— Видно, вы в столице по-другому думать научились. Прежде говорили, что отдадите дочь тому, кто ей по сердцу будет, а теперь что? Мы ее берегли как зеницу ока, а вы ее — старику!
— Ну и что? — удивился советник. — Зато сыта будет и от забот избавится!
— Да неужели богатство — это все? Лучше умру, чем отдам ему свою дочь!
Советник не выдержал. Он ударил себя кулаком по колену и закричал:
— Видали дуру! Да ты послушай, что я тебе скажу! Тут плясать от радости надо!
— От какой такой радости?
— Кем я был до сих пор? Безвестным чиновником из провинции. А сановник Хо меня советником сделал! Не сегодня-завтра стану правителем округи Квачхон, а там и губернатором, а ты — знатной дамой. Неужто тебе этого не хочется? Молчи уж лучше да собирайся в дорогу!
Госпожа Ли опустила голову.
— Что ж, поговорите с дочерью. Вы уверены, что она обрадуется? Я — нет…
Чхэ Бон сидела в своей комнате и что-то читала. Услышав во дворе голос отца, она кликнула Чви Хян и вместе с ней направилась к выходу. У самых дверей девушка услышала разговор отца с матерью-речь шла об ее замужестве. Чхэ Бон прислушалась. Прозвучали последние слова — и она вошла в комнату.
— Как я рада, что вы воротились, отец! Советник привлек к себе дочь, погладил ее по голове.
— Ну, как ты тут без меня? Много ли прочитала книг? Или все вышивала?
Он улыбнулся.
— Куда это годится, жена: дочь без конца шитью учится, а платья служанки шьют!
Чхэ Бон потупила взор, на лице ее выступил румянец.
Советник обнял дочь за плечи.
— А ты не хотела бы стать женой богатого вельможи, первого человека в столице? Ответь прямо: мы ведь не чужие, стесняться нечего.
Если бы Чхэ Бон не была уже помолвлена, она, возможно, не пошла бы против родительской воли. Но все ее мысли с недавних пор были только о молодом Чане.
Она почтительно выслушала отца и, подняв голову, сказала:
— Я отвечу так: любовь выше богатства и знатности.
— Да ты представляешь, что значит быть женою вельможи? Это значит: жить в столице, бывать при дворе… Тебе, дуре, счастье привалило!
— Не нужно ругать ее, — прервала мужа госпожа Ли, — Чхэ Бон понимает: дети должны повиноваться родителям. Иди, доченька, к себе.
Чхэ Бон ушла, советник с женой стали думать, как им поступить. В конце концов решили продать имущество и всем вместе ехать в Сеул…
А Чхэ Бон сидела одна у себя в комнате и тяжело вздыхала.
«Что значат в этом мире богатство и знатность? Как они любили меня, отец и мать, а теперь хотят выдать за богатого старика. Кому же тогда можно верить? Отец ослеплен богатством, столицей, новыми друзьями — с ним бесполезно спорить. Но я не изменю слову, данному Пхиль Сону! Пусть прослыву я непочтительной дочерью, но позора не приму!»
Она задумалась. Неожиданно в голову ей пришла смелая мысль… Она позвала Чви Хян.
— Дорогая! Мы с тобою как родные сестры. Ты все слышала: отец прочит меня за старика вельможу. Но я ни за что на свете не разлучусь с Пхиль Соном, он — мой суженый! Что ты мне посоветуешь?
— Уж если и госпожа изменила своему слову, а она, помнится, говорила, что выдаст вас только за господина Чана, придется вам ехать в Сеул и выйти за вельможу. Вы уедете, а я останусь. Что я скажу господину Чану?
Чхэ Бон молчала. Потом вдруг улыбнулась.
— Можно сделать иначе…
Она наклонилась к Чви Хян и шепнула ей на ухо:
— Я убегу с полпути, а ты меня встретишь…
Чви Хян кивнула.
Наутро советник стал собираться в дорогу. Чхэ Бон подозвала Чви Хян, дала ей пятьдесят лян и наказала не забывать об уговоре. Девушки простились, и вот уже Чхэ Бон уселась в паланкин…
Советник и госпожа Ли ни о чем не догадывались, им казалось, что Чхэ Бон смиренно выполняет родительскую волю.
ГЛАВА VII Чхэ Бон возвращается в Пхеньян
Этот день Чхэ Бон запомнила на всю жизнь.
Они выехали рано утром. Можно было бы подождать с отъездом, но советник торопился: ведь его ждал в столице сам вельможа Хо.
К вечеру они уже подъезжали к округе Чунхва, а когда стемнело, остановились в гостинице на ночлег.
Госпожа Ли и Чхэ Бон устроились в комнатах, советник пожелал ночевать во дворе. Все вокруг погрузилось в сон.
Наступила третья стража. Вдруг смутное беспокойство овладело во сне советником. Он проснулся и поднял голову. Откуда-то доносились глухие стоны, мелькали зеленые огоньки… Советник встал, вышел за ворота. Вокруг не было ни души, лишь бегала собачонка.
Встревоженный, вошел он в дом. Жена и дочь Должны быть здесь. Но где же они? Советник бросился искать их — дом был пуст! В отчаянии звал он Дочь — никто ему не ответил. Он выбежал на улицу — никого. Снова кинулся к дому, но не успел сделать и двух Шагов, как увидел столб пламени, сыпались искры,-
дом горел! Советник обезумел: он рвал на себе одежды, метался по двору, заламывая руки, до хрипоты звал дочь и жену. Где они? Что с ними?
…Госпожа Ли крепко спала, когда раздался испуганный голос хозяйки:
— Горим!
Госпожа Ли вскочила, в глаза ей ударил яркий свет. Постель дочери была пуста! Госпожа Ли кинулась к выходу, стала метаться взад и вперед, пытаясь найти дочь и мужа. То ей казалось, что совсем рядом мелькнуло его лицо, то она слышала голос Чхэ Бон…
Наконец ей удалось разыскать советника. И первый его вопрос был о дочери:
— Где Чхэ Бон?
— Я долго искала, но не нашла ее. Что же нам теперь делать? Давайте поищем вместе!
Крепко держась за руки, чтобы снова не потерять друг друга, они, задыхаясь, бежали по дороге, разыскивая пропавшую дочь. Они звали ее, расспрашивали о ней каждого встречного, но Чхэ Бон исчезла бесследно. Да где же было найти ее, если Чхэ Бон была уже за десятки ли от тех мест?…
Измученные, обессиленные, потерявшие всякую надежду найти свое дитя, уселись они у обочины.
— Где она, наша доченька? — причитала госпожа Ли. — Наверно, сгорела в огне! Или убежала да попала в лапы разбойников! Как же нам теперь быть?
Тем временем паника улеглась, люди вернулись в деревню — и вскоре пожар был потушен. Хозяйка разыскала постояльцев и привела их в гостиницу.
Госпожа Ли вошла в комнату, где они с Чхэ Бон остановились на ночь. Там по-прежнему никого не было. Советник пошел разыскивать вещи, но их на месте не оказалось: в доме успели побывать грабители.
Советник совсем потерял голову: дочь исчезла, имущество украли. Слезы ручьем полились у него из глаз. Пришла жена, она тоже плакала.
— Чхэ Бон! Доченька! Где ты?
Муж обнял ее, и они зарыдали.
Старуха хозяйка стала утешать их:
— Что пользы понапрасну лить слезы. От судьбы не уйдешь! Не у вас одних горе — многие сегодня
