бойцовски. Тьма, брызги, грязь, к заставе, ар-р, и мимо стражи – р-ра, не троньте, прочь – и за город, и снова в грязь, и по глубокой колее…

И только на перекрестке он остановился и задумался, куда ему теперь бежать дальше. Лил дождь, дорога превратилась в месиво, то есть следов было не взять. А наобум бежать было нельзя, потому что только зря потратишь время. Нет, нужно только по следу! Но где он, этот след? Рыжий сел прямо в грязь и ощетинился. Да, гневно думал он, говорили, что Фурляндия – это богатая страна, там лучше, там сытней, там солнце ярче… Но где всё это «там», где эта злополучная Фурляндия – на севере, на юге? Он гневно рыкнул, подскочил…

И вдруг услышал грохот! Он оглянулся и прислушался… И сразу догадался: это началось – там, на реке. Так как же теперь быть? Куда ему теперь – туда или туда? Он заметался взад, вперед… И наконец решился: да, туда, конечно же! И побежал – изо всех сил! Тьма, ливень, грязь. Скорей! Скорей! Наддай, еще наддай!..

…И все же не успел. Когда он прибежал к реке, лед уже тронулся.

– Стой! – крикнул Рыжий. – Стой! Подожди меня! Я… Я…

Треск, гром в ответ. Река бурлила, клокотала. Он бросился к воде, упал…

И вдруг стало темно в глазах. И тихо. И так продолжалось достаточно долго…

Но вот появился свет. И послышались легкие шаги. А вот уже Рыжий увидел дорожку вдоль кустов, а на тех кустах росли какие-то странные цветы. Их было много-много, мелких-мелких. Наверное, это и есть та самая сирень, подумал Рыжий. А вот, увидел он, по дорожке идут две те самые няньки… и с ними княжна. На этот раз на ней прозрачная, как первый зимний лед, попонка. Они идут молча. Княжна очень печальна на вид. А вот перед ними дворец – огромный, каменный. Они входят в него…

А там их ждет толпа. И какая она необычная: все, даже воины, в попонках. И длинный-длинный стол, накрытый белоснежной скатертью, на том столе невиданные яства. Из-за стола выходит рослый, длинноухий, весь в побрякушках князь… Нет, даже принц! Или совсем король. Княжна, оставив нянек позади, подходит к тому королю и прижимается своей щекой к его щеке и жмурится…

А все вокруг кричат: «Гип-гип! Гип-гип!»

И тотчас начинает играть музыка. Толпа выходит, строится, и у них начинаются танцы. Танцуют они парами. Юю и длинноухий впереди. И он смеется, и она смеется. И все они там смеются – им всем весело, всем, даже нянькам. И только один Рыжий молчит…

Глава тринадцатая

НА ВЕРХУ

Когда он наконец открыл глаза, был уже день. Нет, даже уже вечерело. Над головой был белый потолок, а сбоку, из окна, светило солнце. Где это он, растерянно подумал Рыжий, и что это с ним такое, почему он так слаб? И кто это накрыл его длинной, теплой попонкой? Да и тюфяк под ним какой-то совсем не такой, как прежде. Рыжий ощупал его лапами и сразу же убедился, что это не его тюфяк, а какой-то мягкий, пышно взбитый. Рыжий приподнялся, сел и осмотрелся. Ага, вот оно что: он в светлой и просторной горнице, один. Напротив него низкий стол, на столе лежит гусиное перо, а рядом с ним свиток пергамента, густо исписанный значками. Пол чистый, крашеный. Сундук в углу. И это всё. А за окном видны крыши домов, а еще дальше – пристань и река. Да, значит, так оно и есть, он на Верху, подумал Рыжий, и, скорей всего, у Лягаша. Но как он попал сюда? Лягаш не мог его принять, потому что он еще в отъезде. Но это и не княжеская горница, потому что у князя, говорят, совсем не так – у него на окне занавеска, а на полу, на всю ширь, лежит шкура чудо-зверя, а в углу стоит стяг – наиглавный, походный. А это тогда что? Рыжий зажмурился и начал вспоминать: ночь была, грохот, ледоход. Он закричал и кинулся к воде, и упал. И сразу все исчезло. Потом был сон. А после что было? Он сам сюда пришел или его принесли? Или как?

Но дальше думать было некогда, потому что за дверью послышались шаги. Рыжий поспешно лег, закрыл глаза, насторожился… И по походке узнал – это князь. Вот он вошел. Вот подошел и остановился возле тюфяка, немного постоял, тоже прислушался… И вдруг сел рядом и сказал:

– Не притворяйся.

