Человеку трудно выжить. Но потом, когда все осталось позади… Шамаш говорил, что Ему нужна эта боль, чтобы чувствовать себя смертным. Как объясняли взрослые, Он имел в виду - 'чтобы не потерять связь с той смертной оболочкой, в которой Он странствовал по миру снежной пустыни'. Но здесь в этом нет никакой нужды! И, значит, в хромоте тоже!' Мати открыла рот, чтобы спросить об этой странности, но в последний миг подавила в себе свое желание, заставив промолчать: 'Потом. Все потом. После того, как мы поможем Рамир, - она и сама удивлялась, насколько для нее оказалось важным, чтобы с рабыней и особенно - с невинным крохой, ее не рожденным ребенком, все было в порядке. Словно от этого зависела и ее собственная судьба. - А все остальное… Предвкушение великого открытия порою даже приятнее, чем оно само.
Что такое знание? Нечто вроде дорогой, очень красивой, казалось бы просто необходимой, но на поверку почти всегда совершенно ненужной вещи. Другое дело мысли о ней, мечты, фантазии - 'а вот что будет, когда я ее получу…' Великие боги! Как же о многом мне надо расспросить Его! Как многое предстоит узнать! Тут…
Тут же все совсем не так, как в моем мире! Все совершенно по-другому!' -Фейр! - негромко позвал Гор старуху-рабыню.
- Да, Хранитель! - тотчас откликнулась та. И не важно, что слух у нее был уже далеко не тот, что в молодости. Даже девчонке было бы сложно разобрать во множестве звуков - хрусте снега, скрипе полозьев, шумном дыхании ветра и перешептывании оказавшихся поблизости караванщиков, с нескрываемым любопытством наблюдавших за происходившим на их глазах. Конечно, все внимательно прислушивались к словам Гора, во-первых, потому что тот был наделенным даром, а, во-вторых, слишком редко говорил, чтобы этого не заметить. Но главным было другое. Хранитель умел заставить себя услышать. Вот как сейчас. Он мог окликнуть ее: 'рабыня!', 'женщина!', в конце концов, 'ты!', но он выбрал именно имя - то, что свято для каждого смертного, до самой смерти запечатленное в памяти.
'Какой, все-таки, Шамаш молодец, - одобряюще кивнула Мати, - умеет все уладить, показать, что именно так нужно поступать, а не как-то иначе, при этом - не заставляя следовать своей воле, а просто… делая так, чтобы другие сами решили, что все должно происходить именно так…' -Ты хочешь узнать, что с Рамир? - спросила его девушка.
- Да, - кивнул он, - до повозок рабов еще не один десяток шагов.
- Они почти в самом конце каравана…
- Если же это дело действительно такое спешное, не будем терять драгоценные мгновения. Лучше, если, добравшись до них, я буду хотя бы что-то знать.
- Я могу рассказать… - начала дочь хозяина каравана, но он остановил ее, однако сделал это так мягко, что Мати совсем не обиделась, а когда увидела улыбку на его губах - и вовсе расцвела.
- Конечно. Я просто подумал, что так будет правильнее…
Девушка вздохнула, кивнула головой, соглашаясь. Действительно. Ведь все, что она знала - это пара слов, которые ей бросила на бегу Сати. Разбудила, надавала поручений и, ничего как следует не объяснив - убежала.
- Итак, Фейр?
- Пришел срок родов… Прости, Хранитель, я понимаю, все это женские дела и не гоже забивать голову мужчине тем, что ему так же сложно понять, как нам объяснить…
- Однако постарайся. Ведь ты ждешь от меня помощи, - он несколько мгновений смотрел на нее, ожидая, что старуха скажет хотя бы что-то, но та все никак не могла решиться, выбрать, с чего начать, или вообще не очень понимала, что от нее требуется.
Все, что она собиралась сделать - это позвать Хранителя. Если ей удастся - все будет хорошо. Вот и все, о чем она думала, чего ждала от будущего.
- Лигрен с ней? - спросил Гор.
- Да, Хранитель.
- Лекарь осмотрел ее и что сказал?
- Роды будут трудными. Возможно, он сам не справиться. Он боится, что и мать, и малыш могут умереть. Еще он сказал, что нужна твоя помощь…
- И больше ничего? Чего он боится? Каких осложнений? Что-то с ребенком? Он не шевелится? Или идет не правильно, не головой, а ножками?
- Ты говоришь как лекарь, Хранитель… - она почему-то отвернулась, пряча глаза.
- Что сказал Лигрен, Фейр? - взгляд Гора стал строг, в голосе появилась та сила, которая всегда заставляла окружающих собраться, боясь на глазах у мага уткнуться носом в хвост оленя.
- Ребенок идет боком, - вздохнув, прошептала та. - И, к тому же, - уже совсем тихо добавила она, - он слишком большой, чтобы Рамир смогла разродиться сама.
- Ясно, - кивнул Гор. - Атен, - он даже не повернул голову в сторону хозяина каравана, словно затылком видя, что тот идет следом, - понадобятся чистые полотенца. Много полотенец. Горячая вода. И нож поострее. Фейр, а ты найди ягоды Меслам.
- Но у нас же их нет! - глаза Мати расширились от удивления. Она и сама не заметила, как вмешалась в разговор, да еще прервав Шамаша.
- Ты не знаешь всего, - откуда-то издалека донесся до нее голос отца, - это только караванщики почитающие госпожу Айю единственной повелительницей сновидений, не собирают ягоды Местам. Рабы же, как всем известно, прячут у себя сухие плоды.
- Но запрет!
- Он скорее внутренний, чем установленный законом, - Атену казалось, что нынешнее время - не для
