Льета, будет посвящена в Сайадины. - Он отступил в сторону.
Из глубины акустического свода до них донесся голос старой женщины, ее хриплый шепот:
- Чани вернулась из своего хайра. Чани видела Воды.
Толпа согласно ответила:
- Она видела Воды.
- Я посвящаю дочь Льета в сайадины, - прошептала старуха.
- Она принимается, - ответила толпа.
Слова церемонии едва доходили до сознания Пола. Он все еще был сосредоточен мыслями на том, что было сказано о его матери.
'Что, если она потерпит поражение?'
Он повернулся и посмотрел на ту, которую называли Преподобной матерью, изучая высохшее лицо старухи, ее бездонные глаза густосинего цвета. Казалось, ее может унести легкий порыв ветра, но все же было в ней нечто, указывающее на то, что она могла бы пройти тропой кориолисового шторма и выйти из него неуязвимой. Она излучала тот же ореол властности, что и Преподобная мать Гайус Хелен Моахим, которая испытывала его мучительной болью с помощью Гом Джаббара.
- Я, Преподобная мать Ромалло, чей голос говорит, как множество голосов, объявляю вам, - сказала старая женщина, - что Чани становится сайадиной.
- Решено, - отозвалась толпа.
Старая женщина прошептала.
- Я даю ей серебряные небеса и золотую пустыню, сверкающие скалы и зеленые поля, которые будут. Я даю все это сайадине Чани. И если она забудет, что она слуга всех нас, да падет на нее тяжкое наказание, лежащееся в этой Церемонии Семени! Да будет это непреложным, как непреложно то, что Шаи-Хулуд получит вот это! - Она подняла высохшие коричневые руки и снова уронила их.
Джессика чувствовала, что церемония смыкается вокруг нее все плотнее, отрезая путь к отступлению; она встретила вопросительный взгляд Чани и начала готовиться.
- Пусть выйдут вперед Хозяева Воды, - сказала Чани, и лишь легкая дрожь неуверенности послышалась в ее девичьем голосе.
'Теперь, - поняла Джессика, - наступает самый ответственный момент'. Это ощущалось в особом внимании толпы, в глубокой тишине вокруг.
По открывшемуся в глубине проходу двинулась из глубины пещеры процессия мужчин. Они шли парами, и каждая пара несла маленький кожаный мешок размером с половину человеческой головы. Мешочки были обильно смазаны.
Те двое, что шли впереди, сложили свою ношу у ног Чани и отступили.
Джессика посмотрела на мужчин, потом на мешки. Капюшоны мужчин были откинуты, открывая длинные волосы, уложенные на затылке в узел. Темные глаза смотрели на нее в упор.
Джессика ощутила распространяемый мешочками запах корицы. 'Спайс?' спросила она себя.
- Там вода? - спросила Чани.
Хозяин Воды, стоявший слева, - человек с багровым шрамом на переносице - кивнул.
- Там вода, сайадина, - сказал он. - Но мы не можем ее пить.
- Это семя?
- Там семя.
Чани встала на колени и положила руки на мешочек.
- Будь благословенна вода и будь благословенно семя.
Ритуал был хорошо знаком Джессике, и она обернулась к Преподобной матери Ромалло. Глаза старой женщины были закрыты, а голова опущена на грудь, как будто старуха спала.
- Сайадина Джессика, - сказала Чани.
Джессика обернулась и посмотрела на девушку.
- Ты подвергалась испытанию благословенной Водой?
Прежде чем Джессика успела ответить, Чани продолжала:
- Ты не могла быть подвергнута испытанию благословенной Водой. Ты пришелица извне.
По толпе прошел вздох, а от движения плащей поднялся ветерок, пошевеливший волосы Джессики.
- Урожай был велик. Создатель был уничтожен, - сказала Чани и принялась раскрывать горловину мешка.
Теперь, почувствовала Джессика, опасность вплотную подступила к ней. Она посмотрела на Пола и увидела, что он захвачен таинственностью обряда и смотрит только на Чани.
'Видел ли он этот момент во Времени?' - подумала она и приложила руку к мешочку, думая о своей неродившейся дочери и спрашивая себя: 'Имею ли я право рисковать нами обеими?'
Чани поднесла горлышко сосуда к Джессике и сказала:
- Здесь Вода жизни, вода более великая, чем вода Кан, вода, которая освобождает дух. Если ты - Преподобная мать, она откроет тебе Вселенную. Пусть рассудит нас Шаи-Хулуд.
Джессика почувствовала, что разрывается между долгом по отношению к Полу и к своей нерожденной дочери. Ради Пола, она знала это, ей надо принять мешочек и выпить его содержимое. Однако она понимала таившуюся в этом опасность. Содержимое мешочка имело горьковатый запах, напоминающий запах известных ей ядов, и в то же время в нем было что-то незнакомое.
- Ты должна выпить это, - сказала Чани.
'Пути назад нет, - напомнила себе Джессика. Ни одно из качеств Бене Гессерит не приходило ей сейчас на помощь. - Что это? - спрашивала она себя. - Алкоголь? Наркотик?'
Она склонилась над горлышком, вдохнула запах эфира и циннамона и вспомнила объяснения Дункана Айдахо. 'Спайсовый алкоголь!' Поднеся горлышко ко рту, она сделала такой маленький глоток, какой только было возможно. Жидкость имела привкус спайса и немного раздражала язык.
Чани нажала на бока мешка. Сильная струя его содержимого хлынула в рот Джессике, и прежде чем та успела опомниться, прошла ей в горло. Джессика была вынуждена проглотить жидкость. Ей с трудом удалось сохранить спокойный и достойный вид.
- Принять маленькую смерть труднее, чем настоящую, - сказала Чани, выжидательно глядя на Джессику.
Джессика отступила, все еще прижимая к губам горлышко сосуда. Она ощущала его содержимое ноздрями, небом, слизистой оболочкой рта, глазной тканью. Теперь вкус его был приторно сладким.
Прохлада...
Снова Чани послала Джессике струю жидкости в рот.
Теперь тонкий аромат...
Джессика изучала лицо Чани, ее миниатюрные черты, видя в нем черты Льета, еще не выявленные временем.
'Они дают мне наркотик', - подумала она. Однако он не был похож на другие, известные ей наркотики, хотя опыт Бене Гессерит и включал в себя огромное их множество.
Черты Чани были теперь такими ясными, словно каждая из них была подсвечена изнутри.
Наркотик...
Молчание окружило Джессику плотной средой. Каждая клеточка ее тела посылала ей сигналы о том, что с ней происходит что-то важное. Она мысленно ощущала себя пылинкой, меньшей, чем частица атома, но все же способной перемещаться и чувствовать окружающее. Подобно внезапному озарению - как будто раздвинулись невидимые веси, - к ней пришло сознание своей психокинетической напряженности. Она была пылинкой, но в то же время и не пылинкой.
Пещера вокруг нее оставалась прежней: Пол, Чани, Стилгар, Преподобная мать Ром алло...
Преподобная мать!
В школе ходили слухи, что некоторые не выдерживали испытания, что их уносил наркотик.
Джессика сконцентрировала внимание на Преподобной матери Ромалло, поняв теперь, что все это происходит в мельчайший миг остановившегося времени, об остановке которого известно лишь ей одной.
'Почему остановилось время?' Она посмотрела вокруг, увидела напряженное ожидание, застывшее на
