- Про Калиостро слыхивали?
- Ну, наслышан.
- Про графа де Сен-Жермен?
- Уж не ваш ли это Аркадий Викторович?
- Что знаю, то знаю. - Она упрямо поджала губы. - Только признак один есть, верный.
- Не пойму я вас, Верочка! Ей-богу, не пойму, куда клоните. Признак какой-то...
Вместо ответа она кинулась к трельяжу, схватила шкатулку и с грохотом опрокинула ее на стол. По липкой обшарпанной клеенке запрыгали пуговицы, крючочки, кольца, бусы, египетские скарабеи из змеевика и халцедона, нефритовые диски, окаменелые фисташки и позеленевшая мелочь, в том числе копейки с двуглавым орлом. Чего только не было здесь: спутанные разноцветные мотки мулине, пакетики швейных иголок, веер из слоновой кости, наперсток, грибок для штопки, китовый ус от корсета, драная перчатка из лайки, серебряная пудреница с алмазной монограммой, охотничий манок на чирка и розовая игривая подвязка, начисто запрещенная во времена оные в институте благородных девиц.
Нервные старушечьи пальцы в коричневых пергаментных пятнах торопливо выхватывали из этой неописуемой кучи пыльные, замутневшие самоцветы, искусно оправленные в золото и серебро.
- Вот вам! Вот! - Взволнованная Чарская совала драгоценности Льву Минеевичу под самый нос. - Помните мой бриллиантик? А этот аметистик видели? Хризолитовые серьги? Печатку из раух-топаза?
- Помилуйте, Верочка! - взмолился он наконец. - Что вы делаете? Зачем? Я все давным-давно знаю, видел не раз... Это замечательно, просто прелестно, только...
- Ах, вы ничего не поняли! - Она раздраженно пошвыряла все добро обратно в шкатулку и, словно изнемогая, уронила руки. - Верно, вы знаете мои камни. Только давно их не видели.
- Ну, и что с того?
- Другие они стали, Лев Минеевич, выздоровели. - Она вздохнула с тоской. - Аркадий Викторович, пусть все грехи ему простятся, вылечил.
- Да что вы говорите? Подумать только! - Лев Минеевич всплеснул ручками. - Как же так?
- В алмазе пузырек был, так он его удалил, аметист темнее сделал, видите? - Она поиграла перед его глазами крупным черно-фиолетовым кристаллом, в котором кровавой точкой догорало окно. - В хризолитах трещинки залечились, а топаз, так тот вообще голубым стал. Вы хоть когда-нибудь слыхали про голубые топазы?
Лев Минеевич недоуменно скривил лицо.
- То-то и оно что не слыхали. И никто не слыхал... Такое только Сен-Жермен с Калиостро делать умели да наш Аркадий Викторович. Вот и смекайте теперь... А вы говорите - знак! - Она торжествующе подняла палец.
- Это вы говорите - знак, - попробовал защититься Лев Минеевич. - Я молчу.
- Вот и молчите себе.
- Ничего не понимаю! - Он вновь всплеснул розовыми пухлыми, как у младенца, ручками. - Подумаешь, дело великое сделал - камень вылечил! Так у него же специальность такая! На то он и профессор. Наука все может! Космос! На Луну теперь слетать - как в троллейбусе прокатиться, разве что за билет платить не приходится... Это вам не пузырьки! Тоже мне генетика! - Он пренебрежительно покосился на кошачье семейство.
Рыжие котята, урча и смешно топорща острые куцые хвостики, сосали мамашу.
- Все равно, - упрямо стояла на своем Чарская, хотя упоминание про космос и поколебало тайную ее веру в магические возможности Аркадия Викторовича. - Только великий посвященный способен уничтожить пузырек в бриллианте. Самый настоящий знак и есть. Другого указания мне и не надобно.
- Как хотите, - пожал плечами Лев Минеевич. - Только ваш Аркадий Викторович - сестра его, между нами, очень нервическая особа - никакой не посвященный. Простой научный работник, каких много.
- Ах, простой?
- Ну, да, простой. - Он мужественно тряхнул головой и выпрямился на стуле. - Обыкновенный трудящийся. Никакой не посвященный. Что это за посвященный еще? Во что посвященный?
