— Я всех путников расплющиваю в лепешку, — сообщил Кривая Рожа.
— А я рублю их на мелкие кусочки, — добавил его братец.
— И мы расплющим и порубим тебя, — закончили они в унисон.
Беррендаль выхватила меч и пришпорила жеребца. Не успел Кривая Рожа замахнуться дубиной, как его лохматая голова покатилась в кусты, а Беррендаль с боевым кличем уже разворачивала жеребца к Неряхе. Замерший в изумлении Триставер услышал, как мимо его уха что-то трижды свистнуло в воздухе, и Неряха рухнул на землю. Его грудь пронзили три стрелы.
Триставер обернулся и увидел опускающую лук Каими.
— А где третий? — небрежно поинтересовалась она. — Кривая Рожа говорил, что братьев трое.
Триставер пожал плечами:
— Третьего я не вижу. Может, его и вовсе нет. Знаешь, великаны обычно не очень сильны в арифметике.
— Все равно нам лучше оставаться настороже.
— Превосходная мысль. Но откуда у тебя лук? Как ты ухитрилась столь быстро натянуть тетиву? И где научилась так стрелять?
— Оруженосец должен владеть любым оружием, чародей, — улыбнулась Каими. — Разве не так?
Триставер с серьезным видом кивнул и сказал подъехавшей Беррендаль:
— Теперь я понял, почему никто не желал сражаться с вами на турнире. Вы очень умело обращаетесь с оружием.
— Да. И вообще, мужчины жалкие трусы.
— Но великанам не повезло еще больше. Предлагаю ехать дальше, пока тут не объявился еще кто- нибудь, — сказал Триставер, забираясь в седло.
— Согласна, мастер Триставер. Но скоро и у тебя появится возможность продемонстрировать свое искусство.
— Когда? — испуганно спросил маг.
— Точно не знаю, но легендарные плоды Рощи Отчаяния наверняка охраняются могущественным заклинанием, каким-нибудь чудовищем или злобным демоном. А может, всеми тремя сразу, — с убийственным энтузиазмом сообщила Беррендаль.
— Вы так думаете? — побледнел Триставер.
— Утверждать не могу, но это вполне логично.
Триставер кивнул, не в силах выдавить ни слова. Перспектива встретиться лицом к лицу с неким кошмарным противником — призрачным, или во плоти, или обоими сразу — превратила его кости в масло. Ему показалось, что он от страха сейчас растечется по седлу, и, лишь сделав над собой усилие, маг направил лошадь в сторону Леса Рыданий.
Арсенал чар, которыми он владел, внезапно показался Триставеру жалким, магические знания ограниченными, а сама его магия — мошенничеством. Умение заставлять демонов исчезать, нейтрализация разрушительных заклинаний, искусство отклонять опаляющие копья черного огня, превращение оборотней в кузнечиков, а великанов-людоедов в валуны — все это было ему неподвластно. На протяжении долгой карьеры ему, в сущности, очень везло, потому что все предполагали, что человек, столь похожий на чародея, и в самом деле могущественный маг. Триставер действительно был магом, и ему очень нравилась эта профессия, но всегда удавалось избегать заказов, требующих серьезного и мастерского чародейства. Ему никогда не приходилось прибегать к магии более сложной, чем любовные чары, защита от кошмарных снов или поиск потерянных побрякушек. Но едва путники наткнутся на нечто воистину чудовищное, от него потребуется гораздо большее, чем шелковистая седая борода, развевающиеся серебристые локоны, коническая шляпа и переливающаяся мантия, расшитая магическими символами. Даже его низкий звучный голос и властная манера держаться окажутся бесполезны. Так что он обречен на жалкую смерть, имя его станет посмешищем среди коллег, а деяния — опозоренными навеки.
Легкое прикосновение к руке отвлекло мага от мрачных размышлений. Рядом с ним ехала Каими, вглядываясь в его лицо с откровенной озабоченностью.
