Гриша в долгу не остался, оскалился.
— Достаточно с меня. Да. Ты сильнее. Но и я не беспомощный. Пора бы признать.
Братья уставились друг на друга. Я приготовилась лицезреть новую порцию безобразных ран на теле Рика, однако вовремя вмешалась Катерина.
— А если с Леной опять решат что сделать, он сможет помочь? — она кивнула в сторону гота.
Мой панк потерял всякий интерес к спору.
— Иди. Найдешь, не трогай, вернись.
Гриша кивнул, открыл поломанное им же самим окно и исчез в сумерках.
— Хоть раз мужиком сделался, — пробурчала Катерина. Я улыбнулась, с трудом проглотила очередной кусок.
Сестренка наотрез отказалась покидать квартиру, разложив себе на кухне матрас.
— Меня ваши брачные игры не заботят, а вот мамины расспросы выше крыши. Не могу больше.
Брачные… Я вспомнила. Решила выдать правду.
— Кать, а я замужем.
— За кем? — не поняла девушка, усаживаясь на матрас.
— За Риком.
— Это как?
— Не знаю, — честно призналась я.
— Когда успела? — нашлась сестренка.
— Позавчера. У меня печать есть и фамилия новая.
— А мама знает?
— Смеешься?
Я уперла подбородок в кулак, слушая как в зале Рик тихо обсуждает что-то с Гришей по телефону. Катерина повторила мой жест.
— Выпить хочешь? — наконец нарушила молчание она.
— Хочу, — искренне откликнулась я.
— Ром?
— В шкафу.
Открыть, налить и залпом осушить, не чокаясь, три рюмки подряд не составило никакого труда.
— Какой пример подаю, — искренне расстроилась я своему поведению и отхлебнула из горла. Смысл наливать, если рюмка постоянно пустеет.
— Ерунда, я творила такое, чего ты в моем возрасте точно не делала.
— Кать, иногда ты меня пугаешь.
— Ты меня тоже, — сестренка многозначительно покосилась на бутылку у моих губ. Я пожала плечами, невесело рассмеялась и глотнула еще. Ром начинал действовать. Стало легко, тепло, хорошо.
— Будешь?
— Давай!
— Что именно? — Рик хмуро глядел на нас. Я прищурилась и улыбнулась ему.
— Мы пьем.
— Знаю, — он забрал бутылку и поставил в шкаф.
— И что там Гриша? — полюбопытствовала Катерина.
— Ничего пока.
— Понятно. Я так понимаю, допить ты нам не дашь, — сестренка с печалью проводила заветную жидкость. Я, не отрываясь, следила за Риком.
— Ты такой красивый, — зачем-то сказала я.
— О! — окончательно разочаровалась в жизни Катерина. — Выноси… жену. Она готовая. А я спать что ли. Сессия скоро. Только когда Гриша вернется, растолкайте.
Рик взял меня на руки и перенес на диван.
— И у тебя самые охренительные глаза во вселенной, — не затыкалась я. — Ты знаешь, что они у тебя не серые и не зеленые, как может показаться издалека. Не-а. Они светлые с желтым ободком вокруг зрачка. И когда ты злишься или хочешь меня, желтый ободок исчезает.
Рик отошел к противоположному концу комнаты, оперся на стену, скрестил руки на груди и наблюдал за мной. Я повернулась на бок, подложила ладонь под голову, прикрыла веки.
— А еще у тебя длинные, черные ресницы, они загибаются вверх и очень густые. И волосы у тебя не прокрашены до корней, за ушами и на шее есть черные короткие пряди. Мне нравится это сочетание.
Перед глазами начали проноситься события прошедших дней, путаясь и сливаясь в голове в витиеватый фильм.
— И я люблю твой голос…
— Ленка, заткнись! Утром пожалеешь ведь! — раздался с кухни окрик сестренки. Кажется она трезвее меня. Я отмахнулась. Голову переполняли эмоции, и так хотелось рассказать Рику все, что я чувствую и вижу в нем.
— У тебя длинные пальцы, а на руках проступают жилки. И это безумно сексуально. Когда ты смеешься, мир вообще может катиться в Тар-Тарары, я не замечу. И, несмотря на то, что я женщина свободолюбивая, мне нравится подчиняться тебе. До Чертиков надоело быть независимой и самостоятельной.
Уже погружаясь в сон, я пробормотала.
— И, наверное, завтра я действительно пожалею, что рассказала…
20
Сон медленно отступил. Глубоко вздохнула. Глаза открывать не хотелось. Лежала на спине, было тепло и уютно. Голова не болела.
— Хороший ром.
— Согласен.
Память услужливо выкинула на поверхность все, что я успела наговорить перед отключкой.
— Черт…
Глаза открывать по-прежнему не хотелось.
— Не похож.
Я улыбнулась.
— Нет. Ты — Бес… белый.
— Значит, нравится подчиняться?
Я прикусила нижнюю губу, нащупала над головой подушку и закрылась ею.
— Просить забыть все, что наговорила, бесполезно, да?
— Да. Мне понравилось. Я соберу коллекцию лучших марок чудодейственного напитка.
Я засмеялась.
— Тогда я сопьюсь.
— Я буду использовать его разумно, — подушка улетела в сторону. — Открой глаза.
Я отрицательно покачала головой.
— Почему?
— Мне стыдно.
— Это приказ.
Я снова отрицательно замотала головой.
— Тогда угроза, — сквозь суровую интонацию пробивался смех.
— Ты со мной ничего не сделаешь, — улыбнулась я.
— Нос откушу.
Таким Рик не был никогда. Я засмеялась и приоткрыла веки. Серо-желтые глаза искрились весельем.