Рыжий открыл глаза. Князь, помолчав, сказал:

– Ну, говори.

– О чем? – спросил Рыжий.

– Да про Фурляндию, про что же еще, – сказал князь. – Всю ночь про нее кричал, спать не давал. А теперь чего молчишь?

Вот оно что, подумал Рыжий, р-ра, значит, бредил. И, значит, мог всё, что попало, выболтать, и даже про Незнакомца… Но тут же уверенно подумал: нет, это никогда! И сразу успокоился, сказал:

– А что тут говорить? А ничего я про ту Фурляндию не знаю. А что в бреду молол, так это мало ли!

– Нет, – тихо сказал князь. – Это не бред был, а сон.

– Сон?! – спросил Рыжий, будто удивляясь. И сам же ответил: – Откуда? Я снов с рождения не видел! Я же как все. Бред это был!

Но князь еще строже сказал:

– Нет, сон! И не виляй! И если бы простой, про что-нибудь другое. А так он был про Фурляндию. А я только вчера отправил туда дочь. И, значит, я просто обязан знать, что ты там у них увидел. Ну! Слушаю!

И князь стал пристально смотреть на Рыжего. Р-ра, гневно думал Рыжий, ну еще бы, ведь сон для них, для неотмеченных, это такая редкость и такая важность! Сон, думают они, показывает то, что будет завтра, сон помогает и предупреждает, сны видеть – это колдовство…

– Ну! – сказал князь. – Мне еще долго ждать?!

И Рыжий, тяжело вздохнув, начал рассказывать свой сон. Повторять вслух то, что он видел, ему было очень неприятно и, главное, очень обидно, поэтому он то кривился, то сопел, то морщился. Зато князь слушал, будто каменный, только брови у него то сходились, то расходились. Когда же Рыжий замолчал, князь поднял голову, принюхался, потом задумался… и наконец сказал:

– Так, говоришь, дворец под красной крышей? И длинноухий? Весьма любопытно!

– Что?

– Всё, – сказал князь. – До самой мелочи. Ты как в окно подглядывал. Вот это сон! Настоящий! – князь усмехнулся, помолчал, а потом, как бы между прочим, добавил: – Да и чему тут удивляться? Весь, значит, в бабушку.

Рыжий сердито хмыкнул и сказал:

– Да, это верно. Ведьмино отродье.

Князь тоже хмыкнул и ответил:

– Ну и что? Я твою бабушку очень ценил. А сон, это какое колдовство? Сон – это совсем другое. Вот даже взять меня. Сам знаешь, какой я колдун. А мне ведь тоже однажды был сон. И очень даже непростой. Рассказать про него?

Рыжий молчал. Но князь только немного подождал и все равно сказал:

– Ну, так вот. Это было давно. Тогда я был не старше твоего. И вдруг отец велел, чтобы я ехал в Мэг. Один! И по делам. Ну, ты про Мэг, я надеюсь, слышал. Это еще одна земля, вроде Фурляндии, и тоже там, в той стороне. И вот приехал я туда. У них там все по-своему, по-мэгски. Такие они, знаешь, умные, сытые, прямо лоснятся! Но ведь и мы, если надо, тоже не такие уже дикари. А тут еще отец дал мне с собой самых натасканных, самых решительных, самых… Ну, как Лягаш, как, кстати, Зоркий, твой отец. Так что, короче говоря, мы как туда приехали, сразу того, сего, туда, сюда – и вот уже через три дня у нас был заключен с ними союз, договорились о торговле. И вообще, Крактель, мэгский король, передо мной так и подскакивал – что на пиру, что на охоте, что везде. А еще была у него дочь, звали ее Айли…

Князь улыбнулся, замолчал и даже какое-то время смотрел в сторону… а после снова повернулся к Рыжему и продолжал – но так, как будто он его уже не видел, как будто он здесь, в этой комнате, один:

– Айли! И я был сразу ею… Как это? Да, очарован, вот! Ну, и поднес ей дары. Не сам, конечно, а через ее служанок. Потом были еще одни дары. Потом еще. А после осмелел и написал и передал ей записку. И в тот же день, под вечер, получаю от нее ответ – правда, какой-то двусмысленный. Тут, значит, думать надо было, думать! Но я был молод и самонадеян. Набрал сластей, вина, дождался ночи, полез к ней в окно…

Тут князь не выдержал и рассмеялся, потом сказал:

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату