привычные представления о логике. Зачем Ксене понадобилось натравливать на Волкова доберманов, если симбионты позволяют убить его мгновенно? Группа Серого? Нет, партизаны Миссию никогда особо не волновали. Это сделано ради Андрея... ради существа со Сферы.
«С какой Сферы?! — обозлился Канунников. — Что еще за Сфера? Что у нас вообще происходит? И ведь самое... а что — „самое“? „странное“?.. О-о-о! Странного здесь столько, что „самое“ уже и не выберешь. Так о чем?., ах, да. Вот что самое... скорее смешное: это же я его рекомендовал Миссии. Андрюху-террориста. Я, а не кто-то другой. Назвал его в числе наиболее перспективных кандидатур. Выбрал. Почти случайно. Ну понравился парень — в чисто оперативном, естественно, смысле. В смысле — хорош был для разработки. И на тебе: угадал. Ткнул пальцем в небо — попал в агента... какой-то, на фиг, Сферы... Алле! Кем тут управляют с помощью космических лучей? Вами, да? Представьте, мною тоже! Весьма рад. Свободная койка найдется? Кормежка и уколы по расписанию...»
Николай взял себя в руки и сделал вялое движение в сторону бара, но вспомнил, что где-то под ногами катается бутылка — початая, но плотно завинченная. Сто грамм рассудок не затуманят, а нервы успокоят. И еще пятьдесят, чтобы пальцы не дрожали.
В динамике тоскливо постукивала бутафорская пицца. Майор ее видел неоднократно: здоровенный рекламный причиндал на крыше минивэна. Разве нормальный преступник станет ездить в такой машине? Никогда. Потому-то Серый в ней и ездил. И вполне успешно.
«Не волнуйся, это скорее всего Канунников», — сказал Волков то ли Владимиру, то ли девушке, то ли им обоим.
— Если бы, Андрюша, если бы... — ответил Николай куда-то в комнату. — Сейчас вас будут убивать. А я это буду слушать. От начала и до конца.
«Майор», — произнес Андрей.
— Да? — Канунников схватился за ухо, но раздосадовано цыкнул и взболтнул остаток водки. — А, ты это не мне... Ну да, майор, майор...
Ничего существенного мембрана уже не передавала, Волков и так наговорил столько, что у Канунникова прихватило сердце. На секунду, не больше, потом все прошло — симбионты скорректировали концентрацию адреналина и все, что положено. Но в первый момент, когда Андрей объявил Серому, кто он такой и откуда он взялся, Николай подумал, что сходит с ума. Но при этом — поверил. Сразу. Почему — он не знал и сам.
«Нужно верить в лучшее», — будто бы отозвался Волков.
— Точно, пришелец, — прошептал Канунников. — Особенно если ничего другого уже не остается. Верил, верил... Во что-нибудь эдакое, чудесное или... странное. Не уйти сегодня от этого слова. Странно, что у Миссии на Земле есть серьезный противник. Мы-то для них — так, тараканы. И странно, что нас с тобой свело — еще тогда, пять лет назад. Я тебя запомнил, а то! Как же я мог не запомнить, если в твоем преступлении было... ну да, полным-полно странного. Но надеяться на то, что ты пришелец, — это уж слишком. Не настолько же я чокнутый, правильно? — Он медленно поставил пустую бутылку на пол. — Хм... А во что же я тогда верил? Ведь верил же во что-то... Не в людей, не в гуманоидов, но во что-то верил все-таки. Хрен его знает. Русский человек, что с меня взять...
Волков и Серый продолжали разговаривать, но все тише и тише. Николай напряженно вслушивался и проклинал идиотскую пиццу. Муляж дребезжал, как метла в жестяном ведре — непрерывно, невыносимо.
Пицца грохнула о крышу сильней и вдруг замолчала: автобус остановился.
