- Ничего не понимаю! - Зажмурясь, Петя покрутил головой. - Бред какой-то.
- Ваша фамилия, имя, отчество, год и место рождения. - Не обращая внимания на реплику, Гуров заправил в пишущую машинку бланк протокола, плавным движением подвинул микрофон, включил запись.
- А то вы не знаете, кто я есть!
- Знаю, но существуют формальности, которые нам с вами, хотим мы этого или нет, придется выполнить.
Корнилов для вида слегка погримасничал, но в конце концов подчинился.
- Ваш паспорт, пожалуйста.
- Не верите никак!
- Просто хочу списать данные.
- Ну и ну! Порядочки!
- Можно подумать, что вы такой уж новичок, - укорил Борис Платонович, ловко передвигая каретку. - Невинный агнец... Не создавайте лишних трудностей, ни нам, ни себе, Петр Васильевич... Подпишите, пожалуйста, здесь, что предупреждены об ответственности за дачу ложных показаний. Разгладив слегка свернувшийся лист, он показал нужное место.
- Только этого мне не хватало! Ничего подписывать не буду. Судите, если можете! - Демонстративно ухватившись за локти, Петя принялся ковырять спичкой в зубах.
- За отказ от свидетельских показаний я действительно могу передать ваше дело в суд, - холодно разъяснил Гуров. - Надеюсь, вам, как и мне, ни к чему подобная канитель?
- Мое дело?! - взвился Корнилов. - Это оскорбление! Нет у вас на меня никакого дела!
- Вы совершенно правы, Петр Васильевич, нет... Но оно появится, если вы и далее станете отказываться от выполнения своих обязанностей. Мы в прокуратуре приучены чтить букву закона.
- Я никому ничем не обязан.
- Ошибаетесь. У каждого из нас есть равные обязанности перед обществом.
- И права тоже!
- Совершенно справедливо: и права. Обвиняемому, например, закон дозволяет уклониться от дачи показаний, свидетелю - нет... Надеюсь, вы не сделаете из этого неверный вывод, что положение обвиняемого предпочтительнее?
- Что вы все плетете свои юридические кренделя? - Петя без спросу выхватил сигарету, раскурил, закашлялся и затушил в пепельнице. - Ведь вы даже не удосужились объяснить мне причину вызова! Сразу какие-то требования, угрозы... Чего вы добиваетесь?
- Как? - удивленно заморгал Гуров, медленно снимая очки. - Неужели я допустил подобную промашку? Вы вправе жаловаться, Петр Васильевич, честное слово, вправе... Это не оправдание, но я просто-напросто забыл. Впрочем, я был уверен, что вы знаете...
- Ничего я не знаю и знать не желаю. Оставьте меня в покое раз и навсегда. Это единственное, чего я хочу!
- Вы хорошо знали Георгия Мартыновича Солитова? - успокоительно кивая, осведомился Гуров.
- Ну, знаю, и что с того? - не проявляя признаков волнения, поморщился Петя. - От меня вам чего надо?
- Правдивых показаний, не более, - отрезал, замкнувшись, Борис Платонович. - Ставлю вас в известность, что профессор Солитов при невыясненных обстоятельствах пропал без вести и вы были последним или одним из последних, с кем он общался в тот день.
- Быть того не может, - отмахнулся с явным облегчением Петя Корнилов. - Мы не виделись с ним месяцев пять-шесть.
- Можно занести ваш ответ в протокол?
- Хоть в газете пропечатайте.
- Подписывать будете? - Гуров услужливо пододвинул ручку.
- Вот напасть на мою бедную голову! Ну, давайте, давайте, раз вам так хочется. - Петя поставил размашистую закорючку. - Мне ведь правды бояться нечего. Я перед законом чист.
- Вот и ладненько... Надеюсь, далее у нас с вами все пойдет как по маслу. Значит, когда вы видели Георгия Мартыновича в последний раз?
- Весной вроде...
- Поточнее нельзя? В марте? В апреле? Весна, напомню кстати, была ранняя.
- В апреле, кажется. Лужи уже подсыхали.
- У вас во дворе?
- У меня, у него - какая разница?
- Разницы никакой, - согласился Борис Платонович, неторопливо возвращая назад листки перекидного календаря. - Но для освежения памяти мы с вами попробуем возвратиться в недавнее прошлое... Значит, лужи уже подсыхали, мальчишки гоняли мяч, а девочки прыгали через веревочку... Или, может, чертили на асфальте классы?
- Ну-ну, - покровительственно усмехнулся Корнилов. - Поглядим, что у вас получится.
- Без вашей помощи у меня ничего не получится, Петр Васильевич... Вы когда были у Солитова? Вечером? Днем?
- Ближе к вечеру.
- На даче?
- Зачем на даче? В Москве.
- И по какому, позвольте полюбопытствовать, поводу?
- Одна, но пламенная страсть, гражданин следователь. Книги.
- Надо полагать, привезли Георгию Мартыновичу какую-нибудь редкость?
- Ничего я ему не привозил. И вообще, за кого вы меня принимаете? Книги - мое хобби. Я коллекционер, а не торговец. Иногда, конечно, продаю кое-что, но больше меняюсь со знакомыми библиофилами. Имею право?
- Экий вы, голубчик, чувствительный. - Гуров неторопливо снял очки и, подышав на стекла, протер их кусочком замши. - У меня и в мыслях не было покушаться на ваши права. Обменивайтесь себе на здоровье. Речь ведь идет лишь о воссоздании обстановки. Разве мы с вами не договорились?.. О чем вы беседовали с профессором, не припомните?
- Допустим, об Альбрехте Дюрере. Вас это устраивает? О факсимильном альбоме.
- Вполне... А от Солитова куда направились?
- Думаете, я помню? - Петя негодующе пожал плечами. - Надо полагать, прошелся по ближайшим букинистическим и вернулся домой... А может, в кафе поужинал. Это в детстве один день на другой непохожим казался. Нынче время летит, мешая события и лица. Все как в мясорубку проваливается.
- Своеобразное сравнение, Петр Васильевич, ничего не скажешь... Однако предположим, что в тот вечер вы вернулись домой, даже после ужина в ресторане... Что по телевизору показывали, не обратили внимания?
- Я уже забыл, когда врубал ящик в последний раз. Каждый день одно и то же.
- Позвольте мне вмешаться в вашу беседу. - Люсин слегка привстал с дивана. - Если я не ошибаюсь, профессор Солитов переехал на дачу в последних числах марта, двадцать седьмого, коли быть абсолютно точным. Как вы полагаете, Петр Васильевич, почему он оказался в тот день в Москве?
- А я знаю? Он же в институте работает, на кафедре. Мало ли какие могли быть дела... Вспомнил! - Петя торжествующе рассмеялся. - У них на другой день субботник намечался! Так что Георгий Мартынович загодя прибыли.
- Вот мы и установили с вами точную дату. - Борис Платонович вернул календарь на прежнее место. - У них, как вы изволили выразиться, намечался субботник. Как и все советские люди, Георгий Мартынович готовился встретить праздник труда... Больше вы с ним не виделись?
- Нет.
- И не звонили?
- И не звонил.
