Я связался с ближайшим участком нашего департамента, который оказался на Геспорите III, доложил о случившемся и стал дожидаться служебного транспорта.
По возвращении на Голденрод я был почти уверен, что Джебедайя ждет меня там, но он так и не появился. Я издал приоритетный приказ о розыске и довел его до сведения не только всего нашего департамента, но до каждого участка полицейского управления по всему кластеру Кинелли. Никто не видел моего приятеля, никто не знал никого, кто бы его видел, и через год мне наконец пришлось признать: звездные цыгане совершили свое первое убийство. Я лишь надеялся, что он насладился последними минутами или часами жизни со своей фальшивой Серафиной.
Казалось, звездные цыгане стали более дерзкими и бесцеремонными. Если не считать моего несчастного напарника, почерк их преступлений не изменился, но казалось, они предвидят каждую ловушку, которую мы для них расставляем. Раньше они пробавлялись на мелких заштатных и колониальных планетках, теперь же стали «работать» также в наиболее густонаселенных мирах. Ситуация всегда складывалась одинаково: дело, требующее выполнения, волшебное появление команды старательных умельцев, договор на невероятно низкую сумму — и в то же время невероятно высокая цена сделки.
Я уже настиг было парочку на Дедале IV и даже вызвал подкрепление, но они просто дождались моих людей, приняли облик двух первых прибывших и в суматохе скрылись. В торговом городе одной из планет внутренней границы миров Договора я даже чуть не подстрелил одного, но он нырнул в заброшенное строение, и больше я никогда его не видел, хотя исследовал там каждый дюйм.
Я направил полсотни поисковиков, чтобы найти их родной мир, но всё без толку. Никто не знал, как они выглядят на самом деле, когда не надевают чужую личину, а потому не было способа точно определить, нашли мы их или нет.
Работа по-настоящему угнетала и раздражала меня, я уже подумывал выйти на пенсию досрочно. Не мог больше выносить вида чужих страданий и ощущения собственной беспомощности. Если бы ежевечерний алкоголь или наркота помогали справиться с подобными сложностями, то я непременно подсел бы на эту дрянь, но я знал: проблема все равно останется.
Как-то вечером в конце лета я зашел на обед в привычный ресторанчик, а после решил прогуляться пешком, а не ехать на одной из движущихся экспресс-дорожек. Когда я наконец добрался до дома, уже стемнело, но на удивление свет у меня в окне горел. Я мог бы поклясться, что выключил электричество, когда уходил на работу.
Привычно сжимая импульсник в ладони, я осторожно подобрался к двери. Пробормотал код доступа, подождал, пока дверь раздвинется, шагнул внутрь и увидел перед собой Джебедайю Бёрка.
— Глазам не верю! — воскликнул я, убирая оружие. — Я уж похоронил тебя года три назад.
— Как ты, Гейб? — просто спросил он.
— Обалдел, — признал я, не делая попыток скрыть свою радость. — Что ты здесь делаешь?
Он оглядел остроугольную гостиную.
— Любуюсь картинами, — сообщил он. — И твоей библиотекой. Прошло много времени, с тех пор как я видел настоящую книгу.
— Черт побери, как ты сюда проник? У меня тут подключено чуть ли не произведение замочного искусства.
— Я многому научился у звездных цыган.
— Как ты от них сбежал? — спросил я.
— Об этом нам и надо поговорить, — ответил Джебедайя.
— Ты кое-что о них узнал, — взволновался я.
— Я узнал о них всё.
Я подошел к своему любимому креслу, велел ему парить на высоте пары дюймов над полом и уселся поудобнее.
— Расскажи, — попросил я.
— Для того и пришел.
— Начни со своего побега, — сказал я.
— Побега не было, — пожал плечами Джебедайя.
— Не понял.
— Сейчас поймешь. — Он поманил стул, подождал, пока тот прилетит из угла и сел рядом, всего в полуметре от меня. — Давай я начну с того, что они тебе никогда не лгали. И никогда не нарушали закон.
— Нет, — сказал я. — Бродяги просто разбивали сердца и крушили воспоминания.
Он кивнул:
— Да. Такое часто случалось. Но тут уж ничего не поделаешь.
— Еще как поделаешь, — парировал я. — Им не требуется грабить своих подопечных.
— Они никого не грабят, Гейб. Они никогда никого не заставляют подписывать соглашение, и они никогда не берут того, что не было им обещано.
— Да брось! — махнул я рукой. — Ты рассуждаешь, как цыган.
— Это неудивительно, — ответил он. Я снова потянулся к импульснику.
— Ты хочешь сказать, что присоединился к ним, — уточнил я.
— Убери пушку, Гейб, — произнес он ровно, без намека на страх в голосе. — Ты жаждешь крови или ответов на вопросы?
— Пока не решил.
— Я не буду говорить, пока ты не выберешь что-нибудь одно.
Джебедайя сложил руки на груди и терпеливо ждал. Он знал, что после трех десятков лет охоты на звездных цыган мне нужны ответы. Наконец я проворчал проклятье и вложил ствол в кобуру.
— Так-то лучше, — кивнул мой бывший напарник.
— Говори, — велел я. — И пусть справедливость восторжествует.
— Первое, что тебе надо понять, Гейб, они инопланетяне в полном смысле этого слова.
— Понял.
— Нет, не понял, — многозначительно подчеркнул он. — Ты так думаешь, но они появляются в человеческом обличье, бегло говорят по-террански, делают ту же работу, принимают оплату в республиканской валюте, и ты думаешь, что они люди. Грубые и бесчувственные — конечно, но люди.
— Они такие и есть, — подтвердил я.
— Я тоже так думал. Но ошибался.
— Продолжай, я слушаю.
— Конечно, слушаешь. Я просто надеюсь, что еще и
— Избавь меня от игры в слова и продолжай, — велел я.
— Ладно. Звездные цыгане одарены многочисленными способностями. Многие из них ты видел и наверняка догадываешься о других. Но они также несут на себе проклятие в виде одного недостатка, и этот единственный дефект, возможно, перевешивает все их достоинства. — Он помолчал. — У них нет эмоций. Они не могут
— О чем ты говоришь?!
— Они не могут вырабатывать эмоции, но способны впитывать чувства других. Звездные цыгане осознали свой изъян и эту способность при первом же контакте с иной расой. Они увидели, насколько пусты были их жизни, и занялись решением проблемы.
— И единственная эмоция, которая им по нраву — это страдание? — съязвил я. — Вот уж чего бы я не взял…
— Нет, Гейб. Им не нужны страдания. Они берут все эти сувениры не для того, чтобы их владельцы страдали, а потому что могут впитывать любовь, счастье, нежность, которые с ними связаны. Как они это делают — даже для меня загадка. Но так оно и есть. Им требуются любовь и радость, пусть даже и заимствованные. Они знают, что приносят боль. Потому и работают столь дешево, стараются хотя бы так восполнить утрату милой вещицы. Они знают: многие люди рано или поздно смогут ее преодолеть. Ты и сам знаешь, что являются они только в самой критической ситуации, чаще всего, когда речь идет о жизни и смерти. И действительно спасают людей, да и другие расы не меньше. Как бы ни был дорог пресловутый сувенир, жизнь на самом деле гораздо дороже. Вы там, в управлении, знаете только о тех случаях, когда
