ней. Их тела размеренно двигались, Аннемари издавала негромкие стоны наслаждения, Сили довольно урчал.
Ричард думал, что он готов ко всему, но едва он вошел в спальню, гнев лишил его всякой способности рассуждать здраво. Возле камина стояли ведерко с углем и молоток, чтобы разбивать крупные куски угля. Прежде чем лежащие на постели успели моргнуть глазом, Ричард метнулся к камину, схватил молоток и подскочил к кровати.
— Уилли, сюда! — взревел Ричард. — А вы двое не шевелитесь! Пусть мой свидетель увидит вас в такой позе.
Инселл вошел в спальню и застыл с разинутым ртом, не сводя глаз с груди Аннемари.
— Мистер Инселл, вы готовы подтвердить, что застали мою жену в постели с мистером Сили Тревильяном?
— Да! — с дрожью отозвался Инселл.
Аннемари рассказывала Тревильяну, что Ричард пьет запоем, но Сили не мог представить, что ему придется столкнуться нос к носу с крепким мужчиной, одержимым слепой яростью. От лица хладнокровного мошенника, без зазрения совести обманывавшего сборщика акциза, отхлынула кровь. О Боже! Морган задумал убийство!
— Чертова сука! — рявкнул Ричард, впившись взглядом в перепуганную Аннемари. Содрогаясь от ужаса, она ужом сползла с постели и вжалась спиной в стену. — Сука! Блудница! Подумать только, я признал тебя женой, заботясь о твоей репутации! Мне и в голову не приходило, что ты потаскуха, но теперь я вижу, что ошибался! — Он перевел взгляд горящих глаз на подоконник, где лежали часы Тревильяна, кошелек и брелок. — А где же свеча, мадам? — ехидно продолжал он. — Шлюхи зазывают гостей, ставя свечу на подоконник, однако свечи я не вижу! — Он желчно усмехнулся, медленно подошел к кровати и приставил молоток ко лбу Тревильяна. — А что до тебя, Сили, ты заставил меня назвать эту потаскуху женой, и тебе это даром не пройдет! Я подам на тебя в суд, обвинив в прелюбодеянии!
Тревильян попытался отстраниться, но Ричард мертвой хваткой вцепился ему в плечо и легонько постучал молотком по взмокшему лбу.
— Не шевелись, Сили, а не то все это белое покрывало будет перепачкано твоей кровью.
— Что ты задумал? — в ужасе прошептала Аннемари. — Ричард, ты же пьян! Умоляю, не убивай его! — Ее голос зазвучал пронзительно и резко. — Брось молоток, Ричард! Брось молоток! Не убивай его! Опомнись!
Презрительно сплюнув сквозь зубы, Ричард повиновался, но бросил молоток так, чтобы при первых признаках угрозы дотянуться до него.
«Думай, Сили Тревильян, думай! Он в ярости, но по натуре он не убийца! Уговори его, успокой, возьми дело в свои руки!»
Не обращая внимания на визг Аннемари, Ричард вновь взялся за молоток и приподнял им подол рубахи Тревильяна, а затем обернулся к Аннемари с притворным недоумением на лице.
— Так вот на что ты польстилась! Должно быть, он пообещал щедро заплатить тебе?
Ричард не знал, к кому испытывает большую ненависть — к Аннемари за то, что она торгует собой, или к Сили Тревильяну, по милости которого ему пришлось назвать эту женщину женой. От выпитого рома и бешенства он так распалился, что мечтал лишь об одном: отомстить обоим — по крайней мере за этот злополучный вечер и за собственную ярость. Нет, он не станет доводить дело до суда, не поддастся корыстным побуждениям. Но что бы ни случилось, он заставит этих людей бояться его и последствий содеянного.
Стремительно выбросив вперед руку, он схватил Тревильяна за горло и поставил его на колени посреди постели.
— У меня есть свидетель тому, что вы соблазнили мою жену, сэр. Я намерен взыскать с вас... — он сделал паузу, обдумывая сумму, — ...тысячу фунтов за оскорбление. Я уважаемый ремесленник, мне не пристало быть рогоносцем, особенно по вине такого мерзавца, как ты, Сили Тревильян. Ты же охотно согласился заплатить за услуги моей жены — и заплатишь, только гораздо больше.
