– Твой ангел-хранитель. Мы беседовали не раз, помнишь?
– Разве ангелы такие? – рассмеялась Катя, безумно обрадованная тем, что слышит человеческую речь. Может, еще не все потеряно?..
– Ты думала, мы беленькие и с крылышками? Знаешь, это примерно такие же фантазии, как Бог с человеческим лицом. Кроме самого человека, с человеческим лицом может быть только «капитализм». Правда, не знаю, кто это такой.
– А какой тогда Бог? – заинтересовалась Катя.
– А никакой. Он везде и во всем, поэтому не имеет внешности. Но я пришел сюда не диспуты устраивать, а…
– Послушай, – перебила Катя, – почему я раньше не могла тебя видеть, а теперь могу?
– В этом-то и фокус, – ангел вздохнул, – раньше ты была не такой, как сейчас. С тобой все-таки случилась беда, о которой я предупреждал.
– Я умерла? – спокойно спросила Катя. Ведь, если смерть – это не черное ничто, значит, это просто другой мир, в котором тоже можно жить.
– Ты не умерла. Пока. Присаживайся, поговорим.
– Куда? – Катя оглянулась в поисках лавочки.
– Да прямо сюда, – ангел указал на могильный холмик, –
Катя еще раз взглянула на табличку со странным именем, но сесть на могилу не решилась. Опустилась на землю рядом с холмиком и поджала ноги.
– А что это за кладбище такое интересное?
– Это самоубийцы.
– Столько?! – ужаснулась Катя.
– Столько, – ангел кивнул, – понимаешь, самоубийцы – это не только те, кто вскрывает вены и прыгает с балконов. Это еще и те, кто в душе решил, что продолжать существование не имеет смысла. Нам тогда поступает команда оставить такого человека, и он очень скоро погибает, ибо без помощи хранителя выжить в вашем мире очень сложно. Они, может, и сами не сознают, что убивают себя, но для нас-то нет тайн.
– Но я… – смутилась Катя, – у меня и в мыслях такого не было. Я жить хочу!
– Знаю, но дело в том, – ангел хлопнул мохнатыми ладошками по своим коленям, – ты здорово обидела меня, и я решил тебя наказать, но наказание зашло слишком далеко.
– Я думала, что никаких ангелов не бывает, – виновато призналась Катя, – я думала, это, типа, внутренний голос. Вроде, я сама с собой разговариваю…
– Ага! А плюешь через плечо зачем?!
– Это ж примета такая.
– Тебе – примета, а я вечно хожу оплеванный! – возмутился ангел, – я ж у тебя за правым плечом, бестолочь! Плевать надо всегда через левое, а не абы как!.. Ладно, проехали, – он вздохнул, возвращаясь к основной теме, – а теперь, пожалуйста, слушай и не задавай вопросов – если я начну отвечать на них, мы можем просидеть здесь целую вечность. Ты поняла?
– Поняла.
– Так вот, твое тело заняли энергетические вампиры. Это сложный механизм замещения одной, скажем так, субстанции другой, и анализировать его мы не будем. Прими как факт – собственного жилья, именуемого телом, у тебя больше нет.
– Но я есть! Вот она, я! – воскликнула Катя.
– Ты можешь помолчать?! А то я потеряю ход мысли. Думаешь мне легко объяснять суть мироздания вашим примитивным языком?
– А вы на каком языке говорите? – не утерпела Катя.
– Мы обходимся без языка – мы и так понимаем друг друга! Я, по-моему, просил тебя не задавать глупых вопросов!
– Извини.
– Так вот, – успокоился ангел, – бороться с вампирами в принципе, как у вас говорят, «до полной победы», невозможно, потому что они вечны. Они всегда найдут себе, и новое тело, и жизненную силу, но перед нами такая задача и не стоит. Ты – моя подопечная, и мне важно вернуть конкретно тебя в твое тело целиком. Обычно вампиры вычищают все уголки от следов прежнего хозяина, присваивая его основные черты, чтоб не вызывать подозрения окружающих (они ж, как и мы, не слишком хотим афишировать факт своего существования). Но тебе повезло – та, кто захватила тебя, очень неопытна. Она сама еще толком не знает, что нужно делать и как; она не успела даже по настоящему познакомиться с тобой, и не знает о тебе ровным счетом ничего, а поэтому обязательно попадется.
– То есть? – не поняла Катя.
– В определенных ситуациях она будет вести себя неадекватно; не так, как ты, и ее перестанут признавать друзья, родственники… понимаешь, это будет не та спокойная жизнь, к которой все они стремятся. Ей это быстро надоест, и она уйдет; найдет себе новое тело, отследит его по всем правилам и, в конце концов, переселится в него. Тогда твое снова останется тебе, если ты, конечно, сможешь дотерпеть до этого момента. Поэтому твоя задача – затаиться в самом дальнем уголке и ждать. Что бы ни делала ты (то есть, уже не ты), не вздумай проявлять свою реакцию, пока я тебе не дам знак. Ты поняла?
– Честно говоря, это похоже на бред, – призналась Катя.
– Еще одно такое высказывание, и будешь выпутываться сама, – ангел строго погрозил пальцем.
– Ну, извини. Ты спросил, я ответила.
– Как с тобой трудно, – ангел вздохнул, – нормальные люди едва столкнутся с чем-то непонятным, тут же начинают призывать, и бога, и черта, а ты… уже вляпалась по полной программе, но все равно ерепенишься, – он неожиданно улыбнулся, отчего на волосатой мордочке нарисовались ровные белые зубки, – но чем-то ты мне даже нравишься. Наверное, между ангелами и людьми все-таки много общего… так вот, – голос его вновь стал серьезным, – повторяю еще раз для самых упрямых и бестолковых – что бы ни происходило, ты должна затаиться и молчать, пока я не дам знак.
– Можно вопрос? – Катя, как в школе, подняла руку.
– Можно, – смилостивился ангел. Ему стало приятно, что она наконец-то поняла свое место и соблюдает субординацию.
– А если мы не победим, как это будет?.. Я хочу знать, что бывает после смерти?
– После смерти не бывает ничего. Твоя, употребляя вашу терминологию, душа потеряет состояние личности, и сольется с мировым энергетическим полем. Если ты, конечно, не вампир… а, вообще-то, тебе не положено это знать. Лучше иди и прячься.
– Куда? – Катя растерянно оглядела безграничное кладбище и снова повернувшись к ангелу, увидела, что на памятнике уже никого не было.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Аревик разбудил звон разбившейся посуды и недовольный возглас: – О, черт! Любимая чашка!.. Она открыла глаза, пытаясь спросонья понять, откуда посторонний мог оказаться у нее дома, и увидела совершенно незнакомую обстановку. У нее, при всем желании, не могло быть такого огромного телевизора, да и тратить деньги на вазочки и икебаны она б тоже никогда не стала.