заметила, когда он вернулся, но твердо решила на него не смотреть – свалится еще, чего доброго, с качелей вместе с Федькой и вместе со своим животом. Или завизжит от страха – Дима и правда качели раскачивал очень сильно, а все же уступать раньше времени свое место другому не хотелось.
Нет, пожалуй, она не станет смотреть на Арсения Волка. Лучше будет смотреть на солнце, которое то приближается, то удаляется – как будто там, на небе, кто-то тоже раскачивает это солнце на огромных синих качелях.
– Ну, молодежь, за вас, – крякнул дядя Миша, поднимая свою рюмку. Рюмка тихонько звякнула, стукнувшись о стакан, наполненный минеральной водой. Несмотря на то что решено было остаться на турбазе с ночевкой, Арсений все же к спиртному не притрагивался: мало ли что может случиться, ищи потом «трезвого водителя»! – За ваше здоровье и долголетие!
– Спасибо, дядь Миш! Обязательно будем здоровыми! И проживем лет двести, если не надоест! – всерьез пообещал Арсений.
А что? Если каждый день будет хотя бы немножко похож на этот, сегодняшний, то и триста лет прожить не жалко и даже все четыреста. Пусть всегда вот точно так же, как сейчас, светит на небе солнце, небо будет прозрачным и синим, пахнет костром, и поджаренным мясом, и свежей травой. Пусть все вокруг смеются и будут немножко сумасшедшими. А главное – слышать, вот как сейчас, поскрипывание несмазанных петель от раскачивающихся поблизости качелей и чтобы можно было в любой момент повернуться и увидеть на этих качелях Майю и Федьку, тесно прижавшихся друг к другу, с испуганными и в то же время восторженными детскими лицами...
Вот что такое счастье. И наверное, ему еще повезло, что ждать это счастье пришлось всего лишь каких-то тридцать с небольшим лет. Некоторые ждут всю жизнь, да так и не дожидаются.
– Ишь коса-то у нее какая! – цокнул языком дядя Миша, отвлекая Арсения от приятных мыслей. – Красавица девка! У вас с ней... того... серьезно?
– Не знаю, – улыбнулся Арсений, не в силах отвести взгляда от этой косы, которая сейчас летала в воздухе, почти касаясь то неба, то земли. – Не хочу пока загадывать. Как получится...
– Как получится – это ты зря, – возразил дядя Миша. – Если ждать, что все само сложится, то оно может сложиться совсем не в твою пользу.
– А в чью? – улыбнулся Арсений, расслышав философские нотки в голосе старика.
– А вот кто будет расторопнее, в его пользу и сложится! Девка молодая, красивая. Думаешь, мало желающих найдется?
– Думаю, много, – по-прежнему улыбаясь, согласился Арсений.
– Вот то-то и оно! Много! А они, смотри, как с Федором-то подружились! Отлепиться друг от друга не могут! Ну где ты еще такую найдешь?
– Нигде, – серьезно согласился Арсений. – Таких, как она, дядь Миш, больше нет на свете. Она единственная.
Ася сидела рядом, щурилась от бьющего в глаза солнца и тихонько улыбалась, слушая их беседу.
«Вот ведь, – промелькнула мысль, – всего-то и надо было – разобраться в себе. Влюбиться и понять, какая любовь настоящая... И главное, в кого влюбиться! В Жидкова...»
Арсений улыбнулся своим мыслям. Удивительная все-таки штука – жизнь. Такие интересные сюрпризы порой преподносит!
Дядя Миша, с удовольствием поглощавший очередную порцию мяса, рассуждал о том, как важно бывает в жизни не ошибиться с выбором, когда речь идет о человеке, с которым ты эту жизнь связываешь. Вспоминал покойную свою жену, Марию Сергеевну, которую любил до сих пор, несмотря на то что двадцать пять лет уже прошло с тех пор, как она умерла в больнице у него на руках.
Арсений слушал, изредка вставляя реплики в дядин Мишин монолог, и все смотрел на Майю, не в силах отвести взгляда от ее косы, взлетающей в небо, как широкое крыло большой черной птицы, от ее счастливого смеющегося лица, и все мечтал поймать ее взгляд. Сейчас это ему ничем не грозило – ни аварийной ситуацией на дороге, ни безвозвратной потерей целого шампура с мясом.
