Между т?мъ, остальная часть процессіи продолжала съ ироническимъ упорствомъ твердить свое Ога pro nobis.
— A, spiritu fornicationis! — сказалъ отецъ Урисабала.
— Libera nos, Domine, — отв?тили съ сокрушеніемъ сердца Дюпонъ и вс? слышавшіе эту мольбу къ Всевышнему, между т?мъ какъ полъ процессіи издали рев?ла:
— Nooobis… obis.
Приказчикъ шелъ теперь вверхъ по холму, направляясь съ своими людьми къ эспланад?. Виноградари построились зд?сь группами, вокругъ цистерны, надъ которой поднимался большой жел?зный обручъ, украшенный крестомъ. Когда священникъ прибылъ съ окружавшими его, Дюпонъ освободился отъ св?чи, чтобы взятъ у поденщика, на обязанности котораго лежало смотр?ть за часовней, иссопъ и сосудъ со святой водой. Онъ будеть служить дьячкомъ своему ученому другу. Руки его дрожали отъ волненія когда онъ бралъ священные предметы.
Приказчикъ и многіе изъ виноградарей, догадываясь, что насталъ самый торжественный моментъ церемоніи, непом?рно открывали глаза, над?ясь увид?ть что-нибудъ необычайное.
Между т?мъ, священникъ перелистывалъ страницы своей княги, не встр?чая молитвы, подходящей къ случаю. Требникъ былъ самый полный, а церковъ охватываетъ молитвой вс? моменты жизни челов?ка: им?ется молитва для родильницъ, для воды, св?чей, новыхъ домовъ, для только что отстроенныхъ барокъ, для постели супруговъ, Для отправляющихся въ путешествіе, для хл?ба, яицъ и всякаго рода съ?стныхъ припасовъ. Наконецъ, отецъ Урисабалъ нашелъ въ требник? то, что искалъ: Benedictio super fruges et vineas.
И Дюпонъ чувствовалъ н?которую гордость при мысли, что церковь снабжена латинской молитвой для виноградниковъ, какъ бы предвидя, что черезъ долгіе в?ка въ Херес? окажется служитель Божій, великій винод?лъ, которому понадобится эта молитва.
— Adjutorium nostrum in nomine Domine, — сказалъ священникъ, глядя во вс? глаза на своего богача св?щеносца, готовый тотчасъ подсказать ему требуемый отв?тъ.
— Quifecit coelum et terram, — провозгласилъ не колеблясь Дюпонъ, вспомнивъ заботливо выученные имъ слова.
Еще на два молитвенные призыва священника он? далъ, какъ сл?довало, отв?тъ и тогда іезуитъ принялся медленно читать Oremus, прося покровительства Божьяго для виноградниковъ и защиты для созр?ванія виноградныхъ гроздьевъ.
— Per Christum Dominem nostrum, — окончилъ молитву іезуитъ.
— Amen, — отв?чалъ Дюпонъ съ взволнованнымъ лицомъ, д?лая усиліе, чтобы слезы не брызнули у него изъ глазъ.
Отецъ Урисабалъ взялъ иссопъ, омочилъ его въ святой вод? и приподнялся, какъ бы для того, чтобы лучше доминировать надъ пространствомъ виноградника, которое онъ охватывадъ взгжядомъ съ эспланады.
— Asperges… — и бормоча сквозь зубы конецъ молитвеннаго обращенія, онъ окропилъ святой водой пространство, лежащее впереди него.
— Asperges… Asperges… — и онъ кропилъ направо и нал?во.
Зат?мъ, снявъ съ себя рясу и улыбаясь сеньорамъ съ удовлетвореннымъ чувствомъ того, что считаетъ свой трудъ удачно конченнымъ, онъ направился къ часовн?, сопровождаемый дьячкомъ, который снова несъ иссопъ и чашу со святой водой.
— Кончилось? — флегматично спросилъ приказчика старикъ-виноградарь съ суровымъ лицомъ.
— Да, кончилось.
— Такъ что ничего больше не будетъ говорить отецъ священникъ?
— Думаю что ничего.
— Хорошо… И мы можемъ идти?
Сеньоръ Ферминъ, поговоривъ съ дономъ-Пабло, обернулся къ группе работниковъ, хлопая въ ладоши. Пусть себ? улетаютъ! Торжество кончилось для нихъ. Они могутъ идти слушать другую об?дню, вид?ться со своими женами; но къ ночи пускай вс? возвратятся на виноградникъ, чтобы пораньше утромъ приступить къ работ?.
