высылаемые имъ администраторами и арендаторами, довольствуясь производительностью им?ній, въ которыхъ они никогда не бывали и которыя по большому своему протяженію приносили значительный и разнообразный доходъ.
Но въ Херес? богатый стоялъ ежечасно надъ б?днымъ, давая ему чувствовать свою власть. Онъ представлялъ собой грубаго кентавра, тщеславившагося своей силой, искавшаго боя, пьян?вшаго отъ него и наслаждавшагося гн?вомъ голоднаго, вызывая его на битву, чтобы укротить его, какъ дикую лошадь, когда ее ведутъ подковывать.
— Зд?шній богачъ еще бол?е грубый, ч?мъ его рабочій, — говорилъ Сальватьерра. — Его см?лая и импульсивная животностъ вноситъ еще бол?е мучительности въ нужду.
Богатство больше на виду зд?сь, ч?мъ въ другихъ м?стностяхъ Андалузіи. Хозяева віиноградниковъ, собственники бодегъ, экспортеры винъ съ ихъ громадными состояніями и чванливымъ мотовствомъ вливаютъ много горечи въ б?дноту несчастныхъ.
— Т?, которые даютъ челов?ку два реала за работу ц?лаго дня, — продолжалъ революціонеръ, — платятъ до пятидесяти тысячъ реаловъ за рысака. Я вид?лъ жилище поденщиковъ и вид?лъ многія конюшни Хереса, гд? стоятъ лошади, не приносящія пользы, а лишь служащія для того, чтобъ льстить тщеславію своихъ хозяевъ. Пов?рь мн?, Ферминъ, зд?сь, у насъ, есть тысячи разумныхъ существъ, которыя, ложась спать съ ноющими костями на мызныя цыновки, желали бы проснуться превращенными въ лошадей.
Онъ не безусловно ненавидитъ крупную собственность. Это облегченіе въ будущемъ для пользованія земли, — великодушная мечта, осуществленіе которой часто уже кажется ему близкимъ. Ч?мъ ограниченн?е число земельныхъ собственниковъ, т?мъ легче будетъ разр?шена задача и меньше взволнуютъ жалобы т?хъ, которыхъ лишатъ ихъ собственности.
Ho это разр?шеніе вопроса еще далеко, а между т?мъ онъ не можетъ не негодовать на все возрастающую нужду и нравственное уничтоженіе рабовъ земли. Онъ изумленъ сл?потой людей счастливыхъ, ц?пляющихся за прошлое. Отдавъ землепашцамъ влад?ніе землей маленькими частицами, какъ въ другихъ м?стностяхъ Испаніи, они на ц?лые в?ка остановили бы революцію въ деревн?. Мелкій землевлад?лецъ, который любитъ свой участокъ земди, словно это продолженіе его семьи, относится сурово и враждебно ко всякому революціонному новшеству и даже бол?е сурово и враждебно, ч?мъ настоящій богачъ. Всякую новую мысль онъ считаетъ опасностью для своего благосостоянія и свир?по отталкиваетъ ее.
Передачей этамъ людямъ влад?нія землей былъ бы удаленъ моментъ верховной справедливости, о которомъ мечтаетъ Сальватьерра. Но хотя это и такъ, его душа благотворителя ут?шаласъ бы мыслью о временномъ облегченіи нужды. Въ пустынныхъ м?стностяхъ возникли бы села, исчезли бы уединенныя мызы съ ихъ ужаснымъ видомъ казармъ или тюремъ, и стада вернулись бы въ горы, предоставивъ равнины людямъ для пропитанія ихъ.
Но Ферминъ, слушая своего учителя, отрицательно качалъ головой.
— Все останется по-старому, — сказалъ онъ. — Богатые ни мало ни заботятся о будущемъ и не считають нужнымъ принимать какія-либо предосторожности чтобъ замедлить его появленіе. Глаза у нихъ на темени и если они что-либо видятъ, то лишь сзади. Пока управляютъ страной люди ихъ сословія, им?ющіе къ своимъ услугамъ ружья, оплачиваемыя вс?ми нами, они см?ются надъ мятежомъ снизу. Къ тому же, они хорошо знаютъ людей.
