оставались дома, просто наслаждаясь обществом друг друга. Поначалу Джоэл нередко оставался у Кэтрин, впоследствии они стали больше бывать в его квартире. Мало-помалу у Кэтрин вошло в привычку оставлять там одежду на случай, если наутро ей предстояла деловая встреча и у нее не оставалось времени заехать домой. Все больше ее вещей оседало у него, и получалось, что она как бы живет у него, а к себе наезжает только тогда, когда этого требует работа.
О большей идиллии Кэтрин не могла и мечтать. Лишь одно облачко омрачало полноту ее счастья: она все-таки не была беременна. Когда она сообщила об этом Джоэлу, в его глазах что-то мелькнуло. Облегчение? Или сожаление? Кэтрин не смогла бы ответить с уверенностью. Но накал их взаимной страсти не уменьшался. Наоборот, она только разгоралась, и чем больше они предавались любви, тем сильнее становилась их взаимная жажда. Впрочем, Джоэл больше не забывал о средствах предохранения. Умом Кэтрин понимала, что он прав, но ее сердцу хотелось иного. Она стремилась к тому, чтобы он захотел от нее большего. И она повторяла и повторяла, что любит его, — но только когда он спал и не мог ее услышать.
Она приняла решение не заглядывать вперед, а жить сегодняшним днем. Да, это означало довольствоваться всего лишь ложным чувством уверенности. Настанет день, когда ее родным станет известно, с кем она проводит время, и тогда на ее голову обрушатся все громы небесные. А все потому, что ее близкие любят ее. Они сразу поймут, что будущего у нее с Джоэлом нет. Его репутация слишком красноречива. Иногда ей казалось, что она живет, затаив дыхание, в предчувствии того, как неумолимый топор опустится на ее шею.
И топор упал. Причем, как это часто бывает, тогда, когда она меньше всего этого ожидала.
Телефонный звонок раздался во вторник, когда Кэтрин усердно работала над особенно сложной программой для одного из новых клиентов. Она выругала себя за то, что забыла включить автоответчик, чтобы назойливые звонки не отвлекали ее.
— Кэтрин Темплтон слушает. Чем могу быть полезна?
— Ты по-разному можешь быть мне полезна, славная моя, но только нас с тобой могут арестовать.
От исполненного сексуальности тембра Джоэла Кэтрин немедленно пробрала дрожь. Ее досада испарилась, подобно туману при восходе солнца. Она откинулась на спинку кресла и рассмеялась.
— Гм, звучит интригующе. Итак, что у тебя на уме?
— Если я тебе скажу, ты сегодня работать уже не будешь, да и я тоже. Так что лучше пока приберегу, — поддразнил Джоэл, и Кэтрин замерла в предвкушении.
— Буду ждать. Так зачем звонишь?
— А что, обязательно нужен повод? Может быть, мне просто приятно слышать твой голос, — почти шепотом сказал он, и у Кэтрин сладко сжалось сердце.
— Правда? Тебе нравится мой голос? — задохнувшись, переспросила она. — Между прочим, я не могу тебе сказать, как твой голос вот сейчас действует на меня.
— Кэтрин, позволь, я скажу тебе кое-что, — доверительным тоном проговорил Джоэл. — Твой голос… Знаешь, когда его слышишь, забываешь обо всем на свете.
— Это хорошо. Я рада, что ты иногда забываешь обо всем на свете.
— Наш разговор может лишить меня рабочей формы на остаток дня. Не знаю, как мне теперь удастся сосредоточиться, — проворчал он.
Кэтрин сжала в пальцах телефонный шнур и заулыбалась, устремив взгляд в потолок.
— Я бы посоветовала тебе принять холодный душ, но тут же вспомнила, что произошло после того, как ты в последний раз это средство испробовал.
Она не стала уточнять, так как знала: Джоэл вспомнил вчерашнее утро, когда она присоединилась к нему в душе. В результате струи воды нисколько не охладили их, напротив, они разогрелись до невероятной степени. В конце концов Джоэл опоздал на работу.
