— Господи, — прошептала она, сделала шаг назад и стукнулась о столбик полога.
Эйдриан открыл глаза. У Эммы по спине пробежали мурашки. На мгновение ей показалось, что он в полном сознании и совершенно здоров. Но тут он запрокинул голову на подушки и тяжело застонал. Что все это значит? Эмма вопросительно посмотрела на врача.
— Он только что пришел в себя и вдруг снова потерял сознание. Вы видели?
Шотландец склонился над Эйдрианом и нащупал пульс.
— Он, кажется, спит. Я дал ему большую дозу снотворного. Скорее всего, увидев вас, он возбудился.
— Что? — в ужасе прошептала она.
— Видите ли, поведением больного управляют основные жизненные «соки»; кровь, желчь и так далее. Они влияют в числе прочего и на душевное состояние. Это медицинское понятие, леди Лайонс; и ни в коей мере не может вас оскорбить. — Врач встал. — Что-то в горле пересохло от запаха всех этих трав. Прошу меня извинить, но я на минуту выйду проветриться. Не думаю, что он скоро проснется. Если пожелаете, я могу позвать слугу.
— Я подожду вашего возвращения, — сказала Эмма.
Эйдриан не ожидал, что ему будет так стыдно за свой обман, за то, что причиняет Эмме столько огорчений. Тем не менее, выходить из игры он не собирался. Внимание, беспокойство очаровательной женщины… Это приятно волнует кровь.
Она дотронулась до его плеча и прошептала, что все будет хорошо. Какое блаженство слышать ее голос! Она — самая желанная, самая прекрасная из всех женщин, которых он когда-либо встречал. И она — из давно уважаемой им семьи. А как он себя повел по отношению к Боскаслам? Мысли путались. Опий притупил сознание, и он провалился в сон.
— Не бойтесь, — услышал он голос Эммы.
— Чего не бояться? — Должно быть, наступила ночь, и он спит.
— Темноты. Я здесь с вами и позабочусь о вас. Я знаю, что вам нужно.
И он это тоже знал.
Он с трудом сел в постели и уставился в темноту. В горле першило. Он не помнил, сколько времени она находится рядом с ним. Вот она раздевается, и халат медленно падает на ковер. Ее прекрасная грудь блестит подобно жемчугу. Стройные ноги, гибкие руки влекут к себе, но он не может дотянуться. В паху невыносимо жжет.
— Красавица, — шепчет он. — Никто… никто не должен вас увидеть.
Взгляд скользит по ее совершенному телу. Розовые соски, округлый живот, золотистые завитки, скрывающие сладкие складочки. Боже, почему у него совсем нет сил?
— Повернитесь, — хрипло произнес он, чувствуя, как под простыней разбухает член.
Она повернулась. Золотые с медным отливом волосы касаются белых упругих ягодиц. Он схватил ее за талию и просунул руку между атласных бедер. Она такая теплая, влажная, благоухающая. Она похожа на шаловливую маленькую нимфу. Он уткнулся лицом ей в затылок, а она выгнулась и тихо вскрикнула. Он сжал пальцами сосок и увидел, как он наливается и становится красным, как вишня.
Член у него болезненно пульсировал. Он откинул покрывало и усадил ее на колени.
— Я боюсь вас утомить, — прошептала она, осторожно поместившись между его мощных бедер. — Вы нездоровы.
— А вы поможете мне поправиться? — спросил он, ощущая себя сильным и горя нетерпением влиться в ее лоно.
Она улыбнулась и сжала ладонями крепкие груди. Темно-розовые соски были видны между пальцев.
— Вы не должны вставать с постели. Я сама знаю, что вам необходимо.
— Что мне необходимо? — прошептал он и со стоном сомкнул руки на ее бедрах.
Она подалась вперед, и его член исчез в золотых завитках. Но он ничего не ощутил и недовольно дернулся. Тогда она медленно приподнялась и взяла в ладони его член, помогая ему. Еще секунда, и он взорвется.
— Сейчас, сейчас, ненаглядная, — произнес он. — Я не буду спешить, чтобы тебе было хорошо. Я… не могу…
Откуда-то издалека донесся ее голос:
— Эйдриан… вам плохо?
Плохо ли ему? Ему будет хорошо, если только он найдет облегчение в их соитии.
Он сделал резкое движение, и тело ритмично задвигалось. Она вскрикнула, и он ощутил у себя на лице, на шее ее руки.
Но… она ускользнула от него. В паху ломило, он весь напрягся, болел каждый мускул. Она уходит от него! Он в отчаянии застонал и с мольбой прошептал:
— Пожалуйста.
Сквозь дурман прозвучал ее голос:
— Не надо так метаться.
— Я не буду. — Он дрожал, вдыхая сладкий запах ее волос, кожи. Ее грудь задела ему лицо. — Пожалуйста, Эмма, не уходите. Вы мне нужны.
Эйдриан открыл глаза и понял, что это был сон. Где-то в подсознании прозвучало пророчество отца: «Ты создан, чтобы все рушить, Эйдриан. Мою жизнь ты уже погубил».
— Лжец, — сказал он. — Ты лжец.
— Милорд, вы проснулись? — озабоченно спросила Эмма. — Вы так метались, что я испугалась.
— Меня перепоили опием. — У Эйдриана вдруг прояснилось в голове. Около кровати сидела Эмма и смотрела на него уставшими глазами. Она с ним наедине! Но тут он заметил, что на диване в двух шагах от них дремлет Джулия. Подавив разочарованный вздох, он откинулся на подушки. Он находился в полубреду, и она ему приснилась. Зачем только он проснулся?
— Доктор решил, что снотворное вам необходимо, — тихим голосом сказала Эмма. — Вы так беспокойно спали, что мы не могли оставить вас одного.
— Я что-нибудь говорил во сне?
— Да, но я ничего не поняла. Как вы себя чувствуете?
— Пить чертовски хочется. — Напрягшееся тело невыносимо ныло, ему было жарко, в паху — тяжесть. Если она ничего не заметила, он постарается себя не выдать.
— Он проснулся? — раздался с дивана сонный голос Джулии. Она встала, расправляя на плечах шаль. — Я нечаянно задремала. Как он, Эмма?
— Умираю от жажды, — ответил за Эмму Эйдриан. Придется обманывать не одну, а двух женщин.
— Я принесу свежей воды, — предложила Джулия.
— Не надо. Я позову лакея, — сказала Эмма.
— Мне необходимо размяться, — уже от двери ответила Джулия. — Я отлежала шею.
Дверь за ней закрылась.
— Мы одни? — Эйдриан, не сводя глаз с Эммы, приподнялся на локте.
Она оглянулась на дверь:
— Да, но она скоро…
Эмма едва не задохнулась, когда он обхватил ее за талию, потянул к себе и уткнулся лицом ей в волосы.
— Вы мне снились, — прошептал он. — Я никогда не видел таких снов.
— Эйдриан, она может войти в любую минуту.
— Мне все равно.
Он запустил руку в тугой пучок волос у нее на затылке, пригнул ей голову и нашел губами рот.
Пусть у них всего одно мгновение, но он этим воспользуется. Сопротивление Эммы ослабло, рот приоткрылся, спина изогнулась. Он был весь охвачен желанием. Он только что грезил, а теперь все происходит наяву. Их дыхания смешались. Ее гибкое тело такое податливое…
И он хочет ее. Хочет, чтобы она была с ним, уступила ему. И к черту приличия! Они вышли из нежного возраста, чтобы их могли упрекать. Она уже была замужем, а он успел повоевать. Он обожал
