выворачивать.
— Вполне съедобные грибы, — возвестил король.
Я уже не решился спрашивать о происхождении мяса, но Талия сказала:
— Правда, эти павлины восхитительны?
— Жестковаты после трехсот лет сна, — ответил король, бросив на нее очередной сердитый взгляд. — Но придется довольствоваться ими.
«Ну ты даешь, ваше величество», — подумал я.
Ведь я-то считал, что только мои родители умеют так доставать. Король их переплюнул. Ведет себя как избалованный мальчишка. Понятное дело, от кого дочка набралась.
— Значит, это настоящий павлин? — спросил я, чтобы опять сменить тему.
— Несомненно, — с гордостью ответила королева.
Я отважился попробовать павлинье мясо. Оно оказалось жестким и с душком, как в скверном китайском ресторане. Я возил остатком по тарелке, не испытывая желания съесть второй кусок.
— А в твоих краях водятся павлины? — спросила Талия.
Ей еще больше, чем мне, хотелось сменить тему разговора.
— Водятся. Только мы их не едим.
— А что же вы тогда едите?
— Много чего. У нас в Америке собрались люди со всего света. Мы очень любим итальянскую пиццу.
— Я никогда не бывала в Италии, — громко вздохнула Талия. — А название так похоже на мое имя.
Ну вот, опять глаза на мокром месте! Чего доброго, еще и реветь начнет.
— И гамбургеры тоже едим, — поспешил добавить я.
— В Германии я тоже не была.
— Многие любят жареный картофель по-французски.
— Я столько раз просила свозить меня во Францию!
— А у нас во Флориде на каждом шагу продают мексиканские лепешки с начинкой.
— Я даже не слышала про такую страну. Правда, Джек, здорово путешествовать по всему миру? Видеть новые страны? — спросила она и хитро улыбнулась, как маленькая девчонка, которой очень надо, чтобы взрослые сводили ее в зоопарк.
— Талия! — рявкнул король.
Рот его был набит грибами и павлиньим мясом, но все-таки король сумел довольно внятно спросить:
— Может, довольно?
— Довольно чего? Всю жизнь меня держали взаперти, не позволяя ничего делать. Единственное занятие — бояться веретён!
— Очевидно, что мы не научили тебя бояться их в должной степени. Наверное, нам стоило бы держать тебя в клетке!
— Луис, — прошептала королева.
— Это правда! — отрезал король.
— Нет, неправда! — взорвалась Талия. — Ни я, ни вы не могли этого избежать. Проклятие гласило: «...уколет свой палец». Значит, это было предопределено, предначертано судьбой. Лучше бы вы сами укололи мне палец и заранее позвали бы принца, чтобы потом меня поцеловал и разбудил. Это вы оба виноваты! Вы!
Ну и ну! Она цитировала мои слова, будто я — знаменитый адвокат или другая важная шишка. Но я никогда не мечтал об адвокатской карьере.
— Если уж на то пошло, — разъярился король, — тебя должен был разбудить тот, кто тебя по- настоящему любит. И где она, твоя настоящая любовь?
— Вот! — крикнула Талия, указывая на меня. — Джек. Он меня любит... Должен любить.
За столом стало тихо. Знатные персоны перестали жевать. Король явно не привык, чтобы на него кричали. С того конца, где сидели феи, послышался тихий голосок:
— Он никак не может быть ее настоящей любовью. Но какие силы так исказили мое заклинание?
Фея превратилась в птичку, вспорхнула под потолок и исчезла. Вторая полетела следом.
Король был просто шокирован. И опять мне пришлось спасать положение.
— А не хотите ли послушать мой айпод, ваше величество? — спросил я.
— Что такое или кто такой этот айпод? — с подозрением спросил король Луис.
— Это такой... такая... музыкальная шкатулка. Только совсем маленькая. В ней много музыки. Вы любите музыку?
— Я обожаю музыку, — сказала Талия.
— Когда-то любил... лет триста назад, — вздохнул король и опять сердито посмотрел на Талию.
Я полез в карман за плеером. Хорошо, что в этом дурацком камзоле есть карманы. И конечно, хорошо, что я не забыл взять с собой айпод. Конечно, их величеству подошло бы что-нибудь из классики. Может, григорианские хоралы. Но у меня на плеере — только классический рок и несколько песен «Битлз», которые особенно нравятся моей сестре. Я перелистал меню и выбрал «Yes-terday».
— А теперь вставьте вот эти пуговки в уши, — сказал я королю.
— Себе в уши?
«Ну не королеве же, если ты собрался слушать музыку!»
— Да. И тогда вы можете слушать, никому не мешая.
Последние слова король не понял, но послушно надел наушники.
— И что дальше?
— Теперь нужно нажать вот эту кнопочку. Разрешите, я вам помогу.
Я наклонился и нажал кнопку пуска. Король опасливо поглядывал на меня.
— Он нас слышит? — шепотом спросила Талия.
Я ответил, что он сейчас слышит только музыку и пение. Тогда она повернулась к матери:
— Мам, скажи отцу, чтобы перестал злиться на меня. Я же не виновата.
— Ох, Талия, — вздохнула королева и покачала головой.
— Значит, и ты тоже против меня? Ненавижу такую жизнь! Убежать бы куда-нибудь.
Она повернулась ко мне:
— Слушай, а как ты сюда добрался? Как ты попал в Эфразию?
— Я же тебе рассказывал. Мы с Трэвисом продирались через ежевичный лес.
— Это я помню. А как ты добирался в Европу из... Флориды?
Ответить я не успел. Король вытащил наушники.
— Как я тоскую по вчерашнему дню, — со вздохом произнес он, повторяя строчку из «Yester-day». — Это что же, молодой человек, — обратился он ко мне, — в твоем столетии нашли способ сохранять музыку и человеческий голос в крошечной коробочке? И это можно слушать, никому не мешая? Не надо одеваться подобающим образом, куда-то идти? Значит, в твоем времени... которое волею ужасных событий стало и моим... каждый человек может жить в своем собственном мире?
Я кивнул:
— Правда, это круто?
Король молча вернул мне айпод. Важный дядька, сидевший напротив меня, тоже был бы не прочь послушать, но не осмеливался попросить.
— Никакие диковинные вещицы не заменят человеку времени, в котором он родился и прожил много лет, — с очередным громким вздохом продолжал король. — Я должен был бы умереть еще триста лет назад. Да, должен был бы, — повторил он, сверкнув глазами на Талию. — Я бы прожил в своем времени, если бы ты слушалась родителей и не самовольничала.
— Тысяча чертей! — не выдержала Талия.
— Талия, не смей ругаться! — одернула ее мать.
— Хочу и буду, мамочка! Мне надоело быть послушной. Что толку от моего послушания? Пусть отец сердится на меня, но мне противно видеть, как он относится к нашему гостю. Мы все перед Джеком в долгу.
