живут его ближайшие помощники. Взять, к примеру, его заместителя Эрика Бьювилля. Ситуация аналогичная. В лицо одни улыбки, за глаза – та же ненависть.
– Доктор Редлиф – гений. Напрасно ты думаешь, что окружающие могут понять гения. Разумеется, без трений не обойтись.
– Говорю тебе, добром это не кончится. Ты же знаешь, когда варишь яйца или спагетти, а в кастрюле слишком много воды или горелка чересчур раскалена, кипящая вода перехлестывает через край.
– Да, я как-то сжег спагетти.
– Если не уменьшить расход газа, вода выплеснется, испачкает плиту, зальет горелку. Здесь то же самое. Вода уже начинает перехлестывать через край.
– Что ты подразумеваешь под «скрытым насилием»? Что-то определенное?
– Да.
Он услышал, как она тяжело вздохнула.
– Так что же?
– Каждое утро, на рассвете, Честер мчится по холмам на своем огромном жеребце. Скорее всего таким способом он снимает накопившееся напряжение. Утром того дня, когда я позвонила тебе, когда он выезжал из конюшни, жеребец упал замертво. Говорят, он умер от сердечного приступа.
– Лошади умирают от сердечных приступов.
– Трехлетний жеребец? Я думаю, его отравили.
– Доказательства?
– Честер отказался сдать кровь жеребца на анализ. Думаю, он не хочет знать, что жеребца отравили. Лучи летнего солнца жгли Джеку плечи.
– Немного.
– У Честера есть маленький коттедж в лесу. Он называет его «Домик для раздумий». Каждый день ровно в четыре он уединяется там на полчаса. Размышляет, слушая Гайдна. Вчера в самом начале пятого коттедж взорвали. Его разнесло по бревнышкам. Нам сказали, что взорвался обогреватель.
– Обогреватель? – Весь в поту, Джек искоса глянул на солнце. – Кому нужен обогреватель в такую жару?
– И я о том же.
– С этим кто-нибудь разбирается?
– Я.
– Как я понимаю, в тот момент доктора Редлифа в коттедже не оказалось.
– Он туда ехал, но сломалась передняя ось джипа.
– Гм-м. Если бы передняя ось сломалась на обратном пути, он мог бы получить травму.
– Скорее всего погиб бы. Там же проселок, очень извилистый, местами проходит по самому обрыву. А вчера еще прошел дождь.
– Ты насчитала три возможные попытки покушения на его жизнь.
– Была и четвертая, этим утром. До рассвета Честер пьет кофе в маленькой комнате, примыкающей к спальне. В то утро он обнаружил, что штепсель вытащен из розетки. И мокрый. Естественно, он взялся за провод, чтобы вставить штепсель в розетку. Но кто-то снял с провода изоляцию.
– Откуда тебе это известно?
– Он пожаловался, что утром остался без кофе.
– Бывают совпадения.
– Но не так много.
– Я заметил, ты зовешь его Честер.
– Да.
– Ты же его будущая невестка. Вроде бы тебе следует называть его доктор Редлиф, профессор Редлиф.
– Я познакомилась с Честером до того, как встретила Чета.
– О?
– Когда он ездил в Европу, я работала у него переводчиком.
– Путешествовала с ним?
– С его свитой. Я сопровождала его на культурные мероприятия и светские приемы. Мне сказали назвать его Честер. Он полагал, что обращение доктор или профессор возведет барьер между ним и другими гостями.
– Понятно.
– В Виндомию я приехала этой весной вместе с его командой. Он вел переговоры с немецкими и скандинавскими промышленниками и министрами. Тогда я и встретила Чета.
– Любовь с первого взгляда?
