Шарра проснулась на рассвете, когда яркие пурпурные лучи солнца ворвались в ее спальню через высокое стрельчатое окно, которого она не заметила вчера, когда ложилась спать. Ларен приготовил для нее одежду: свободный желтый халат, алое, украшенное самоцветами платье и темно-зеленый костюм. Она выбрала костюм и быстро оделась. Прежде чем выйти из комнаты, Шарра выглянула в окно.
Она находилась в башне и смотрела на осыпающуюся крепостную стену и треугольный пыльный двор. Две другие башни, которые заканчивались коническими шпилями, определяли две оставшиеся вершины треугольника. Сильный ветер трепал серые флаги, украшавшие стены, все остальное застыло в неподвижности.
Однако за крепостными стенами Шарра не увидела ничего, даже отдаленно похожего на долину. Замок вместе с двором и кривыми башнями стоял на вершине горы, а вокруг высились скалы, зазубренные пики которых венчали блестящие ледяные шапки, пламеневшие фиолетовым сиянием. Окно было плотно закрыто, но ветер казался холодным.
Шарра распахнула дверь спальни и быстро сбежала вниз по каменной винтовой лестнице, которая вела через двор к главному зданию. Она прошла по бесчисленным комнатам: в иных ничего не увидела, кроме пыли, другие же поражали воображение изысканной роскошью обстановки. Наконец Шарра нашла завтракающего Ларена.
Стол ломился от еды и напитков. Рядом с хозяином пустовало место. Девушка села, взяла бисквит и не смогла удержаться от довольной улыбки. Ларен улыбнулся в ответ.
— Сегодня я уйду, — сказала Шарра. — Мне очень жаль, Ларен, но я должна найти врата.
На лице Ларена Дорра вновь появилось выражение безнадежной печали.
— Ты вчера мне об этом сказала, — вздохнул он. — Выходит, я напрасно ждал столько лет.
На столе стояли мясо, фрукты и молоко, в вазочках лежало несколько сортов печенья. Шарра наполнила свою тарелку, не поднимая на Ларена глаз.
— Я сожалею, — повторила она.
— Останься, — предложил он. — Хотя бы ненадолго. Ты ведь можешь себе это позволить. Я буду петь для тебя и покажу свой мир. — В его широко раскрытых темных глазах застыла просьба, почти мольба.
Шарра заколебалась.
— Ну… врата удается найти не сразу. Но, Ларен, потом я уйду. Я дала слово. Ты понимаешь?
Он улыбнулся и беспомощно пожал плечами.
— Да, конечно. Послушай, я знаю, где находятся врата. Тебе не придется их искать. Останься со мной на месяц. А потом я отведу тебя к вратам. — Он внимательно посмотрел на девушку. — Ты странствуешь уже очень давно, Шарра. Быть может, пришла пора отдохнуть.
Медленно, не спуская глаз с Ларена Дорра, она наслаждалась вкусом плода.
— Возможно, ты прав, — наконец проговорила она, тщательно взвешивая каждое слово. — И у врат меня, естественно, будет ждать страж. Ты мне поможешь. Месяц — это не так уж и много. В иных мирах мне приходилось задерживаться на годы. — Шарра кивнула, и на ее лице появилась улыбка. — Да, пожалуй, так я и поступлю.
Ларен легко коснулся ее руки.
После завтрака он показал ей свои владения.
Они стояли рядом на балконе самой высокой башни, Шарра в темно-зеленом, а высокий Ларен в сером. Они не двигались, Ларен Дорр вращал вокруг них свой мир. Потом он заставил замок взлететь над беспокойными волнами моря, из воды выглядывали змееподобные головы на длинных шеях и наблюдали за проносившимся мимо чудом. Он доставил их в огромную подземную пещеру, озаренную зеленым сиянием, где с бесчисленных сталактитов капала прозрачная вода, а отары слепых белых овец жалобно блеяли под крепостными стенами. Ларен хлопнул в ладоши и улыбнулся — в тот же миг вокруг них поднялись непроходимые джунгли; деревья расталкивая друг друга, устремлялись прямо в небо, землю устилал ковер из гигантских цветов самых причудливых оттенков, весело верещали взобравшиеся на крепостные стены клыкастые обезьяны. Ларен Дорр еще раз хлопнул в ладоши, стены мгновенно опустели а путешественники оказались на песчаном берегу бескрайнего океана, у них над головами парила громадная синяя птица с тонкими словно бумага, крыльями. Он показал ей это и многое, многое другое, а в конце, когда сумерки собрались накрыть мир темным пологом, Ларен вернул замок на вершину холма. И Шарра вновь увидела лес, где среди темных стволов нашел ее Ларен Дорр, и услышала знакомые стенания птиц-плакальщиц, порхающих среди прозрачных листьев.
