Она поднялась со скамейки.
– Только я с собой пару яблок прихвачу. Очень вкусные яблоки. И у меня на природе аппетит разыгрался что-то...
– Да берите, конечно, яблоки! Хоть все!
На самом деле Арсений очень сильно сомневался в том, что им удастся найти филина, который ухает в лесу каждую ночь. По правде говоря, они и тогда, двадцать лет назад, заблудившись ночью в лесу, этого филина так и не увидели. Хотя ухал он совсем близко, но тьма была хоть глаз выколи – может, поэтому они его и не разглядели.
Да это было и не важно. Найдут они филина или не найдут – какая разница? Главное, что они идут сейчас вместе, совсем рядом по узкой тропинке и Майя грызет свое зеленое яблоко и изредка нечаянно касается его плеча своим плечом. От этих прикосновений по коже бегут мурашки – все-таки как хорошо, что тропинка такая узкая!
– А как же мы его найдем? – внезапно остановившись, спросила Майя. – Он же спит сейчас, днем! Он же молчит! Как же мы его искать будем?
Арсений растерялся на миг, даже испугался, что она захочет вернуться, но очень быстро придумал ответ:
– Да его искать не нужно. Я знаю, на каком он дереве сидит. И даже знаю, на какой ветке... Он все время сидит на одной и той же ветке... На которой мы его с Митькой в первый раз нашли...
– Что, все двадцать лет на одной ветке сидит? – усмехнулась она.
– Все двадцать лет, – подтвердил Арсений. – Как приклеенный.
– Странный какой-то этот ваш филин.
– Да нет. Он нормальный. Просто ему очень нравится эта ветка. Поэтому он на ней и сидит все время. У него там... дом.
– Ладно. Поверю вам на слово. А далеко еще до этого дома?
– Да нет. Совсем близко.
Она кивнула и пошла по тропинке вперед, похрустывая яблоком. Черная коса спускалась вниз вдоль позвоночника. Арсений смотрел на косу, пытаясь представить, как же выглядят ее волосы, если эту косу расплести.
Она вдруг остановилась, резко обернулась и нахмурила брови:
– Нет, это невозможно! Ну что вы опять на меня так смотрите? Я же чувствую ваш взгляд! Ну скажите, что вы там такое замечательное у меня на спине увидели?
Она стояла совсем близко и сердилась по-настоящему. От нее пахло свежим яблоком, и приоткрытые губы влажно блестели от яблочного сока. Арсений вдруг понял, что никуда он дальше не пойдет, что не будет искать никакого филина, потому что ему срочно, катастрофически просто необходимо поцеловать эти губы в яблочном соке, и вдохнуть этот яблочный запах, и расплести наконец ее косу, ощутить под пальцами мягкий шелк волос, утонуть, раствориться в нем, забыв обо всем на свете.
– Майя, – сказал он, не слыша своего голоса, потому что кровь громко пульсировала в висках, а сердце грохотало, стремительно падая вниз. – Майя, на самом деле... На самом деле нет никакого филина. И нет никакой ветки...
– Я знаю, – тихо ответила она, не отводя взгляда.
Он шагнул к ней и положил руки на плечи. Заметил, как дрогнули ее ресницы, и едва не сошел с ума от счастья, безошибочно угадав, что сейчас, в эту минуту, она хочет того же, чего хочет он, что она не станет на этот раз сопротивляться его поцелую, не рассердится на него, как когда-то, в тот, самый первый раз...
И в этот момент вдруг вспомнил про Федора.
Про Федора и про свое дурацкое, глупое, ненавистное обещание.
И дело было не в том, что Федька мог их сейчас увидеть. Они ушли достаточно далеко, а он катается на своих качелях, смеясь от переполняющего душу восторга, и наверняка про них даже не вспоминает. Нет, дело было не в этом. Просто он никогда в жизни не нарушал обещаний, которые давал сыну.
И это была катастрофа.