Андрей посмотрел на «перфоратор» — если верить датчику, в магазине осталось еще четыре патрона. Вернув оружие Серому, он взъерошил волосы и привалился к теплому боку автобуса. Слева в дверце оказались три отверстия от короткой очереди. Андрей задумчиво провел по ним пальцем и поднял голову к луне. Ощущения победы не было.
— Тридцать шесть из тридцати шести, — с трудом выговорил Владимир. — Это «мирзоев-401», — добавил он, закидывая «перфоратор» на плечо. — Когда я служил, «мирза» еще проходила полевые испытания.
— Удобное оружие, — равнодушно отозвался Андрей. — Ваш инженер Мирзоев жил не напрасно.
— Серый! — Катя подбежала к стоявшему за автобусом «Вольво» и открыла дверь.
— Что там? — спросил он.
Из салона вывалилось тело. Голова, ударившись об асфальт, не сохранила формы — усатый был нашпигован сталью не меньше, чем его автомобиль. Андрей не мог защитить всех, ему пришлось выбирать, и выбор был очевиден. У него в мозгу словно включился калькулятор — самый примитивный: сложить и вычесть, остальное ни к чему. Серый нужен, а его партизаны — не очень. Катерина... от нее толку совсем никакого, но она нужна Серому.
Андрею понадобилось тридцать шесть выстрелов. Около девяти секунд. Тридцать шесть человек уткнулись лицами в мох у обеих обочин.
Невдалеке коптила тлеющим скатом зализанная «Тойота» — она шла первой, метрах в пятистах от колонны, но здесь, у поста, они ее нагнали. И еще две машины за расстрелянным «Вольво» — в таком же виде. Не оставляющим никаких надежд.
— Мои друзья были солдатами, — тяжело произнес Владимир. — Смерть для солдата — часть профессии.
— Это все, что ты можешь о них сказать? — тихо спросила Катя.
— И того много, — ответил он, усаживаясь на обочину.
— Ты... я тебя знала совсем другим, Серый!
Он лишь кивнул — уронил голову и поленился поднять.
— Серый, как ты можешь?
— Не вини его, — сказал Андрей. — Сколько у вас народу осталось?
— Немного. — Она отвела глаза. — Серый, Малевич, Африка... Серый?!
Катя бросилась к Владимиру и встряхнула его за плечо. Тот медленно отклонился назад и рухнул в пыльную траву.
— Серый!..
— Шуметь не нужно, — цыкнул Андрей. — Пульс пощупай. Да жив он, жив!
Катерина торопливо расстегнула на Сером куртку и ахнула: во весь живот темнело сырое пятно.
— Нож доставай, — скомандовал Андрей.
— Не смей!
— Что «не смей»? Может, и тебя надо было «не сметь»? Сейчас бы уже в холодильнике лежала. Нож!
— Да, — шепнула девушка, вынимая из рукава неженский тесак с пилой на тыльной стороне. — Только он... не совсем стерильный.
Андрей вздохнул и задрал Серому футболку. Чуть выше пупка оказалось небольшое отверстие, лихо припухшее, похожее на вздувшийся чирей. Пуля ушла внутрь и где-то там остановилась, порвав по пути все, что можно.
— Мы тебя довезем, Володя... — Катерина беспомощно обернулась к севшему на оси автобусу. — Довезем, довезем. Потерпи, ага?
— Ох, не хотел я этого. Серый и сам не хотел бы, а я уж подавно... — Андрей взял у девушки нож и, чуть помедлив, полоснул себя по левому запястью.
Рана мгновенно сошлась в рубец, выдавив по краям две алые капельки. Андрей выругался и сделал еще один разрез, глубже и длинней.
— Пошла! Ну?!
Рассеченная кожа принялась было снова стягиваться, но вдруг остановилась, словно задумалась.
— Пошла, говорю! — крикнул Андрей. — Так надо! Надо, ясно?!
Секунду не было ничего. Препарированная рука смахивала на муляж — отталкивающий, но не страшный.
Потом из поврежденной вены брызнула кровь.
Держа руку на весу, Андрей кинул нож Катерине:
— В зубы ему вставь. Быстро!