— Здесь совсем неплохо, — заметила Шарра, обернувшись к нему.
— Верно, — ответил Ларен. Его руки лежали на каменных перилах, он не сводил глаз с раскинувшегося внизу леса. — Однажды я прошел его пешком с мечом за поясом и посохом в руках. Не раз испытывал я истинную радость, открывая новые тайны за каждым следующим холмом. — Он усмехнулся. — Много лет минуло с тех пор! Теперь мне хорошо известно, что лежит за каждым следующим холмом — еще один пустой горизонт.
Он посмотрел на Шарру и пожал плечами — характерный для него жест.
— Наверное, существует ад много страшнее, но этот — мой собственный.
— Тогда пойдем вместе, — предложила Шарра. — Отыщем врата и покинем твой мир. Существуют и другие Вселенные. Возможно, они не такие причудливые и красивые, но там ты забудешь об одиночестве.
Ларен вновь пожал плечами.
— У тебя все так простополучается, — равнодушно отвечал он. — Я уже давно нашел врата, Шарра. И тысячи раз пробовал через них проникнуть. Стражи не пытались удержать меня. Я делал не сколько шагов, передо мной на миг возникал другой мир, и вновь я оказывался в стенах своего замка. Нет, я не в силах отсюда уйти.
Она сжала его ладонь двумя руками.
— Как печально. Так долго жить в одиночестве. Должно быть, ты очень сильный, Ларен. Мне хватило бы нескольких лет, чтобы сойти с ума.
Он с горечью рассмеялся.
— О, Шарра!.. Я тысячи раз сходил с ума. Семеро исцеляли меня. — Он притянул ее к себе. Холодный ветер усиливался. — Пойдем. Мы должны быть в замке до наступления темноты.
Они вернулись в башню, поднялись в спальню, уселись рядом на постели Шарры, и Ларен принес поесть: черное снаружи и красное изнутри мясо, белый горячий хлеб и желтое вино. Они ели и вели беседу.
— Почему ты здесь? — спросила Шарра, запивая еду глотком вина. — Чем ты их оскорбил? Кем был раньше?
— Я почти ничего не помню. Иногда ответы приходят ко мне во сне, — ответил Ларен. — Но теперь я уже не в силах отличить, какие из них правдивы, а какие являются порождением безумия. — Он вздохнул. — Порой снится, будто я был королем, великим властелином в каком-то ином мире, а моя вина состояла лишь в том, что я сумел сделать свой народ счастливым. Мои подданные забыли о Семерых, их храмы пришли в запустение. Однажды я проснулся в своей спальне и обнаружил, что все слуги исчезли. А когда вышел наружу, оказалось, что растаял и мой прежний мир; не стало и женщины, которая делила со мной ложе.
Но меня посещают и другие видения. Часто я вспоминаю, что был богом. Ну, почти богом. Я обладал могуществом и даже создал собственное учение, которое отличалось от того, что проповедуют Семеро. Они боялись меня, но в одиночку справиться со мной не могли. Однако против семерых одновременно у меня не оставалось ни шанса на победу. В конце концов, они вынудили меня вступить с ними в бой, одержали верх и отправили сюда, оставив лишь малую толику прежнего могущества. Жестокая ирония судьбы. Будучи богом, я учил свой народ, что только объединившись, они сумеют победить тьму, а любовь, смех и умный собеседник помогут им в трудную минуту. Семеро лишили меня и любви, и смеха, и умного собеседника.
Но и это не самое худшее. Бывают моменты, когда мне кажется, будто я всегда жил здесь, что я родился в этом мире множество веков назад. И все остальные воспоминания посланы мне для того, чтобы