«Думай, Сили, думай! Дело принимает именно тот оборот, на который ты и рассчитывал. Он становится словоохотливым, ненависть угасает. Ром постепенно усыпит его».
Облизнув губы, Тревильян выговорил тщательно продуманные слова:
— Морган, ты вправе обратиться за помощью к блюстителям закона, я признаю, что нанес тебе оскорбление. Но зачем же доводить дело до суда? А как же мои мать и брат? Подумай о своей жене, о ее репутации! Если случившееся будет предано огласке, она потеряет работу и станет отверженной!
Ярость и вправду угасала. Морган вдруг растерялся, нахмурился, смутился. А Тревильян продолжал:
— Я готов признать свою вину, но давай разрешим недоразумение прямо здесь и сейчас. Тысячу фунтов я тебе не дам, а на пятьсот можешь рассчитывать. Я выдам тебе вексель на пятьсот фунтов — и все будет кончено, Морган!
Обезоруженный этой безоговорочной капитуляцией, Ричард присел на край кровати, гадая, как же ему быть. Он рассчитывал, что Тревильян станет отбиваться, сопротивляться, вынуждая его перейти к крайним мерам, но с какой стати он вообразил себе такое? Потому, что вспомнил энергичного, хладнокровного мошенника, скрывавшегося под изысканной одеждой и жеманными манерами? Ричард внезапно понял, что Тревильян завладел инициативой. Этот человек выходил сухим из воды благодаря своей хитрости, а не силе.
— Это щедрое предложение, Ричард, — робко вмешался Уилли Инселл.
— Ладно, — вздохнул Ричард и поднялся. — Оденься, Сили, ты смешон.
Дрожащими руками натянув нефритово-зеленый сюртук с вышивкой оттенка павлиньего пера, Тревильян последовал за Ричардом в соседнюю комнату и сел за письменный стол Аннемари. Надеясь разжиться деньгами, Уилли Инселл присоединился к ним, не сознавая, что Ричард не имеет ни малейшего намерения получать деньги по векселю. Ричард жаждал только отомстить, заставить Тревильяна еще несколько дней обливаться холодным потом, предчувствуя потерю пятисот фунтов.
Вексель на пятьсот фунтов был выписан на имя Ричарда Моргана из Клифтона и подписан «Дж. Тревильян».
Изучив документ, Ричард с бесстрастным видом разорвал его.
— Пиши снова, Сили, — велел он. — И не забудь указать все свои имена.
Очутившись на площадке лестницы, Ричард поддался искушению, примерился и пнул Тревильяна ногой под тощие ягодицы. Перекувырнувшись в воздухе, Тревильян с грохотом скатился по ступеням и ударился о шаткую перегородку. К тому времени как Тревильян добрался до крохотной прихожей, он вопил во всю мощь легких. Куда исчез хладнокровный мошенник? Рванув дверь, он вывалился на улицу, всхлипывая и дрожа, став посмешищем для всех соседей.
Ричард задвинул засов и поднялся наверх, к Аннемари. Уилли Инселл счел за лучшее укрыться в своей каморке.
Аннемари сидела неподвижно, не сводя глаз с Ричарда, который прошелся по комнате и вновь подобрал молоток.
— Мне следовало бы убить тебя, — устало произнес он.
Она усмехнулась.
— Ты этого не сделаешь, Ричард. Даже ром не заставит тебя прикончить человека. — И улыбка вновь тронула ее губы. — А Сили на минуту поверил, что ты способен на такое. Как странно! Ведь он так уверен в себе, так изворотлив и хладнокровен...
Ричард обратил бы внимание на эти слова, сообразив, что Аннемари довольно давно знакома с Сили Тревильяном, но его отвлек стук в дверь.
— Ну что там еще? — выпалил он, спускаясь по лестнице.
— Мистер Тревильян просит вернуть ему часы, — ответил незнакомый мужской голос.
— Передай мистеру Тревильяну, что часы он получит лишь после того, как я добыось сатисфакции! — рявкнул Ричард, не прикасаясь к засову. — Он вернулся за часами, — объяснил он, входя в спальню.
Часы по-прежнему лежали на подоконнике, но кошелек и брелок исчезли.
— Отдай их, — вдруг потребовала Аннемари. — Выброси в окно.