Майя на него долго не смотрела, но ему все казалось, что она чувствует его взгляд и не смотрит нарочно, чтобы подразнить, задеть своим невниманием. Качели взлетали вверх и стремительно падали вниз, и сердце в груди точно так же падало и взлетало, и от всего этого слегка кружилась голова и мятный холодок пробегал по позвоночнику.
Гипнотизер из него оказался никудышный. И все же спустя какое-то очень большое количество падений и взлетов она на него посмотрела. Ответила на его взгляд и в ту же секунду, едва только пересеклись их взгляды, вдруг громко и испуганно закричала...
Ее крик подхватил Федор, а вслед за ним радостно и громко заорал на весь лес Митька, и даже топнул ногой от восторга, потому что ему наконец удалось добиться своего – теперь настала их с Асей очередь качаться. Обрадованно закричала и Ася, вскочила со скамейки и помчалась к качелям. И Арсений тоже закричал вместе со всеми – просто так, за компанию.
– Ну вот, – строго сдвинув брови и шумно дыша, сердито сказала подошедшая Майя, – все из-за вас, Арсений Волк! Вы зачем меня гипнотизировали, а? Вот если бы не вы, я еще минут двадцать бы продержалась! А может быть, тридцать!
Дядя Миша, наблюдавший за этой сценой, едва заметно улыбнулся и подмигнул Арсению: мол, девчонка совсем еще эта твоя Майя! Арсений кивнул в ответ, соглашаясь.
– Нет, я с кем сейчас разговариваю? – продолжала сердиться Майя. – Вот вы скажите мне, для чего нужно было на меня так смотреть?
– Да как смотреть-то? – хохотнул в ответ Арсений.
– А так! Вот так смотреть, что я от страха чуть с качелей не упала!
– Я такой страшный, да? – грустно спросил он.
– Да не вы страшный, а Митька нас раскачивал просто очень сильно!
– А я, значит, не страшный? – продолжал допытываться Арсений, чувствуя, что ему безумно нравится смотреть, как она сердится.
– Вы невыносимый просто! Я вам это уже говорила!
– Значит, не страшный, – успокоился Арсений.
– Я вас сейчас убью! Вы этого добиваетесь, да?
– Да. То есть нет. То есть я вообще ничего...
Он не успел закончить фразу – Майя, схватив со стола вафельное полотенце, замахнулась на него, и пришлось отскочить, чтобы избежать шлепка полотенцем по физиономии. Она замахнулась снова, и снова неудачно. Потом досадливо бросила полотенце обратно на стол, повернулась к нему и рассмеялась:
– Ладно! В следующий раз выберу неожиданный момент для нападения, раз уж у вас такая реакция!
Он смотрел на нее и улыбался, чувствуя, что улыбка у него сейчас глупая и что похож он на счастливого идиота, но ничего не мог с собой поделать. Ему ужасно понравилось, как она ругается, как замахивается в неподдельном гневе на него кухонным полотенцем, а больше всего понравилось почему-то, что она называет Митьку – Митькой, как будто знает его уже сто лет...
Это на самом деле было здорово и как-то очень правильно.
– Майя, а хотите, я вам филина покажу? Настоящего! Вы когда-нибудь видели настоящего филина?
– Нет. Только чучело в краеведческом музее.
– Чучело – оно и есть чучело! – радостно улыбнулся он, наблюдая, как она грызет зеленое яблоко. – Здесь в лесу живет настоящий филин. Мы с Митькой его лет двадцать назад обнаружили. Ночью. Потом, правда, дорогу домой потеряли. Но зато филина нашли.
– А если вы опять дорогу потеряете? Что мы тогда делать будем?
– Не потеряю. Я ее с тех пор наизусть выучил. Тем более сейчас день, а не ночь. Ночью заблудиться проще.
– Логично, – согласилась она, подумала немного и решила: – Хорошо, пойдемте смотреть этого вашего филина. Все лучше, чем умирать от зависти, глядя, как они там на качелях качаются и смеются...
– Конечно! Пусть лучше они на своих качелях от зависти умирают. Мы-то филина увидим, а они – нет!