Драгоценные секунды летели, а он все стоял, вдыхая яблочный запах, смотрел на ее дрожащие ресницы и ненавидел себя все сильнее с каждой уходящей секундой.
– Ну что же вы, – растерянно пробормотала она. – Я ведь могу и... передумать...
Он вдруг понял, что ему нужно сейчас сделать. Из любой, даже самой тупиковой ситуации всегда есть выход. Кажется, он его нашел. Только...
– Майя, я сейчас, – торопливо проговорил он, убирая руки с ее плеч. – Я быстро, туда и обратно... Две минуты, не больше, я обещаю... Я клянусь, правда... Только вы, пожалуйста... не передумывайте! Я быстро вернусь! Вы и не заметите...
Она смотрела на него, широко открыв удивленные глаза, и было очевидно, что сейчас он выглядит абсолютным дебилом. Но на оправдания не было времени – потом, позже, он ей все объяснит.
А сейчас...
– Я быстро! – повторил он и помчался что есть мочи по узкой тропинке обратно к пляжу – туда, откуда доносились счастливые визги сына. Кажется, он никогда в жизни не бегал так быстро. И наверняка сумел даже установить мировой рекорд в беге на пятьсот метров, который так и остался незафиксированным.
Только это сейчас было не важно.
Федьку он обнаружил возле качелей – теперь пришла его очередь раскачивать, и он старался изо всех сил, пыхтел, как паровоз, надеясь все же испугать Митьку или Асю, изгнать кого-нибудь из двоих со своего законного места.
– Федька! – проорал он, подбегая. – Федор, иди сюда! Иди сюда срочно!
Федор обернулся, удивился, увидев отца в каком-то странно возбужденном состоянии, нехотя отпустил качели и подошел.
Он шел так медленно, что хотелось его просто растерзать.
– Ты на качелях хочешь качаться? Целый час, без перерыва, хочешь?
– Хочу, – ответил ошарашенный таким поворотом дела Федор. – Только...
– Без «только»! – обрубил Арсений. – А шоколадку эту... с орехами для твоего мозга хочешь?
– Так ведь ты же сам говорил... – начал было Федор, но Арсений не дал ему закончить:
– Хочешь или не хочешь?
– Хочу, – пролепетал ребенок, округляя глаза.
– Значит, так, – сказал Арсений. – Я разрешаю тебе съесть две дольки... Нет, три дольки этой шоколадки и сгоняю с качелей дядьку Митьку. Ровно на час. А ты за это... – Арсений замолчал на секунду, набрался наглости и выпалил: – А ты за это разрешаешь мне поцеловать Майю! Два раза! Нет, три раза! Два раза за качели и один раз за шоколадку! Идет? Ну, решай быстрее!
Федор таращил на него глаза и думал слишком долго. Просто невыносимо долго. И как это раньше Арсений не замечал, что ребенок у него такой тугодум?
– Ладно. – Он махнул рукой, делая вид, что собирается уйти. – Не хочешь – не надо, твое дело...
– Пап, постой! Я хочу! Хочу! Я тебе разрешаю! Только... Ты ведь не будешь на ней жениться, если я разрешу тебе ее целовать?
– Не буду! – не раздумывая, пообещал Арсений. Жениться – это сейчас было не главное, с этим он позже разберется, в конце концов...
– Тогда ладно. Можешь поцеловать ее... три раза.
– Митька! – проорал Арсений что есть мочи. – Митька, слазь с качелей! Тормози, тебе говорят! Дай ребенку покачаться!
– Ребенок уже и так достаточно качался! – проорал в ответ Митька, но с качелей все же слез потихоньку. Тут же на его место заполз радостно визжащий Федор.
Оставалось только дождаться, пока нерасторопный медведь по фамилии Жидков доковыляет до Арсения, и в двух словах объяснить ему ситуацию.
– Ты чего это разорался, а? – удивленно поинтересовался Жидков, окидывая своего начальника взглядом, в котором без труда читался уже поставленный диагноз.
