диспозицией. — Это лишь для того, чтобы германцы так подумали.
«И этого человека не назовешь хитрым? — подумал Сатурнин, вдруг оценив качество интеллекта Мария. — Если кто-то и может мне помочь, так это именно он».
Между ними сама собой возникла взаимная симпатия, они чувствовали родственную беспощадность, целеустремленность и, вероятно, своеобразную неримскую борьбу с традиционными предрассудками. Сатурнин был очень рад обнаружить, что в Глануме еще не знают о его позоре. Следовательно, Марий получит весть от самого Сатурнина. Однако Гай Марий был главнокомандующим очень ответственного мероприятия, и его жизнь уже давно ему не принадлежала. Сатурнину пришлось подождать удобного времени для серьезного разговора.
Ожидая увидеть переполненную столовую, Сатурнин удивился тому, что он и Маний Аквилий были единственными, кто составил компанию Гаю Марию во время обеда.
— Луций Корнелий в Риме? — спросил он.
Совершенно спокойно Марий взял себе фаршированное яйцо.
— Нет, он уехал выполнять специальное задание, — кратко сказал он.
Понимая, что не было смысла скрывать свое положение от Мания Аквилия, который в прошлом году убедительно доказал, что он человек Мария, и который получает письма из Рима со всеми слухами и сплетнями, Сатурнин приступил к рассказу о себе, как только обед был закончен. Оба собеседника молча выслушали его до конца, не прервав ни одним вопросом, что позволило Сатурнину почувствовать, что он излагает ясно и логично.
Марий вздохнул.
— Я очень рад, что ты лично приехал ко мне, — сказал он. — Это значительно усиливает твои шансы, Луций Апулей. Виновный человек мог бы прибегнуть к разным уловкам, но не приехал бы ко мне лично. Я не считаюсь легковерным человеком. Да и Марк Эмилий Скавр — тоже, кстати. Но, как и ты, я считаю, что, кто бы ни расследовал эту запутанную ситуацию, он намеренно был введен в заблуждение и целый ряд ошибочных выводов привел его к тебе. В конце концов, как квестор в Остии, ты — отличный вариант для западни.
— Если дело против меня потерпит неудачу, Гай Марий, то лишь благодаря тому обстоятельству, что у меня попросту нет денег закупать зерно оптом, — сказал Сатурнин.
— Верно. Но это не может послужить автоматическим оправданием, — возразил Марий. — Ты легко мог это сделать за очень большую взятку или взяв заем.
— Ты думаешь, что я так и поступил?
— Нет. Я считаю, что ты — жертва, а не преступник.
— Я тоже так думаю, — сказал Маний Аквилий. — Все другое было бы слишком просто.
— Тогда ты поможешь мне на выборах в народные трибуны? — спросил Сатурнин.
— О, конечно, — не колеблясь, сказал Марий.
— Я отплачу всем, чем смогу.
— Хорошо! — сказал Марий.
После этого события последовали одно за другим. Сатурнин не терял времени, поскольку выборы в трибунат были намечены на начало ноября, а он должен был вернуться в Рим вовремя, чтобы выдвинуть свою кандидатуру и обеспечить поддержку, которую обещал Марий. Вооруженный большим пакетом писем от Мария к разным людям в Риме, Сатурнин отправился в сторону Альп в легкой двуколке, запряженной четырьмя мулами, и с кошельком достаточно тугим, чтобы нанимать хороших животных по пути.
Когда он уезжал, необычная тройка пешком проходила через главные ворота римского лагеря. Три галла. Варвары галлы! Никогда не видевший варвара за всю свою жизнь, Сатурнин даже разинул рот. Один был, очевидно, пленником двух других, ибо он был в наручниках. Странно, по виду и по одежде он был меньше похож на варвара, чем те двое! Среднего роста, волосы длинные, но стрижка греческая, гладко выбрит, одет в галльские штаны, накидка с рукавами из лохматой шерсти, с еле заметным и сложным клеточным рисунком. Второй человек был очень смуглый, в высоком головном уборе из черных перьев и золотой проволоки, который выдавал в нем кельтибера. По одежде больше ничего нельзя было сказать, можно только угадывать мускулистое тело. Третий человек был, очевидно, лидером — истинным варваром галлом. Обветренная белая кожа его груди была как молоко, штаны подвязаны ремнем, как у германца или белга. Длинные золотисто-рыжие волосы падали на спину, длинные золотисто-рыжие усы свисали по обе стороны рта, а на шее красовался массивный золотой амулет в виде головы дракона.
