об стену. Как раз туда, где я притаился. Попадание пятаков я ощутил — все-таки исковерканный обряд придавал предметам некоторую силу. Я невольно встряхнулся. Пятаки, прилипшие было, посыпались.
— Ой, мама дорогая… — прошептала дура. Она уловила момент подвисания монеток. Но Лиза ничего не поняла.
— К кругу зову-призываю, с кладбища приглашаю! Иди ко мне, раб Александр! Гроб без окон, гроб без дверей, среди людей и не среди людей.
— Ой, Лизка, перестань, прекрати, я боюсь! — вскрикнула дура.
Но Лиза уже вошла в то состояние, когда море по колено.
— Сюда, сюда, я жду тебя! — потребовала она. — Слово и делоАминьТеперь нельзя было терять время. Я окружил себя белым свечением и выступил из стены. На мне был настоящий саван, я позаимствовал его из гроба невесты, которая умерла девственницей. Кладбище находилось как раз у городской стены, когда на месте моего дома ставили новый, прихватили порядочный кусок кладбищенской земли.
Вот теперь все это и пригодилось.
Я знал, что белое сияние съедает всякие мелкие подробности, в том числе черты лица. Так что разоблачения я не боялся. Но моей задачей было перепугать обеих дур, чтобы впредь им неповадно было затевать безобразия в моем подвале, и я, точно направляя голос, завыл:
— У-у! Гу-у! Гу-уПодвал наполнился страшным гулким воем. Для полноты картины я принялся еще размахивать руками.
Дура моя в ужасе спряталась за Лизу. Бурый высунулся из туалета и тут же спрятался обратно. Но дверь не прикрыл полностью. Я знал, что он подглядывает в щелочку, и порадовался — впредь дурак не будет связываться с потусторонними силами и дуре своей не позволит.
— Господи, господи, иже еси на небеси… — забормотала дура. —
Ой, не могу, забыла…
— Гу-у! Вау-у-у! Кыш, кыш! — изощрялся я.
Тут Лиза опомнилась.
— Сашка! Сашенька! — закричала она. — Сашка, милый, только одно слово! Ты куда деньги спрятал?Я окаменел. Разумеется, первым делом я подумал о своем сундучке. Какие еще в мире могут быть деньги?! А она продолжала бесстрашно вопить:
— Сашенька, только одно! Где кейс? В Москве у Кравчука, да? На даче? В Питере? Сашенька, только одно слово! Деньги где? Кому ты кейс отдал? Маме? Сашенька, только это, ничего больше! Я тебе памятник поставлю, большой, мраморный, как у Григоряна! Только скажи — где кейс с деньгами! Ты только кивни, Сашенька! В Москве, да? Нет? Саша, я без этих денег пропаду! Саша, мы же тебя не где-нибудь — на Южном кладбище похоронили, у тебя справа — Петраковы, и Толян, и Дениска! У тебя памятник будет выше Денискиного, я уже белый мрамор присмотрела, мне скульптора нашли! Ты только скажи — где кейс?— Ой, мама дорогая… — повторяла обалдевшая дура. — Ой, мама дорогая…
Я никак не мог понять, какое отношение имеет Саша к моим талерам.
— Саша, я тебя умоляю — где деньги? — взывала Лиза. — Тебе же больше не нужно, а мне…
— Как это — не нужно?! — возмутился я.
Голос мой наполнил весь подвал, он был воистину громовым.
Лиза и дура, обнявшись, опустились на корточки. Но дура опомнилась первой.
— Бежим, бежим скорее! — крикнула она. — Пока он будет ключи собирать!..
Лиза съежилась, не в состоянии пошевелиться, поэтому она сама смахнула на пол стакан и хлеб, а потом ползком попыталась выбраться из круга.
Тут Бурый высунул голову из туалета.
— Стой, дура! — приказал он.
Главное было сделано — я их перепугал, обряд сорвался. Можно было гасить сияние. И в свете свечек собрать отражения ключей.
Ключи, ключики мои! Чем больше — тем лучше! Какой-нибудь да откроетПерестав видеть меня, женщины немного успокоились. Но дурато поняла, что баловаться с потусторонними силами ей не надо, а вот Лиза, уняв испуг, сразу пожелала продолжения:
— Маша, Машенька, давай еще раз— Ты с ума сошла? Да я чуть штаны не намочила!..
