своимъ рабствомъ, говорилъ только что о Сальватьерр?, собрался было отв?чатъ ему, какъ вдругъ на эспланад? раздался властный голосъ Дюпона, и приказчикъ громко захлопалъ въ ладоши, созывая рабочихъ.
Колоколъ посылалъ въ пространство посл?дній, третій свой ударъ. Об?дня должна была немедленно начаться. Донъ-Пабло, стоя на ступеняхъ л?стницы, охватилъ взглядомъ все свое стадо и посп?шно вошелъ въ часовню, такъ какъ р?шилъ для назиданія виноградарей помогать священнику при служб?.
Толпа работниковъ наполнила часовню, и стояла тамъ съ видомъ, отнимающимъ по временамъ у Дюпона всякую надежду, что эти люди чувствуютъ благодарность къ нему за его заботы о спасеніи ихъ душъ.
По близости къ алтарю возс?дали на алыхъ креслахъ дамы семейства Дюпоновъ, а позади нихъ — родственники и служащіе конторы. Алтаръ былъ украшенъ горными растеніями и цв?тами изъ оранжерей Дюпоновъ. Острое благоуханіе л?сныхъ растеній см?шивалось съ запахомъ утомленныхъ и потныхъ т?лъ, выд?ляемымъ скопищемъ поденщиковъ.
Время отъ времени Марія де-ла-Лусъ бросала кухню, чтобы подб?жатъ къ дверямъ церкви и послушать капельку об?дни. Поднявшись на цыпочки, она поверхъ вс?хъ головъ устремляла глаза свои на Рафаэля, стоявшаго рядомъ съ приказчикомъ на ступеняхъ, которыя вели къ алтарю, составляя такимъ образомъ точно живую ограду между господами и б?дными людьми.
Луисъ Дюпонъ, стоявшій позади кресла тетки своей, увидавъ Марію де-ла-Лусъ, началъ д?лать ей разные знаки и даже угрожалъ ей пальцемъ! Ахъ, проклятый безд?льникъ! Онъ остался все т?мъ же. До начала об?дни Луисъ верт?лся на кухн?, надо?дая ей своими шутками, словно еще продолжались ихъ д?тскія игры. Время отъ времени она была вынуждена полушутя, полусерьезно угрожать ему за то, что онъ давалъ волю своимъ рукамъ.
Но Марія де-ла-Лусъ не могла оставатъся долго у дверей церкви. Служащіе на кухн? поминутно звали ее, не находя самыхъ нужныхъ предметовъ для своего кухоннаго д?ла.
Об?дня подвигалась впередъ. Сеньора вдова Дюпонъ умилялась при вид? смиренія и христіанской кротости, съ которыми ея Пабло носилъ съ м?ста на м?сто требникъ, или бралъ въ руки церковную утварь.
Первый милліонеръ во всей округ? подаетъ б?днякамъ такой прим?ръ смиренія передъ лицомъ священнослужителя Божьяго, зам?няя собой дьячка при отц? Урисабала! Еслибъ вс? богатые поступали такимъ же образомъ, работники, чувствующіе лишь ненависть и желаніе мести, смотр?ли бы на вещи иначе. И взволнованная величіемъ души своего сына, донья-Эльвира опускала глаза, вздыхая, близкая къ тому, чтобы расплакаться…
Когда кончилась об?дня, наступилъ моментъ великаго торжества — благословенія виноградниковъ для предотвращенія опасности отъ филоксеры… посл? того, какъ ихъ засадили американскими лозами.
Сеньоръ Ферминъ посп?шно вышелъ изъ часовни и вел?лъ принести къ дверямъ соломенные тюки, привезенные наканун? изъ Хереса и наполненные восковыми св?чами. Приказчикъ принялся раздавать св?чи виноградарямъ.
Подъ сверкающимъ блескомъ солнца засв?тилось, точно красные и непрозрачные мазки кисти, — пламя восковыхъ св?чей. Поденщики встали въ два ряда и, предводительствуемые сеньоромъ Ферминомъ, медленно двинулись впередъ, направляясь внизъ по винограднику.
Даиы, собравшіяся на площадк? со вс?ми своими служанками и Маріей де-ла-Лусъ, смотр?ли на процессію и медленное шествіе мужчинъ въ дв? шеренги, съ опущенной внизъ головой и восковыми св?чами въ рукахъ, н?которые въ курткахъ изъ с?раго сукна, другіе въ рубахахъ съ повязаннымъ кругомъ шеи краснымъ платкомъ, при чемъ вс? несли свои шляпы прислоненныя къ груди.
