— Где ты была? Почему не отвечала? Квартира пуста! Мы в милицию ходили! Мы…
Я отодвинула трубку еще дальше, мысленно досчитала до десяти, приложила обратно.
— Да, мамочка.
— Что 'да, мамочка'? Ты хоть представляешь…
Проделала тот же фокус, только теперь считала до трех.
— Мам, со мной все хорошо.
— Где ты?
— Дома.
— Я еду!
— Не-ет, — завизжала я. — Я сама.
— Завтра с утра чтоб как штык! — раздались короткие гудки. С утра… С утра… А с утра суббота. Я пискнула, вытаращилась на Рика и набрала номер Людмилы.
— Ленок? Ты где была?
— Люд, меня уволили, да?
— Прости, солнышко, тебя два дня не было. Невыполнение контракта. Сама знаешь, уговорила подождать, чтоб ты по собственному написала. В понедельник как?
Я бессильно опустилась на пол.
— Давай. В обед.
— У тебя все нормально?
— Все отлично.
Отключилась, уткнулась подбородком в правый кулак. Постучала ногтями по колену. Оглядела ободранный маникюр. Вздохнула. Рик присел передо мной.
— Меня уволили, — зачем-то сказала я. — Паспорта нет. Карточек нет.
Он встал.
— Ты куда? — удивилась я. Он не ответил, вышел на лоджию, открыл створку и выпрыгнул. Я выглянула, но внизу его уже не было.
Рик вернулся в десять утра, а точнее в девять часов пятьдесят восемь минут (секунды мой телефон не показывал) он позвонил в дверь. До этого момента я успела: найти запасную связку ключей в инструментах, помыться два раза, перекрасить ногти, вытащить старую косметику, воспользоваться ей, подобрать одежду, закрывающую синяки, и оставшиеся восемь часов проходить из угла в угол в зале. Бес, как ни в чем не бывало, зашел внутрь. Я влепилась в него прямо на пороге и повисла, уткнувшись носом в новую белую майку, виднеющуюся в расстегнутом замке черной кожаной куртки. Дальше — лучше. Обнял, закрыл за собой дверь, достал из заднего кармана новенький паспорт и протянул мне.
— А-а… — сказала я.
— Не волнуйся, настоящий.
— А- а… — не восстанавливалась речь.
— Помолчи.
— Как скажешь.
С сомнением покосилась на его одежду, в голову залезли паршивые мысли. Серо-желтые глаза блеснули холодом, он отрицательно покачал головой. Я поняла, что ошиблась и засунула свои глупые догадки куда подальше.
— Ты готова?
— К чему? — соображалка, проведя бессонную ночь, совсем отказала.
— Ехать. К родителям.
Я энергично закивала.
— Как скажешь.
Залезла в легкую джинсовую куртку, намотала на горло шарф и вышла за дверь.
В метро и автобусе мы выяснили, что платит Рик, когда я по личному идиотизму (иначе не скажешь), забыв об особенностях панковского характера, попыталась пройти к кассе. Чем ближе мы приближались к дому, тем дурнее возникали в душе предчувствия. И дело было не только в Рике. Моя семья… моя семья — своеобразна.
Калитка распахнулась еще до того, как мы подошли. В проеме стояла низенькая суровая женщина и хмурила брови.
— Привет, мамочка, — улыбнулась я.
Мы прошли во двор.
— Мамочка, это Рик.
Женщина строго оглядела гостя с ног до головы.
— В каких отношениях Вы с моей дочерью?
Я удержала стон. Ну, вот… Хана всем отношениям! Ну почему бы ей вежливо не поинтересоваться, скажем, происхождением столь странного имени?
— В близких, — невозмутимо изрек Бес. Она прищурилась.
— Доброе утро, Рик. Татьяна Игоревна, можно просто 'мама'.
Он кивнул.
Я облегченно выдохнула и тут же заново напряглась. С лестницы, гремя цепями и, вообще, всяческим железом, сверкая выбритыми висками, на всех парах летело создание крайне не нежное.
— Ленуха! Ну, ты дала! — Катерина резко затормозила рядом с новым лицом. Оглядела его с ног до головы.
— Крутые бутсы. Ты кто?
— Катенька, это Рик. Рик, это моя младшая сестренка…
— Катюха! — протянуло создание ладонь с коротко стриженными темно-синими ногтями.
Мой панк молча кивнул, проигнорировав столь фамильярный жест.
— Пойдемте в дом.
Я осторожно взяла Рика за руку и потянула вслед за мамой. В гостиной на диване сидел папа и внимательно изучал очередной талмуд по истории.
— Здравствуй, папочка.
— Здравствуй, солнышко, — папа взглянул из-под очков на моего спутника. — Здравствуйте, молодой человек.
Рик кивнул.
— Папочка, это Эрик.
— Вы из России?
— Да, — опередила ответ Беса я.
— Очень приятно.
— А теперь все за стол! — бесцеремонно скомандовала моя мама. — Эрик, Вам к мясу салатик положить?
15
— Я не ем, — отчеканил он. У меня свело челюсть в жутком предчувствии.
— Почему? — удивилась мама, до сего момента не ведавшая отказов.
— Мне не нужно есть, — последовало равнодушное объяснение.
— Мамочка, — начала я. — Ма-ам…
— Так не бывает. Каждому человеку нужно кушать, — возмутилась женщина, не подозревая о том, какая ей честь уже оказана, ибо мой панк никогда не считает необходимым что-либо объяснять.
— Я — не человек.
В комнате повисла тишина, даже Катеринка оторвалась от перебирания многочисленных серег в правом ухе. Папа отложил книгу в сторону.
— А кто же Вы?