— Возьмите съ собой восковыя св?чи, — добавилъ приказчикъ, — хозяинъ даритъ ихъ вамъ, чтобы ваши семьи сохраняли ихъ, какь воспоминаніе.
Работники стали дефилировать передъ Дюпономъ съ потушенными св?чами въ рукахъ.
— Весьма благодарны, — говорили н?которые изъ нихъ, поднося руку къ шляп?.
И тонъ ихъ голоса былъ такой, что окружавшіе Дюпона не знали, не обидится ли онъ.
Однако донъ-Пабло все еще находился подъ вліяніемъ волнующихъ его впечатл?ній. Въ господскомъ дом? началисъ приготовленія къ банкету, но онъ не будетъ въ состояніи ?сть. Какой великій день, друзья моя!.. Что за чудное зр?лище! И глядя на сонмы работниковъ, двигавшихся по винограднику, онъ давалъ своему восторгу свободный выходъ.
Вотъ образчик того, ч?мъ должно было бы быть общество, — господа и слуги, богатые и б?дные, соединенные вс? въ Бог?, любящіе другъ друга по-христіански, сохраняя каждый свое положеніе и ту часть благосостоянія, которымъ Господу было угодно од?лить его.
Виноградари шли посп?шно, н?которые б?жали, чтобы оказаться впереди товарищей и раньше другихъ прибыть въ городъ. Еще наканун? вечеромъ ихъ семьи ждали ихъ въ Херес?. Поденщики провели всю нед?лю, мечтая о суббот?, о возвращеніи домой, чтобы почувствовать тепло семьи посл? шести дней общей скученности.
Это было единственное ут?шеніе б?дняковъ, печальный отдыхъ посл? трудовой нед?ли, а у нихъ украли ночь и утро. Имъ оставалось всего лишь н?сколько часовъ: когда стемн?етъ они должны вернуться въ Марчамало.
Выйдя изъ влад?ній Дюпона и увид?въ себя на большой дорог?, у людей развязался языкъ. Они остановились на минуту, чтобы устремитъ взглядъ на высоту холма, гд? вырисовывалисъ фигуры дона- Пабло и служащихъ конторы, казавшихся теперь крохотными всл?дствіе большаго разстоянія.
Самые юные изъ виноградарей смотр?ли съ презр?ніемъ на подаренную имъ св?чу и прислоняя ее къ животу, двигали ею съ цинизмомъ, поворачивая ее вверхъ, къ холму.
— Вотъ теб?!.. воть теб?!..
Старики же разражались глухими угрозами:
— Чтобъ тебя кинжаломъ въ бокъ, ханжа-мучитель! хотъ бы тебя задушили, грабитель!..
И Дюпонъ, съ высоты охватывавшій взоромъ полнымъ слезъ свои влад?нія и сотни своихъ работниковъ, остановившихся на дорог?, чтобы, какъ онъ думалъ еще разъ поклониться ему, д?лился впечатл?ніями со своими союзниками.
— Великій день, друзья мои! Трогательное зр?лище! Міръ, дабы въ немъ все шло хорошо, долженъ быть организованъ сообразно со здравыми традиціями… Вотъ такъ, какъ его торговая фирма!..
V
Въ одну субботу вечеромъ Ферминъ Монтенегро, выходя изъ конторы, встр?тилъ дона-Фернандо Сальватьерру.
Маэстро направлялся за городъ для продолжительвюй прогулки. Большую часть дня онъ занимался переводами съ англійскаго языка, или же писалъ статьи для идейныхъ журналовъ — занятіе, приносившее ему необходимое для него питаніе хл?бомъ и сыромъ и позволявшее ему, кром? того, помогать еще и товарищу, въ домик? котораго онъ жилъ, и другимъ товарищамъ не мен?е б?днымъ, которые осаждали его, часто прося поддержки во имя солидарности.
Единственное его удовольствіе посл? дневной работы была продолжительная прогулка, длившаяся въ теченіе н?сколькихъ часовъ, до наступленія ночи, почти что ц?лое путешествіе, причемъ онъ неожиданно появлялся на мызахъ, отстоявшихъ отъ города на разстояніи многихъ миль.
Друзья изб?гали сопровождать въ его экскурсіяхъ этого неутшимаго ходока, который считалъ ходьбу
