– Я уже рассказывал.
– Расскажи еще раз.
– Зачем тебе расстраиваться?
– Теперь это уже меня не расстроит.
– У тебя всегда был табак.
– Он и сейчас у меня есть.
– Дай. И газета есть?
– Да.
Мать отстегнула пальто и из внутреннего кармана вытащила шелковый кисет. Николай Егорович перегнулся через борт и взял кисет. Кисет был теплый; внутри, сверху шелестела порезанная на кусочки бумага. Он неумело свернул цигарку.
– Спички…
Мать достала зажигалку. Это была зажигалка, которую Холин хорошо помнил, – из винтовочного патрона. Ветер был совсем слабый, едва колыхнул пламя.
– Ты не куришь? – спросила мать.
– Нет.
– В отца… Я плохо помню тот день.
– Ты поехала за мякиной… На лошади…
– Да… Председатель разрешил охапку мякины Подожди, во сколько же это было…
– Под вечер.
– Да… Под вечер?.. Я не помню… А по-моему, было утро.
– Нет, под вечер…
– Расскажи подробнее про тот вечер.
– Не надо.
– Я так и не привезла вам мякины…
– Кто же виноват? Потом привез сам председатель…
– Он был славный человек…
– Ты устал?
– Ты устала.
Мать помолчала.
– Расскажи, что вы делали, когда я уехала?
– Не надо ворошить… Я уже забыл.
– Ты не можешь забыть. Расскажи.
– Я выучил уроки… Потом ничего не делал… Ждал тебя… А брат спал… Он всегда спит, когда голодный, ты же знаешь…
– Сережка…
– Он спал… Он почти ничего не понимал, когда… сказали. Он был слишком маленьким… Он не сильно страдал… Просто не проснулся… от голода…
Они помолчали.
– Мне трудно вспомнить твое лицо.
– На, посмотри…
Мать подалась вперед, но Холин, сколько ни вглядывался, не смог рассмотреть лицо. Он чувствовал лишь, что это молодое лицо. Он невольно вздрогнул.
– Никак не могу привыкнуть, что ты молодая.
– Мне было двадцать шесть лет. И три месяца… И три дня… И восемь часов, когда…
– Не надо…
– Когда…
– Прошу тебя…
– Я повернула лошадь чуть вправо… Если бы я не повернула лошадь чуть вправо…
Николай Егорович опустил голову и стал смотреть вниз, на темную землю.
– Мне показалось, что впереди кочка и я повернула вправо… Чуть-чуть натянула вожжу… Совсем немножко… Мне так не хотелось это делать… Я словно что предчувствовала… Я еще успела подумать о вас, когда это случилось… Я подумала: «Лишь бы они выжили… Лишь бы они выжили… Чтобы не угас наш род… Отец всегда говорил об этом: лишь бы не угас род… Самое главное, чтобы не угас род…»