— Машенька, миленькая, это очень важно! Ты просто не представляешь, как важно! — и эта чертова блондинка стала вдруг ласкаться к моей дуре, как кошка.
— Еще раз?! Чтобы я совсем с ума сошла?Дура даже головой затрясла — крепко я ее перепугал.
Тогда Лиза отстранилась от нее и заговорила очень спокойно:
— Маша, это большие деньги. Очень большие деньги. Если ты заставишь его говорить — ты не пожалеешь.
— Да как я его заставлю?..
— Сумела вызвать — сумеешь и заставить. Ты, главное, не волнуйся, соберись с духом, и начнем сначала. У тебя все получится! А когда он скажет, где кейс, когда мы найдем кейс, — ты получишь десять тысяч.
Я люблю цифры. Я точно помню, сколько талеров в моем сундучке, помню также, как эта цифра из года в год менялась. Это самые сладкие мои воспоминания. И слова «десять тысяч» мне понравились. Хотя это были тревожные слова — что-то в них таилось нехорошее. Я подобрался поближе, чтобы не упустить ни слова.
— Чего десять тысяч? — спросила моя дура.
— Да не рублей же! Знаешь, я до последней секунды не очень верила, что у тебя получится, ты уж извини. Поэтому только пятьсот дала. Но теперь я вижу, что ты умеешь. Десять тысяч — соглашайся— Отстань. Какие десять тысяч? Что, мне в дурдоме от них намного легче будет?Дура наконец-то догадалась зажечь свет. Следующим решительным поступком было открывание холодильника. Она достала початую бутылку минеральной воды и всю ее выпила.
Лиза следила за ней со спокойствием змеи. Мне сделалось не по себе от этого светлого неподвижного взгляда. А меж тем при иных обстоятельствах белокурая чертовка вызвала бы у меня некоторое уважение. Она шла на все, чтобы заполучить деньги. Она была готова испробовать самые безумные способы. Пока это не касалось моего сундучка — я не возражал…
— Я тебя к лучшим врачам повезу, к экстрасенсам, только найди мне этот проклятый кейс! — сказала Лиза. — Он может быть в Москве у Сашкиного дяди, может быть на даче — мы там, правда, все перерыли, но Сашка же хитрый, мог такой тайник сделать, что и с собаками не найдешь. Еще он мог сейф в банке арендовать, так многие делают. Значит, нужен шифр к замку, ну, и название банка, конечно. Еще он мог их у этой своей дуры спрятать… Прикинь — с шестнадцатилетней девкой спутался, старый козел! На дискотеке подобрал! Ездили туда с пацанами поприкалываться — и подобрал, идиотЯ даже не знаю, как ее зовут, одно знаю — живет в Октябрьском районе. Он для нее квартиру снял, а когда его убили, она оттуда сбежала. Видишь, Маш, я тебе всю правду говорю. Маша, мне эти деньги нужны, мне отсюда уехать надо. Я в положении, Маша. Я здесь рожать не могу…
— Почему не можешь?
— Не могу. Найди кейс, Машенька, вместе уедем, хочешь? У меня подруга в Дании, хорошо замуж вышла, к себе зовет— Какая Дания? Кому мы там нужны?
Кажется, с перепугу у моей дуры наступило умственное просветление.
— Так не с пустыми же руками поедем! Машенька, у тебя все здорово получилось, давай еще попробуем! Пусть он скажет— Нет. Не могу. Если я ЭТО еще раз увижу — я умруИ точно — поумнела— Значит, не будешь? — помолчав, спросила Лиза.
— Не буду.
— Ну и дура. Ты подумай как следует, ты прикинь… Я же и заставить могу.
— Как — заставить?
— Не спрашивай, лучше не спрашивай. У тебя квартира, у тебя дочка Анечка — ты что, забыла? А мне стоит по одному телефончику позвонить — понимаешь? Так что лучше добром соглашайся.
— Это я уже слышала… — пробормотала моя дура, и лицо у нее было совсем тупое, я даже
