их, увы, постоянно растет), свидетельствующие о снижении уровня экспертизы поистине в мировом масштабе. Достаточно вспомнить историю, в сущности криминальную, о гении фальсификации художнике Дж. Майате. Его копии работ импрессионистов заняли почетное место во многих частных коллекциях на правах авторских произведений. В этой ситуации недостаточная степень и глубина компаративистской составляющей при экспертизе проявились в полной мере. Безусловно, тот факт, что художник был разоблачен, привлечен к уголовной ответственности и, в результате, понес соответствующее наказание, является в известной степени сатисфакцией. Но сам инцидент – это достаточно жесткий урок для всего мирового сообщества экспертов, специализирующихся в сфере изобразительного искусства. И своего рода – укор. Ибо, как считал А. С. Пушкин, «… кто в критике руководствуется чем бы то ни было, кроме любви к искусству, тот уже нисходит в толпу, рабски управляемую низкими, корыстными побуждениями» [329] .
Таким образом, экспертиза в пространстве российской культуры (в отечественной культурологии, книжной культуре, в литературоведении, искусствознании, в целом в художественной культуре) во все времена является чем-то гораздо большим, нежели только и собственно оценкой, – именно так рассматривают это понятие в зарубежных исследованиях. Очевидно, что экспертиза обладает креативным и прогностическим потенциалом, имеет множество других, прежде всего, ценностных ресурсов. Но «чего-то все недоставало – все по старому…» (
Тем не менее, важность существования института экспертов для России очевидна, в том числе в аспекте совершенствования культурной политики в области художественной культуры и законодательства – особенно в той его части, которая непосредственно касается культурного наследия. Было бы несправедливо вовсе отрицать присутствие ныне соответствующих инноваций в российской культурной политике и законодательных инициатив, связанных в целом с экспертно-аналитической деятельностью. Но это, скорее, возможное, а не достаточное.
Между тем сделать мир просвещенным и ценностно-ориентированным весьма сложно без апелляции к взвешенной, компетентной критике и экспертизе. А ведь именно это желание с неизбежностью, в качестве разумного целеполагания, актуализируется на изломе времени, в периоды социокультурных кризисов.Городская вывеска в свете культурологической экспертизы
Вывеска, под которой понимается наименование городской институции (термин + имя собственное [330] ), получившее пространственно-визуальное воплощение в городской среде, составляет важную часть ономастического ландшафта города [331] и его визуального облика [332] . Это обусловлено тем, что она обязательно включает словесную (вербальную) и во многом определяемую ею визуальную составляющую. В данном случае речь пойдет главным образом о словесной составляющей, которую легко припомнить, когда говорят о вывесках:
библиотека ЧИТАЙГОРОД,
аптека 36,6,
кафе СЕВЕР,
салон красоты КЛЕОПАТРА,
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ.
Вывеска сопровождает и представляет в городской среде широкий круг институций: торговые заведения; точки питания и обслуживания (сервиса); учреждения – государственные, культурные и медицинские; учебные заведения разных типов и др. С усложнением экономической и социокультурной жизни современного города в нем появляются новые институции и объединения горожан, каждое из которых обзаводится вывеской. Ночные клубы, турфирмы, бюро недвижимости, суши-бары, солярии, салоны красоты и нэйл-индустрии – все это невозможно было даже представить в советском городе, а сегодня таких вывесок масса.
Привязанность к обозначению конкретной институции отличает вывеску от других текстов городской среды – информирующих и рекламных, а также неофициального письма, получившего распространение в последнее время, – в том числе граффити, трафаретных надписей и прочих письменных проявлений горожан.
Ее принципиальное отличие видится в том, что вывеска выполняет функцию номинации объекта (терминологической и ономастической), она может стать исходной точкой информации о нем и рекламы, но не тождественна ни той, ни другой.
В силу многоэлементности и разноприродности элементов вывеска интересует разные гуманитарные науки, в круг объектов которых входит город. Она привлекает лингвистов, и в этом смысле неслучайно название одной из первых работ по языку города – «Слово на вывеске» [333] . К необходимости анализировать вывески давно пришли исследователи городской ономастики . Не могут обойтись без вывесок рекламисты , дизайнеры и иные «стилисты» города. Нельзя не сказать и о коллекционерах-любителях, которые собирают смешные или безграмотные вывески и размещают свои коллекции в Интернете, делая их достоянием как широкой общественности («для прикола»), так и специалистов [334] .
Здесь речь о городской вывеске, точнее ее словесной составляющей, пойдет в контексте проблематики экспертного рассмотрения , что включает работу в дискуссии о культурологической экспертной деятельности [335] .
Стоит сразу подчеркнуть, что экспертное рассмотрение, или экспертиза, понимается при этом широко: не только как профессиональная квалификация некоего факта по заказу той или иной институции/персоны, но и стихийно – в рефлексии по поводу городской культуры горожан.
То, что такая стихийная, или непрофессиональная, рефлексия «работает» постоянно, не требует доказательств. Интересно в связи с этим, что в последнее время получили распространение выражения
В первую очередь необходимо отметить, что народная экспертиза проявляется в самом языке, точнее – в устной речевой стихии города , которая непременно включает неофициальные номинации , то есть альтернативные именования, а часто – переименования городских объектов.
Одной из первых на эту часть городской лексики, не зафиксированной в словарях, обратила внимание К. П. Михалап, предъявив солидный список таких номинаций Красноярска и отметив, что они могут быть нейтральные, иронические, разоблачительно-оценочные [336] .
Рассматривая эти номинации теперь уже с исторической точки зрения и в интересующем нас аспекте «народной экспертизы», можно сказать, что в таких номинациях видно прежде всего стремление дать имена собственные городским объектам, которые официально их не удостоены: ГАСТРОНОМ
В тех же случаях, когда неофициальное имя собственное появляется при имеющемся официальном, оно оказывается реакцией на:
♦ многословность вывесок и вызванные ее аббревиатуры: ЮДИНСКАЯ БИБЛИОТЕКА –
♦ неинформативность или слабую информативность названия: КАФЕ ХОЛОДОК
♦ пафос или ложную сентиментальность официального наименования: КИНОТЕАТР «СТРОИТЕЛЬ»
♦ заимствованную лексику: КЛУБ ИМЕНИ КАРЛА ЛИБКНЕХТА
♦ номерное или цифровое обозначение: ОБЩЕЖИТИЕ № 6
И в целом можно сказать, что официальная вывеска казалась горожанам слишком серьезной, отсюда игривость, юмористичность неофициальных наименований: КАФЕ ВЕТЕРОК
