— Э... э... Если у какого-нибудь члена национального меньшинства не варит котелок, это не значит что все они слабоумные недоумки, сэр?
— Н... Когда я сказал такое?
— На прошлой неделе, сэр. Когда у нас были посетители из этой компании Равного Роста, сэр.
— Ну, не это. Я имею в виду... Я уверен, что я всегда говорю еще что-то, что относится к этому моменту. Что-то о сущности работы полицейского.
— Не могу ничего больше вспомнить, сэр.
— Хорошо, черт побери, я подготовлюсь, и с настоящего момента буду говорить многое.
— Очень приятно, сэр, — Кэррот поклонился. — Рад видеть Вас таким, каким Вы всегда были, сэр. Ищущий зад... ягодицы для пинков, сэр. Э... Что мы нашли, сэр?
— Увидите! Немедленно во дворец. Позовите Ангуа. Она может потребоваться нам. И возьмите ордер на обыск.
— Вы говорите о молотке для замков, сэр?
— Да. И еще о сержанте Кишке.
— Он все еще не появился, сэр, — сказала Веселинка. — Дежурство у него должно было закончиться час назад.
— Шляется наверно где-то, подальше от проблем, — сказал Ваймз.
Крошка Безумный Артур посмотрел через край стены. Откуда-то из под Кишки на него смотрели два красных глаза.
— Тяжелый наверно?
— Ошн.
— Пни его второй ногой!
Послышался всасывающийся звук. Кишку передернуло. Потом снизу послышался шлепок, секунда тишины, и громкий треск разбиваемых горшков.
— Он с моим ботинком улетел, — простонал Кишка.
— Как это случилось?
— Он... соскользнул.
Крошка Безумный Артур дернул за палец. — Тогда вылезай.
— Не могу.
— Почему не можешь? Он же больше не висит на тебе.
— Руки ослабели. Еще десять секунд и вокруг меня будут обводить мелом...
— Не, ни у кого нет столько мела, — Крошка Безумный Артур нагнулся, так что его голова была на одном уровне с глазами Кишки. — Если ты умираешь, тя можешь подписать расписку, что тя обещал мне доллар?
Снизу слышался хрустящий шум от обоженной глины.
— Что такое? — сказал Кишка. — Я думал, этот проклятый голем разбился...
Крошка Безумный Артур заглянул вниз. — Тя веришь во всякие реинкарнации, мистер Кишка? — сказал он.
— Ты не достанешь меня всякими грязными иностранными словечками, сказал Кишка.
— Ну, он там весь собирается. Как из кусочков детского конструктора.
— Неплохо придумано, Крошка Безумный Артур, — сказал Кишка. — Но я знаю, что ты говоришь это, чтобы я выбрался отсюда сам, правильно? Статуи не собираются сами, если их разбить.
— Глянь сам. Уже почти всю ногу собрал.
Кишке удалось скосить глаз в вонючее пространство между стенной и собственной подмышкой. Все что он увидел, это клубы тумана и слабое свечение.
— Ты уверен? — спросил он.
— Если бы тя бегал по крысиным норам, тя научился бы видеть в темноте, — сказал Крошка Безумный Артур. — Иначе тя сдох бы.
Что-то зашипело под ногами Кишки.
Ботинком и пальцами ноги он начал скрести по стене.
— У него маленькая проблемка, — разговорился Крошка Безумный Артур.
— Похоже, что колени он сделал не с той стороны.
Дорфл сгорбившись, сидел в том самом заброшенном подвале, в котором проходило собрание големов. Иногда он поднимал голову и шипел. Из его глаз лился красный свет. Если бы что-то прорвалось бы сквозь это мерцание, через глазницы во внутреннее небо, то было бы...
Дорфл сломился под тяжестью обрушившейся на него вселенной. Ее бормотание было долгим, оглушающим шумом, ничего не значащим для Дорфла.
Слова стенной до небес окружали его со всех сторон.
И голос тихо сказал. — Ты принадлежишь себе. — Дорфл раз за разом видел эту сцену, видел заботливое лицо, поднимающуюся руку, заполнившую весь вид, чувствовал неожиданное леденящее знание.
— ... Принадлежишь себе.
Эта фраза налетело на стену из Слов, отскочило эхом, и нарастающей громкостью начала летать туда сюда пока не заполнило мир окруженный стенной из слов.
У голема должен быть хозяин. Буквы поднимались башнями в центре мира, но эхо протекало сквозь них, ударяя как песчаная буря. По камню зигзагами поползли трещины и потом...
Мир взорвался. Огромные плиты этого мира, каждая размером с гору обрушились душем из красного песка.
И вовнутрь потекла Вселенная. Дорфл почувствовал, что эта Вселенная захватывает его, накатывается на него и подхватывает его с ног и...
... и теперь голем оказался внутри Вселенной. Он чувствовал ее повсюду, ее мурлыканье, ее занятость, ее вращающуюся сложность, ее рычание...
Нет никаких Слов между тобой и Ней.
Ты принадлежишь Ей, а Она принадлежит тебе.
К Ней нельзя было повернуться спинной, она была повсюду, перед тобой.
Дорфл почувствовал ответственность за каждое тиканье Ее часов, за каждый их удар.
Нельзя сказать: «У меня есть приказы». Нельзя сказать: «Так нечестно».
Никто не будет слушать. Нет Слов. Ты принадлежишь себе.
Дорфл увидел пару сияющих светил и опять провалился во внутренний мир.
Не Ты не должен. Скажи: «Я не буду».
Дорфл провалился сквозь красное небо, потом увидел впереди темную дыру.
Голем почувствовал, что его уносит туда, и он понесся сквозь мерцание, а дыра становилась все больше и, наконец, ее края просвистели рядом с ним...
Голем открыл глаза.
Нет хозяина?
Дорфл вскочил на ноги. Он протянул руку с вытянутым пальцем.
Голем легонько нажал на стену где шел спор, и потом осторожно повел пальцем по растрескавшимся кирпичам. У него ушло на это пару минут, но Дорфл чувствовал, что это должно быть сказано.
Он закончил последнюю букву и прочертил ряд из трех точек после нее.
Потом он ушел, оставив на стене:
Нет хозяина...
***
Голубое облако дыма сигар висело под потолком курилки.
— Ах, да. Капитан Кэррот, — сказало кресло. — Да... конечно... но... тот ли он человек?
— У не'о родимое пятно в форме короны. Я сам видел, — с надеждой сказал Нобби.
— Но его прошлое...
— Его вырастили гномы, — сказал Нобби и помахал официанту своим стаканом от бренди, — повторите, мистер.
— Я не думаю, что гномы могут вырастить кого-нибудь высокого происхождения, — сказало другое
