казалось бы, не существовало причин. Но он боялся и знал за собой этот грех, с которым даже не пытался бороться, раз и навсегда признав свое полное поражение. И так ему больно вдруг сделалось, так беззащитно, что он сквозь стиснутые зубы мучительно застонал.
- Что это с вами, дорогой мой? - услышал он сквозь сон.
- А? Кто? - Застигнутый врасплох Люсин уставился на Кострова испуганными неразумными глазами. В ушах засвистел прилив, и с рокотом накатывающейся волны к нему прихлынул напрочь забытый, но тем не менее привычный неизменный мир. Сузились и стали на свои места оклеенные пластиковыми обоями стены, возникло окно и ветка липы за ним, один за другим повыскакивали из небытия облупившийся сейф, новехонькая финская стенка и, наконец, полированная доска стола, на котором он спал. - Я, кажется, заснул? - Он виновато заморгал, непроизвольно потянулся и вдруг ощутил себя не только здоровым, но и отдохнувшим. - Сколько же я, интересно, проспал? Подумать только: всего семнадцать минут! - Глядя на часы, он покачал головой.
- Иногда бывает достаточно и пяти, - понимающе поддакнул Костров.
- Мне снилось, что я заболел. - Люсин едва поборол зевоту. - Но ничего подобного! - Как мальчишка, демонстрирующий мускулы, он согнул руку в локте. - Здоров!
- Конечно же! - Костров сел напротив. - Просто переутомились.
- Пустяки. - Люсин окончательно пришел в себя. - Какие новости, Вадим Николаевич? - Он притянул к себе перекидной календарь и выдвинул стержень шариковой ручки.
- Помните, вы мне дали некоего Мирзоева?
- Как же, Вадим Николаевич, отлично помню: басмач-антирелигиозник. Он вас заинтересовал?
- Как вы на него вышли?
- Очень просто. Он был в числе тех, кто посещал НИИСК.
- И только-то?
- Нет. Он 'Мамонт', то есть, простите, его фамилия начинается на букву 'М', а в алфавитном списке, который нашли в лаборатории Ковского, не хватало как раз соответствующей страницы. Ее просто-напросто кто-то вырвал, естественно, мы проявили повышенный интерес к 'Мамонтам'. Их оказалось четверо. Трое практически вне подозрений.
- Понятно. - Костров распечатал пачку 'Тракии'.
- Кончились 'БТ'? - спросил Люсин, закусывая мундштучок. - Я - как тот бедняк в 'Ходже Насреддине', который нюхал дым чужого шашлыка. Что у вас есть на Мирзоева?
- Он определенно связан с гранильной фабрикой.
- Это уже интересно! Похоже, эхолот пишет косяк! А, Вадим Николаевич?
- Скажу даже больше. - Костров глубоко затянулся. Обозначились тени на щеках. - Это именно он периодически звонит Ковской и справляется насчет Аркадия Викторовича.
- Да у вас действительно потрясающие новости! - Люсин бросил мундштучок назад в ящик. - Полагаете, от него все и идет?
- Еще не знаю. Возможно, он только посредник. Если мы сумеем доказать, что в НИИСКе действительно делали из простых алмазов оптические и окрашенные, то он у нас в руках, а там и вся ниточка потянется.
- Попробуем... Но вы уверены, что именно он служит передаточным звеном между мастерской и НИИСКом?
- Абсолютно. Он связан и с теми и с теми. Наши вышли на него еще до вас. И именно со стороны мастерской. Понимаете? Теперь кольцо замкнулось.
- Ясно... А как вы засекли, что звонил именно он?
- Вот. - Костров вынул из папки несколько зираксных отпечатков, где на сером зернистом фоне явственно виднелись сложные узоры, образованные тонкими пунктирными линиями.
- Что это? - заинтересовался Люсин и разложил отпечатки веером.
- Фонограммы.