- Что с вами говорить! - Она пренебрежительно махнула рукой. - Вы даже Шюре не читали. Капли единой не испили из вечной чаши тайной мудрости.
- А вы так испили? - ехидно прищурился коллекционер.
- Я приобщена. У меня вся семья такая была и самое меня так воспитали.
- Когда это было? И разве вам тайная мудрость помогла? Ведь вас ограбили и чуть не убили! Эх, Верочка, Верочка! - Лев Минеевич горестно усмехнулся. - Не там вы друзей ищете. Милиция - это да, она помогла. Лев Минеевич тоже помог, хотя он и не получил эдакого воспитания, - он покрутил пальцем над головой, - не читал Шюре.
Вера Фабиановна не захотела грешить против очевидности и перевела разговор в иное русло.
- Вы правы, конечно, - польстила она ему, - говоря о свершениях науки. Но разве не возможно, что Аркадий Викторович раскрыл тайную мудрость в своих формулах и чертежах? Не знаю... Да и какая, в сущности, разница? Он же и вправду многое умеет. Вот я и думаю, что он по своей воле исчез.
- Зачем же ему понадобилось такие шутки шутить?
- Очень просто. Открыл невидимость и исчез, а теперь вернуться не может. Забыл, как это делается...
- Вздор, Верочка, чистый вздор. Вы готовы поверить в любую чепуху.
- Сразу видно, что вы не следите за полетом научной мысли. Пришельцы! Наш Аркадий Викторович, если хотите знать, заброшен из иных времен. Очень даже свободно...
- И что же, он домой теперь полетел или как?
- Как хотите, так и понимайте.
- А сестрицу свою нам подкинул, сюда?
- Лэо Минейч! - Она вскочила и простерла указующий перст на дверь.
- Ну, не буду, не буду, Верочка! - Он даже закрылся рукой от ее гневного взора. - С вами и пошутить нельзя... Вы больше не звонили Людмиле Викторовне?
- Нет. Боюсь ее травмировать. Она такая чувствительная...
- Так, может, он уже и нашелся?
- Ой ли! - Чарская шумно вздохнула. - Меня бы уведомили. - Тут она снисходительно улыбнулась. - Да я бы и так знала.
И она подробно поведала Льву Минеевичу, как гадала на пропавшего доктора химических наук. Как раскладывала карты, а трефовый король, то есть Аркадий Викторович, все не выходил, в колоде терялся, а это верный знак, что нет его на земле.
- И что вы на это скажете? - торжествующе спросила она.
Но Лев Минеевич ничего не сказал, а только руками развел.
- Отчего же в шар не поглядели? - осведомился он, кивая на черную бархатную накидку, под которой находился тяжелый литой хрусталь, открывавший перед Верой Фабиановной, по крайней мере она так рассказывала, поразительные видения.
- Боюсь! - Она зябко поежилась. - Будь он простым человеком, я бы решилась, а так боюсь. Увидишь его в нездешнем тумане, а он схватит тебя и уволокет к себе.
- Ух! - Лев Минеевич не уставал восхищаться артистическими способностями своей подруги.
- Вот вам и 'ух'! - передразнила она его. - Я так гадала однажды на пропавшего и вдруг белье увидела, которое во дворе после стирки развесила. И что вы думаете? В этот самый момент его соседка вместе с веревкой и уволокла... Там и камчатная скатерть была с царским вензелем. Тоже пропала.
- В учреждение, где он служит, Людмила Викторовна обращаться не пробовала? - Льву Минеевичу в потусторонних сферах было неуютно, и он поспешил направить разговор на земные темы.
- Не знаю, право. - Она захлопнула форточку.
Сразу примолк Рэй Коннифф, неистовствовавший в окне напротив. Успокоился круживший по комнате тополиный пух.
- Посоветовали бы ей. Вдруг на работе знают?
- Едва ли... Аркадий Викторович домосед. Он в своем кабинете опыты делал.
- Нешто можно так? - удивился Лев Минеевич. - Зарплату на службе получать, а опыты на дому
