единственно спасительный путь.
– Конечно же, мы догадались! – с неестественной веселостью сказал начальник охраны. – Друзья! Это была не совсем хорошая шутка, и в ответ на нее мы тоже нехорошо пошутили про нашего дорогого Святослава Николаевича. Так ведь?
Зал оживился. Водитель, вскочив с места, подошел к Родиону и, склонившись перед ним, стал что-то горячо доказывать. Это вызвало лавину. Боясь опоздать, Родиона вмиг обступили охранники и строители. Хрустальский принялся петухом расхаживать посреди зала. Поглядывая на меня, он щурил глазки и качал головой:
– Ну зачем вы так плохо про нас думаете?
Начальник охраны принялся исполнять свои обязанности и прорвал живое кольцо.
– Все по своим местам! – орал он. – Родион Святославович, внесите же вы ясность! Скажите, что никакой обиды на нас не держите!
Садовница безучастно смотрела на спектакль, который для нее был суетливой пантомимой. Следователь подошел ко мне.
– Орлов плохо себя чувствует, поэтому заявление напишешь ты.
– Какое заявление?
– О том, что отказываешься от своих прежних убеждений в мошенничестве, снимаешь все обвинения в адрес Родиона… Глубоко раскаиваешься… Просишь прощения.
– Хорошо.
– И сворачивай весь этот базар. Смотреть противно.
Тут и Родион не выдержал. Он встал с кресла и поднял руку.
– Что орете? – неузнаваемым глухим голосом произнес он и грубо добавил: – Вы вели себя как свиньи!.. Вы радовались моей смерти…
– Господь с вами! – прошептал водитель. – Родион Святославович, я так не думал… Вот присутствующие не дадут соврать…
– Я предлагаю устроить на природе пикник, – возвестил Хрустальский, – и забыть все взаимные обиды! Шашлык беру на себя!
– Я не сказал вам главного, – произнес я, когда в зале снова стало тихо. – Пришло время назвать имя человека, который дважды пытался убить Родиона, отравил конюха и сегодня ночью пытался убить князя.
Татьяна метнула на меня взгляд и отрицательно покачала головой. Может быть, я отбирал у нее хлеб, но не поставить точку во всех гнусных делах Филиппа не мог. Меня ничуть не смущало, что твердых доказательств у меня нет. Я их представлю в ближайшее время. Обязательно представлю.
Филя с легкой улыбкой смотрел на меня. Он здорово владел собой, я не мог не признать у него завидного самообладания. Я обвел взглядом присутствующих. Какие глаза! Сколько жажды услышать имя супостата и обрушить на него лавину злости, мести и ненависти и тем самым искупить свои собственные грехи.
– Это Филипп Гонза.
Раздался приглушенный возглас удивления. Все одновременно посмотрели на кассира.
– У тебя есть доказательства? – мягко спросил он.
– В тюрьме ты проведешь свои лучшие годы, – заверил я.
– Должен заметить, что это личное мнение Стаса Ворохтина, – уточнил следователь.
– Тебе придется отвечать за клевету, – грустным голосом произнес Филя. – Господа, я уже начинаю сомневаться в здравости рассудка этого человека.
– В самом деле! – поддержал его начальник охраны, очень довольный, что сменилась неприятная тема. – У тебя есть доказательства?
– Все свои преступления, кроме одного, Гонза совершал чужими руками, – ответил я. – В конце февраля в Родиона из собственного охотничьего ружья стрелял наш конюх, отрабатывая деньги, которые ему заплатил кассир.
– Когда я ему платил, ты стоял рядом? – усмехнулся Филя.
По залу прошелся смешок. Черт подери, я медленно начинал терять позиции. И, как назло, Родион словно воды в рот набрал! Странный он был сегодня, очень странный!
– Если бы князь был бы сейчас здоров, – продолжал я, – он бы рассказал, как его едва не удушил подельник Гонзы врач Герасимов из первой горбольницы.
– Скажите пожалуйста! – покачал головой Филя. – А кто, интересно бы узнать, передал Святослава Николаевича в руки этого ужасного врача?
– Да, это сделал я. Но по твоей просьбе!
В зале поднимался шум. Филя приложил руку к груди и стал кривляться на публике:
– Люди добрые! Что ж это происходит? Стоит только мне кого-нибудь попросить, как человек тотчас кидается убивать Святослава Николаевича или Родиона Святославовича! Вот ведь какая власть у меня!
Нарастал хохот. Я уже сам себе казался смешным. Следователь хлопнул меня по плечу и вполголоса произнес:
– Зря ты это делаешь. Замолчи, прошу тебя!