- Постойте, постойте, Вадим Николаевич! Это, случайно, не по методу доктора Керста?
- Совершенно справедливо. Пленки с записью телефонных разговоров мы пропустили через звуковой спектрограф Керста.
- А я и не знал, что метод уже внедрен в практику. - Люсин, пряча зевок, прикусил губу. - Вообще-то удивляться нечего. Впервые его использовали в судебном разбирательстве, кажется, еще в шестьдесят шестом году. Но, честно говоря, я просто не ожидал, что он так скоро дойдет до нас. Вот уж сюрприз так сюрприз!.. Напомните мне, пожалуйста, принцип этой штуки. Хочу все знать, как говорится. В порядке самообразования. На будущее.
- Значит, так. - Костров повернул к себе календарь и набросал принципиальную схему. - Всякий произнесенный звук складывается из сотен различных колебаний. Действие прибора основано именно на таком принципе. При анализе звуков прибор 'настраивается' на каждую из частот точно так же, как приемник на определенную станцию. Настройка осуществляется магнитной головкой, скользящей вверх и вниз по участку неподвижно закрепленной пленки и за каждый проход отбирающей небольшую группу частот. Настраиваясь на определенную частоту, головка приводит в движение иглу, которая изображает частоту в виде волнистой линии на электрочувствительной бумаге. На полученном таким образом отпечатке вертикальные перемещения показывают частоты. Громкость выражается насыщенностью окраски линии - чем громче, тем точнее линия изображения.
- Голосовой узор столь же индивидуален, как и кожный? - Люсин задумчиво обводил скрепкой причудливые изолинии фонограммы.
- По всей видимости, так. Нельзя, конечно, априорно утверждать, что на земле нет двух людей с одинаковыми голосами, но...
- Более того! Нам точно не известно, что нет двух людей с одинаковыми пальчиками. И что из этого? В картотеках всех стран мира хранятся миллионы отпечатков, и еще не было случая, чтобы среди них нашлись одинаковые. Нет, Вадим Николаевич, фонография замечательная штука! Уверен, что она поможет вывести на чистую воду всяких радиохулиганов и телефонных анонимщиков. Лично я голосую 'за'.
- Я тоже. - Костров спрятал отпечатки.
- Давайте попробуем прикинуть, чем мы располагаем. - Люсин вырвал из календаря чистый листок. - Насколько я вас понял, неясными остались два момента: источник левых, если можно так сказать, алмазов и механизм превращения их в цветооптические. Так?
- Первый менее важен.
- Конечно. К такому вы, надо думать, привыкли... Значит, все сейчас упирается в институт. - Люсин машинально изобразил круг и тут же перечеркнул его. - Кто делал? Как делал? И в каких отношениях с нашим 'Мамонтом' состоял?
- Если вы сумеете дать ответ, мы размотаем весь клубок.
- 'Если'... В том-то и дело, что 'если'. - Люсин закусил губу. Сегодня я вам ничего не скажу. И завтра, видимо, тоже.
- Но Мирзоев был совершенно определенно связан с Ковским.
- В том-то и дело, что был. - Люсин сделал ударение на последнем слове. - Ковский мертв.
- Можно предположить, что Мирзоев знает и других сотрудников НИИСКа.
- Предположить-то можно, Вадим Николаевич, только звонит-то он все больше на улицу Горького, Аркадия Викторовича спрашивает.
- Возможно, он звонит не только туда.
- Едва ли. - Люсин скомкал листок и бросил его в корзину.
- Почему?
- Простая логика, Вадим Николаевич. Если бы Мирзоев был связан с кем-то еще из НИИСКа, то уже знал бы, что звонить ему некому.
- В 'Вечерней Москве' будет извещение о смерти?
- Нет. Мы договорились об этом с Людмилой Викторовной и руководством института.
- Вы уверены, что так надо?
- Честно говоря, нет. - Люсин поежился, словно от холода. - Не уверен.
- Тогда почему?