— У вас печальный вид, мастер Триставер. Могу ли я вам помочь?
— Нет. Никто не в силах мне помочь. И нам всем тоже. Надежды нет. Все мы обречены, — медленно и скорбно проговорил маг.
— Не говорите так, мастер Триставер! На вас подействовали чары Леса Рыданий, они леденят сердце и пьют ваше мужество… Сопротивляйтесь им!
— У меня нет сил сопротивляться. Я обречен.
— Защититесь магией!
— Да какой магией? Нет у меня никакой магии. Так, ярмарочные фокусы и ловкость рук. Ни магии, ни мужества, — монотонно пробормотал он. — Я обречен. Мы все…
Бубнящий голос мага превратился в изумленный и сердитый вопль
— Беррендаль выплеснула ему в лицо полный шлем ледяной воды. Хватая ртом воздух, Триставер протер глаза и потрясенно огляделся.
— Ну, как ты теперь себя чувствуешь? — осведомилась Беррендаль.
— Мокрым. Кто это тут болтал всякие глупости насчет обреченности? — потребовал ответа взбодрившийся чародей..
— Вы непрерывно повторяли, что мы обречены! — воскликнула Каими.
— Должно быть, я пережил краткий приступ меланхолии. Такое случается после слишком напряженных размышлений.
— Нет, чародей, то были чары Леса Рыданий. Как я и подозревала, они губят храбрость в мужчинах, но не в женщинах. Сам видишь, ведь нам с Каими не страшно, — торжествующе пояснила Беррендаль.
— Мне и самому немного полегчало, — сказал Триставер и посмотрел на вкрадчиво шелестящие листья. В кронах деревьев вздыхал и стонал ветер. Свежевозвращенная храбрость чародея вновь начала испаряться. — Но все равно: храбрые, трусы ли, все мы…
Второй шлем холодной воды мгновенно привел его в чувство.
— Все, хватит, я в полном порядке, — быстро проговорил он. — И если не стану смотреть на листья и прислушиваться к ветру, отвага меня не покинет. Ведь это листья и ветер лишают человека мужества.
— Так защититесь от них магией, — посоветовала Каими.
— Возможно, мне скоро придется найти своему мастерству лучшее применение, — возразил Триставер, отчаянно надеясь, что ошибается.
Путники быстро продвигались вперед, не встречая никаких живых существ, не слыша подозрительных звуков и не ощущая мерзких или едких запахов. Чародея больше не терзало отчаяние, а решимость Беррендаль и Каими оставалась по-прежнему непоколебимой. Но около полудня на второй день путешествия через Лес Рыданий они достигли Рощи Отчаяния, и все изменилось.
Землю в роще толстым слоем покрывали кости и обломки ржавых доспехов. С ветвей свисали тела самоубийц. А в самом центре рощи стояло дерево с толстым стволом, широко раскинувшее шатер темных листьев. На нем не было ни единого висельника. Его ветви оттягивал другой груз — мясистые черные шары размером с небольшой котел.
Завидев черные плоды, Беррендаль радостно вскрикнула. Воительницы тут же спешились, Каими достала мешок, а Беррендаль принялась набивать его плодами, срывая с ветвей или подбирая с земли, где они валялись среди побелевших костей.
— Какая удача, чародей! Никакой охраны, а плоды настолько спелые, что чуть ли не сами падают в мешок. И посмотри, сколько их попадало! — крикнула Беррендаль.
— Если не возражаете, миледи, я лучше подожду вас в седле. Поторопитесь, пожалуйста. Я чувствую, что на меня вновь накатывает волна отчаяния.
— Мне надо лишь наполнить мешок, и мы помчимся обратно.
— Хорошо. Но все же поторопитесь! — взмолился Триставер и стиснул зубы, борясь с жуткой, леденящей душу атмосферой рощи.
— Я почти… — начала Беррендаль и смолкла.
Они увидели стража рощи. Существо возникло быстро и бесшумно, словно тень пролетающего