— Ты за это заплатишь, сладкая моя, — проворковал он, и Кэтрин издала негромкий смешок.
— Мне кажется, я уже расплатилась, и мне это понравилось, — парировала она. — Кстати, ты мне так и не рассказал, как реагировала твоя секретарша, когда ты появился в офисе.
— Она предположила, что мне нездоровится. Я ответил, что это просто ерундовое недомогание. Могу тебя поблагодарить за то, что почти все сотрудники бросали на меня двусмысленные взгляды, — пожаловался Джоэл. — Никто ничего не сказал, но, так или иначе, ты действуешь на меня самым вредоносным образом.
— Не понимаю, о чем ты. Думаю, я не первая женщина в твоей жизни. И не последняя.
— Конечно, — подтвердил Джоэл. — Но еще ни одной не удавалось заставить меня опоздать на работу. Ты отдаешь себе отчет в том, что за последние недели я отменил встреч больше, чем за предыдущие десять лет?
— Ты жалеешь?
— Нет, черт меня возьми, — признался Джоэл. — Если честно, я бы хотел сейчас быть с тобой. Иногда мне приходит в голову, что ты — ведьма.
— Какая именно ведьма? Та, что превращает тебя в жабу, или та, что околдовывает тебя навечно?
О, если бы в ее распоряжении имелись такие чары! Она бы прибегла к ним в мгновение ока.
— Естественно, второе, — бросил Джоэл.
Ее улыбка растаяла, она отдала бы весь мир за то, чтобы он почувствовал к ней нечто большее, чем просто вожделение. Для нее все это далеко не игра. И все же она постаралась продолжать разговор в легком, веселом ключе:
— А ты привязан ко мне навсегда?
Скажи — да, молило ее сердце. Только скажи — да.
— Конечно. Я твой преданный раб, — лаконично ответил Джоэл, и сердце Кэтрин сжалось от разочарования. — Нет ничего, чего бы я не сделал для тебя, — добавил он.
Эти слова подействовали на нее как соль на раны. Одной вещи он не сделает ради нее: не отдаст ей свое сердце.
Ровно в семь часов вечера Кэтрин поднималась в лифте на верхний этаж здания, где располагался офис фирмы Джоэла. Она уже несколько раз бывала здесь, поэтому в холле с приветливой улыбкой поздоровалась с охранником. Проходя по коридору, она отметила, что рабочие помещения опустели. Секретарь Джоэла давно ушла домой. Однако дверь кабинета была приоткрыта, и Кэтрин беззвучно вошла.
Джоэл сидел за просторным столом, погруженный в бумаги. Она увидела, как он потянулся всем телом, после чего тут же вновь углубился в работу. Она почувствовала, как в груди возник незнакомый комок. Ей тут же пришлось вступить в борьбу со своим желанием подойти к нему и просто обнять, чтобы он избавился от стрессов и волнений дня. Но удержаться от реплики было выше ее сил.
— Слишком много работаешь, — протянула она, проходя на середину кабинета.
Джоэл поднял голову. Улыбка тронула его губы, и сердце Кэтрин болезненно сжалось. Джоэл же поспешно захлопнул папку, поднялся из-за стола и шагнул навстречу Кэтрин.
— Мне нужно было как-то наверстать время, которое я потерял, думая о тебе, — серьезно объяснил он.
Его руки сомкнулись на ее талии. Кэтрин вскинула голову как раз вовремя, чтобы встретить его поцелуй, томный и очень властный. Джоэл словно клал на нее свою печать. Трудно сказать, знает ли он об этом. Впрочем, это не играет никакой роли. Вероятно, для него привычно вести себя таким образом с женщинами. Неизвестно зачем Кэтрин вспомнила, что его связь с ней — не более чем временное развлечение.
Она решительно поставила заслон на пути этой неприятной мысли. А Джоэл смерил ее откровенно собственническим взглядом. Он позволил себе внимательно изучить ее черное платье и наконец одобрительно кивнул.
— Неплохо.