Двуколка тронулась в путь. Проезжая мимо маленькой группы на близком расстоянии, Сатурнин встретил ледяной взгляд рыжего и содрогнулся.
Войдя через главные ворота римского лагеря, три галла продолжали подниматься на холм, никого не встретив, пока не дошли до стола дежурного офицера, укрытого под навесом возле добротного деревянного дома генерала.
— К Гаю Марию, пожалуйста, — произнес рыжий на безупречной латыни.
Дежурный офицер глазом не моргнул.
— Я посмотрю, принимает ли он, — сказал он, вставая. Буквально сразу же он вышел обратно и широко улыбнулся: — Полководец говорит, что ты можешь войти, Луций Корнелий.
— Умен, — тихо обронил Серторий, проходя мимо дежурного офицера. — Никому об этом не говори. Слышишь?
Увидев двоих своих офицеров, Марий стал так же пристально вглядываться в них, как Сатурнин, но с меньшим удивлением.
— Пора уже возвратиться домой, — сказал он Сулле, сердечно пожимая ему руку, потом поздоровался с Серторием.
— Мы сюда ненадолго, — отозвался Сулла, выдвигая вперед пленного. — Мы вернулись, только чтобы привести тебе подарок для твоего триумфального парада. Познакомься с вождем Копиллой из племени вольков-тектосагов, тем самым, кто помог уничтожить армию Луция Кассия при Бурдигале.
— А-а! — Марий посмотрел на пленного сверху вниз. — А он не похож на галла, правда? Ты и Квинт Серторий выглядите более впечатляюще.
Серторий усмехнулся. Сулла ответил:
— Имея столицу в Толозе, он долгое время был приобщен к цивилизации. Он хорошо говорит на греческом. По образу мышления он, наверное, наполовину галл. Мы захватили его за пределами Бурдигалы.
— Он действительно стоит таких трудов? — спросил Марий.
— Ты согласишься, когда выслушаешь меня, — сказал Сулла, улыбаясь своей звериной улыбкой. — Видишь ли, он может рассказать любопытную историю, и рассказать ее языком, понятным римлянину.
Заинтригованный выражением лица Суллы, Марий более внимательно посмотрел на Копиллу.
— Какую историю?
— О, насчет золота. Того самого золота, которое было погружено на римские повозки и увезено из Толозы в Нарбон в то время, когда некий Квинт Сервилий Цепион был проконсулом. Золота, которое таинственным образом исчезло недалеко от Каркасона, вследствие чего когорта римских солдат осталась лежать на дороге без оружия и доспехов. Копилла был недалеко от Каркасона, когда то золото исчезло, — в конце концов, он считал это сокровище своей собственностью. Но отряд людей, которые увезли золото на юг, в Испанию, был слишком большим и хорошо вооруженным, чтобы его атаковать. А с Копиллой находилось лишь несколько человек. Интересно то, что уцелел один римлянин — Фурий, praefectus fabrum. И еще уцелел вольноотпущенник грек — Квинт Сервилий Биас. Но Копиллы не было около Малаки несколько месяцев спустя, когда повозки с золотом въехали на территорию рыбоперерабатывающего хозяйства, владельцем которого был один из клиентов Квинта Сервилия Цепиона. Не было его у Малаки и тогда, когда золото отправляли морем в Смирну. Груз был помечен «Рыбный соус из Малаки для Квинта Сервилия Цепиона». Но у Копиллы есть друг, а у того тоже имеется друг, который тоже обладает другом, а тот, в свою очередь, хорошо знаком с бандитом из Турдетани по имени Бригантия. Он-то и был нанят украсть золото и доставить его в Малаку. С помощью двух агентов Квинта Сервилия Цепиона, Фурия и вольноотпущенника Биаса, которые заплатили Бригантию повозками, мулами и шестьюстами комплектами добротного римского оружия и снаряжения, отобранного у убитых Бригантием солдат. Когда золото было отправлено на восток,
