— Правда, сэр?
Лорд-мэр немного подумал. Что-то еще крутилось на уме.
— Ваймз, почему он до сих пор пахнет лошадьми? — наконец спросил он.
— Он лошадиный доктор, сэр. Чертовски хороший. Я слышал, что в прошлом месяце он так накачал лекарствами Тяжелую Удачу, что она не упала до последней стометровки.
— Не очень обнадеживает, Ваймз.
— О, я не знаю сэр. Лошадь околела еще до старта.
— Ах вот как... Ну, ну. Какой противно-мнительный разум у вас, Ваймз.
— Спасибо, сэр.
Лорд-мэр приподнялся на локте.
— Могут ли ногти пульсировать, Ваймз?
— Не могу знать, сэр.
— Сейчас мне хочется немного почитать. Жизнь продолжается, не так ли?
Ваймз подошел к окну. На перилах балкона, уставившись в сгущающийся туман, сидела ужаснейшая скрюченная фигура.
— Констебль Крючконос, все спокойно?
— Да, фэр, — ответило приведение.
— Я сейчас закрою окно. Туман заходит.
— Фы прафы, фэр.
Ваймз захлопнул окно, чуть не прижав пару, вовремя ускользнувших, усиков.
— Что это было, — спросил лорд Ветинари.
— Горгулья — констебль Крючконос, сэр. Он бесполезен на парадах, и чертовски бесполезен на улицах, но когда нужно усидеть на одном месте, сэр, никто не может с ним тягаться. Он чемпион мира по неподвижности. Если вам нужен победитель на стометровке неподвижности, берите его. Он в дождь просидел три дня на крыше когда мы ловили Нобблера с аллей парка. Они ничего не пропускает. Капрал Буравчик патрулирует коридор, а констебль Глодснефью патрулирует этаж под нами, констебли Кремень и Морена сидят в двух соседних комнатах, а сержант Камнелом постоянно проверяет их, и если кто уснет, он получит пинок по заднице, сэр, и вы узнаете об этом, потому как бедняга залетит сюда сквозь стену.
— Хорошая работа, Ваймз. Мне показалось или это так, что все мои охранники нелюди? Кажется они все гномы и тролли.
— Самое безопасное, сэр.
— Вы все обдумали, Ваймз.
— Надеюсь, сэр.
— Спасибо, Ваймз, — Ветинари сел и взял кипу бумаг со столика у кровати. — Не смею вас задерживать.
Ваймз открыл рот.
Ветинари посмотрел на него.
— Что-нибудь еще, коммандер?
— Ну... Кажется нет, сэр. Я думаю, я пойду, сэр.
— Если не возражаете. И я думаю, много бумаг накопилось в моем кабинете, я буду очень обязан, если вы пошлете кого-нибудь за ними.
Ваймз хлопнул дверью, несколько сильнее, чем нужно было. Господи, как это выводило его из себя, все как Ветинари включал и выключал его, как простой выключатель, и благодарности от него — как от крокодила. Патриций полагался на Ваймзе по работе, зная, что Ваймз будет делать свое дело, чтобы он там не думал по этому поводу. Хорошо, в один прекрасный день Ваймз устроит... устроит...
... да ничего он не устроит, а будет, как проклятый, делать свое дело, потому что он не знает, что еще можно делать. Но понимание этого только ухудшало положение вещей.
Туман становился все гуще и желтел. Ваймз кивнул охранникам у двери и выглянул в клубящийся обволакивающий туман.
Отсюда до полицейского участка на Псевдополис-Ярде почти прямая дорога.
Из-за тумана ночь в городе наступила раньше. На улицах почти не было народа, они сидели по домам, запирая окна от сырых клочков тумана, которые казалось, проникают повсюду.
Да... пустые улицы, холодная ночь, сырость в воздухе...
Чтобы довести эту ночь до совершенства не хватало одного. Он отослал карету домой и вернулся к одному из охранников.
— Вы — констебль Лакер, не так ли?
— Так точно, сэр Самуэль.
— Какой у вас размер обуви?
Лакер видимо запаниковал:
— Что, сэр?
— Это простой вопрос, мужик!
— Семь с половиной, сэр.
— От старого сапожника на Нью-Кобблер? Дешевые?
— Так точно, сэр!
— Не могу оставить человека на охране в обуви на картонной подошве! сказал Ваймз, улыбаясь до ушей. — Снимите ботинки, констебль. Возьмите мои. На них все еще драконье... ну, то что там драконы делают, но они будут вам как раз. Не стойте как чурбан с открытым ртом. Отдайте ботинки. Вам останутся мои.
Ваймз добавил на всякий случай:
— У меня их полно.
Констебль наблюдал с испуганным изумлением как Ваймз надел дешевые ботинки, выпрямился, и притопнул несколько раз с закрытыми глазами.
— Ага, — сказал он. — Я стою прямо перед дворцом, правильно?
— Э..., да, сэр. вы только что вышли из него, сэр. Это такое большое здание.
— Ага, — весело сказал Ваймз, — но я бы знал это, даже если бы я из него не выходил!
— Э...
— Это камни мостовой, — сказал Ваймз. — Они нестандартного размера, и немного вогнуты в центре. Ты не заметил? Ноги, парень! Вот чем тебе надо научится думать.
Он повернулся и счастливо зашагал в туман, прочь от ошарашенного констебля.
Его превосходительство граф Анкский капрал Нобби Ноббс толкнул дверь полицейского участка и, пошатываясь, вошел.
Сержант Кишка оторвал глаза от стола и ахнул.
— Нобби, с тобой все в порядке? — воскликнул он, оббегая стол, чтобы поддержать падающее тело.
— Это ужасно, Фред. Ужасно!
— Садись на стул. Ты такой бледный.
— Меня избрали, Фред! — простонал Нобби.
— Не может быть! Ты запомнил, кто это сделал?
Нобби без слов протянул свиток, который всучил ему Дракон — Король Гербов, и откинулся назад. Из-за уха он вытянул длинную и тонкую самокрутку и трясущимися руками прикурил ее.
— Я не знаю, я уверен, — сказал он. Сидишь тише травы, ниже воды, не высовываешься, не создаешь проблемы, и происходит такое.
Кишка медленно читал свиток, его губы шевелились, когда он доходил до трудных слов типа "и" или «это».
— Нобби, ты читал это? Тут говорится, что ты господин!
— Старик сказал, что они еще раз все перепроверят, но он думает, что и так все ясно с кольцом и со всем. Фред, что я буду делать?
— Я думаю — сидеть в горностае и есть с фарфора!
— В том то и дело, Фред. У меня нет денег. Нет особняка. Нет земель. Ни медяка!