Сеньоръ Ферминъ, шествуя во глав? процессіи, дошелъ уже до спуска средняго холма, когда у входа въ часовню появилась наибол?е интересная группа: отецъ Урисабалъ въ ряс?, ус?янной красными и сверкающими золотомъ цв?тами и рядомъ съ нимъ Дюпонъ, который держалъ въ рукахъ восковую св?чу точно мечъ, и повелительно оглядывался во вс? стороны, чтобы церемонія сошла хорошо и ее не омрачила бы ни мал?йшая оплошность.
Сзади него, врод? почетной свиты, шли вс? его родственники и служащіе въ контор?, съ сокрушеніемъ на лицахъ. Луисъ былъ наибол?е серьезенъ съ виду. Онъ см?ялся надъ вс?мъ, исключая лишь религіи, a эта церемонія волновала его своимъ необычайнымъ характеромъ. Луисъ былъ хорошимъ ученикомъ отцовъ-іезуитовъ — «натура у него была добрая», какъ говорилъ донъ-Пабло, когда ему сообщали о «шалостяхъ» его двоюроднаго брата.
Отецъ Урисабалъ открылъ книгу, которую несъ, прижимая ее къ груди: — католическій требникъ, и началъ читать молебствіе святымъ, «великую литанію», какъ ее называютъ церковники.
Дюпонъ приказалъ жестомъ вс?мъ окружавшимъ его точно повторять за нимъ его отв?ты священнику:
— Sancte Michael!..
— Ora pro nobis, — отозвался хозяинъ твердымъ голосомъ, взглянувъ на сопровождавшихъ его:
Они повторяли его слова и возгласъ «Ora pro nobis» разлился громкимъ ревомъ до первыхъ рядовъ процессіи, гд?, казалось, голосъ сеньора Фермина покрывалъ вс? остальные.
— Sancte Raphael!..
— Ora pro nobis!..
— Omnes Sancti Angeli et Archangeli!..
Теперъ, когда молитвенный призывъ относился уже не къ одному святому, а ко многимъ, Дюпонъ поднялъ голову и крикнулъ громче, чтобы вс? слышали и не ошиблисъ въ отв?т?.
— Orate pro nobis.
Ho только близко окружавщіе дона-Пабло могли сл?довать его указаніямъ. Остальная же часть процессі медленно двигалась впередъ и изъ ея рядовъ исходилъ ревъ, каждый разъ все бол?е нахалъный, съ шутливой звонкостью и ироническимъ дрожаніемъ голосовъ.
Посл? н?сколькихъ фразъ молебствія поденщики соскучившисъ церемоніей, съ опущенными внизъ св?чами, отв?чали автоматически, то подражая раскатамъ грома, то пронзительному визгу старухъ, что вынуждало многихъ изъ нихъ прикрывать себ? ротъ шляпой.
— Sancte Iacobe!.. — п?лъ священникъ.
— Noooobis, — рев?ли виноградари съ насм?шливыми интонаціями голоса, не теряя при этомъ серьезности своихъ загор?вшихъ лицъ.
— Sancte Barnaba!..
— Obis, Jbis! — отв?чали вдали поденщики.
Сеньоръ Ферминъ, тоже соскучившись церемоніей, притворился, что сердится.
— Слушайте, чтобъ у меня все было чинно! — говорилъ онъ, обращаясь къ самымъ нахальнымъ изъ поденщиковъ. — Неужели вы, каторжники, не видите, что хозяинъ пойметъ насм?шки ваши надъ нимъ?
Но хозяинъ не отдавалъ себ? отчета ни въ чемъ, осл?пленный волненіемъ. Видъ двухъ шеренгъ людей, идущихъ между виноградными лозами, и спокойное п?ніе священника, растрогали ему душу. Пламя восковыхъ св?чей дрожало безъ красокъ и св?та, точно блуждающіе огоньки застаигнутые въ ночномъ ихъ путешествіи разсв?томъ. Ряса іезуита сверкала подъ лучами солнца, точно чешуя громаднаго нас?комаго, б?лаго съ золотомъ. Священная церемонія до того волновала Дюпона, что вызвала слезы на его глазахъ.
— Чудесно! не правда ли, — сказалъ онъ въ одинъ изъ промежутковъ литаніи, не видя кто его окружаетъ и роняя наугадъ слова своего восторга.
— Дивно! — посп?шилъ вставить слово свое начальникъ конторы.
— Великол?пно, первый сортъ, — добавилъ Луисъ. — Точно въ театр?…
Несмотря на волненіе, Дюпонъ не забывалъ с-воевременно даватъ отв?ты на молитвенный призывъ и заботиться о священник?. Онъ бралъ его подъ руку, чтобы провести по неровностямъ почвы; старался не давать его ряс? зац?пляться за длинные стебли лозъ, стлавшихся по земл? на краяхъ дороги.
— Ab ira, et odio, et omni mala voluntatel… — п?лъ священникъ.
Нужно было изм?нитъ отв?тъ и Дюпонъ со всей своей свитой провозгласилъ:
— Libera nos, Domine.
