убивать людей, они быстро все поймут и уничтожат нас – будут по одному бросать в костер, понимаешь?
– Я больше так не буду.
– Не будешь… а с этой что делать? Вдруг она не очнется? Мне приходилось убивать людей, но то была вынужденная мера. Я жил впроголодь, понимаешь? А ты только заселилась – у тебя такое будущее!.. Ты не имеешь на это права…
– Но я ж не знала. Я делала, как учили…
– Она тебе нравится?
– Конечно!
– …Девушка, что с вами?! Вам плохо?..
Катя почувствовала, как кто-то несильно хлопает ее по щекам, и с трудом подняв отяжелевшие веки, увидела где-то высоко-высоко белый потолок, и испуганное лицо.
Видя, что она жива, продавец неуверенно улыбнулся.
– С вами все в порядке? Никогда не видел, как люди падают в обморок. Вставайте, – подхватив под руки, он помог Кате подняться, – может, «скорую» вызвать?
– Нет, спасибо, – Катя опустилась на стул, – это нервное. Я не спала всю ночь и вообще… – она попыталась вспомнить, что еще делала ночью, но воспоминания получались обрывочными, словно подслушанными в маршрутке или прочитанными в книге. И в это время в магазине послышались шаги.
– Извините, – парень направился к двери.
Это случилось, как нельзя, кстати, потому что Кате самой хотелось понять, что же произошло. Но вошел, видимо, не покупатель, потому что шаги уверенно приближались и Катя подняла голову.
– Идем отсюда. Тебе надо на воздух, – произнесла девушка строго, словно мать, пичкающая ребенка горькой микстурой.
Катя покорно встала, держась за ее руку, и пошла. Болезненный сумрак в сознании начал постепенно рассеиваться, и когда они вышли из галереи, Катя почувствовала, что обрела невиданную доселе свободу. Раньше ей что-то мешало, но теперь она чудом избавилась от всего сразу, и может начать жить заново, только как?.. Она с надеждой посмотрела на девушку.
– Вы проводите меня домой? А то какая-то слабость…
– Не мудрено, – девушка усмехнулась, – ты хоть помнишь, где твой дом?
– Мой дом?.. – на Катю обрушилось все, что ассоциировалось с этим понятием, от сверкающих небоскребов до деревенских изб; какие-то квартиры и комнаты, по которым перемещались незнакомые люди; еще был подвал со столом и папками, стоявшими в шкафу плотными рядами, – я не помню, – в ужасе призналась она, – скажите, что со мной случилось?
– Поедем ко мне, – девушка вздохнула, – и как я тебя оставила одну? Даже не предполагала, что ты такая шустрая…
Она махнула рукой, и тут же остановилась белая иномарка. Не спрашивая, куда ехать и сколько ему заплатят, водитель распахнул дверцу. Девушка втолкнула безвольную Катю на заднее сиденье, а сама устроилась впереди; назвала какой-то адрес, но Катя не вслушивалась – она усиленно пыталась связать воедино фрагменты событий, проблесковыми маячками вспыхивавшие в памяти, но все они будто принадлежали разным людям. Оставался, правда, еще один шанс – уверенная незнакомка должна что-то знать, и Катя устало закрыла глаза.
Сколько она спала и как покидала машину, оставалось загадкой, ведь даже грохочущий лифт не смог пробудить ее окончательно. Словно пьяная, Катя прислонилась к холодной стенке и тупо смотрела на приклеенный прямо перед глазами, вкладыш от жвачки. Однако когда двери открылись, впустив в кабину яркий свет, она уже сумела прочитать, что на нем было написано «Love is…»
Квартиру, в которой оказалась, Катя рассмотреть не успела, потому что девушка сразу уложила ее на диван, заботливо поправив подушку. Почувствовав удобное ложе, Катя вытянула ноги, глубоко вздохнула и снова провалилась в небытие.
Сусанна Фурмент несколько минут задумчиво смотрела на спящую, а потом открыла Катину сумочку. На дне валялась недорогая косметика, кошелек, в который она даже не стала заглядывать; в боковом кармашке отдельно лежали десять тысяч рублей и, вот… Сусанна облегченно вздохнула.
– Хорошо, что некоторые люди всегда носят документы, – она открыла паспорт, – так, Екатерина Владимировна Калинина… разведена. Детей нет – это уже хорошо, а то вечно мужья такие подозрительные; да и дети тоже. Так, зарегистрирована – улица Келлера. Это где ж такая?.. Но хорошо хоть не во Владивостоке. Интересно, с кем она живет? С родителями, небось…
Убрала паспорт на место и больше не найдя в сумке ничего интересного, вышла на кухню; распахнув окно, закурила.
Ощущение обжигающего холода возникло резко и ниоткуда – особенно горели ноги. Катя посмотрела вниз и увидела, что стоит по колено в снегу, а надета на ней лишь короткая юбка и футболка, вроде той, в которой она бегает на местный рыночек. Как могло случиться такое несоответствие? Впрочем, сейчас это уже невозможно понять – главное, еще час, максимум два, и она просто замерзнет.
Катя огляделась. Вокруг, сколько хватало глаз, только снег, на горизонте сливавшийся с серым небом – ни дороги, ни даже собственных следов. Как она сюда попала? И, вообще, что это за место? Может, опытное поле сельхозинститута, располагавшееся совсем недалеко от ее дома, но тогда должны виднеться хоть какие-то дома… И куда теперь идти? Да разве сможет она пересечь эту бескрайнюю равнину?..
Катя с трудом вытащила из сугроба побелевшую ногу
Катя наклонилась к ближайшей могиле и прочла имя: «Кошелева Аревик Самвеловна»
– Ну, как ты справляешься без меня? – ехидно спросило существо человеческим голосом.
– А ты кто? – удивилась Катя, хотя голос казался знакомым.