— Ты в?рно сказалъ, — отв?тилъ Сальватьерра, — они знаютъ людей и не боятся ихъ.
Революціонеръ вспомнилъ Maestrico, того молодого парня, котораго онъ вид?лъ съ усиліемъ пишущаго при св?т? огарка въ людской въ Матансуэл?. Быть можетъ эта невинная душа, съ искренней своей в?рой понимала лучше будущностъ, ч?мъ онъ въ своемъ негодованіи, стремящемся въ немедленному уничтоженію вс?хъ золъ. Самое важное создать новыхъ людей, прежде ч?мъ заняться упраздненіемъ дряхлаго міра. И вспомнивъ о толп?, несчастной и безвольной, онъ заговорилъ съ н?которой грустью.
— Тщетно производились революціи у насъ, въ нашей стран?. Душа народа осталасъ та же, какъ и во времена господской власти. Въ затаенной глубин? ея хранится смиреніе раба.
Эта страна, страна винод?лія; и Сальватьерра съ воздержанностью трезвенника проклиналъ вліяніе на населеніе алкоголическаго яда, передающееся изъ рода въ родъ. Бодега, — современная феодальная кр?пость, которая держитъ массы въ уничиженіи и рабств?. Неистовства, преступленія, радости, влюбленность, все — продуктъ вина, словно этотъ народъ, который учится пить, едва отнимутъ ребенка отъ груди матери и считаетъ часы дня по числу выпитыхъ стакановъ вина, лишенъ страстей и привязанностей, и неспособенъ д?йствовать и чувствовать по собственному почину, нуждаясь для вс?хъ своихъ поступковъ въ возбужденіи винной влагой.
Сальватьерра говорилъ о вин? какъ о незримой и всемогущей личности, вм?шивающейся во вс? д?йствія этихъ автоматовъ, вліяя на ихъ ограниченный умъ, подталкивая ихъ къ унынію, такъ же какъ и къ безпорядочному веселію.
Интеллигенты, которые могли бы бытъ вождями массы, проявляютъ въ молодости великодушныя стремленія, но едва они вступятъ въ возраастъ, какъ уже становятся жертвами м?стной эпидеміи, превращаясь въ изв?стныхъ manzanilleros[6], мозгъ которыхъ не можетъ функціонировать иначе, какъ подъ вліяніемъ алкоголическаго возбужденія. А въ цв?тущіе года зр?лости они уже являются дряхлыми, съ дрожащими руками, чуть ли не паралитиками, съ красными глазами, померкнувшимъ зр?ніемъ и съ затемн?ннымъ мышленіемъ, какъ будто алкоголь окутываетъ облаками ихъ мозгъ.
Но, — веселыя жертвы этого рабства, — они еще восхваляютъ вино, какъ самое в?рное средство для укр?пленія жизненныхъ функцій.
Рабы нужды не могутъ наслаждатъся этимъ удовольствіемъ богатыхъ; но завидуютъ ему, мечтая объ опьян?ніи, какъ о величайшемъ счастіи. Въ моменты гн?ва и протеста толпы, достаточно подсунутъ ей бочки вина, чтобы вс? улыбались и вид?ли бы нищету свою позолоченной и св?тлой сквозь стаканы, наполненные золотою влагой.
— Вино! — воскликнулъ Сальватьерра, — это самый величайшій врагъ зд?шней страны: оно убиваетъ энергію, создаетъ обманчивыя надежды, прекращаетъ раньше времени жизнь; оно уничтожаетъ все, даже и любовь.
Ферминъ улыбался, слушая своего учителя.
— He тажъ уже это страшно, донъ-Фернандо!.. Т?мъ не мен?е, я признаю, что вино одно изъ нашихъ золъ. Можно см?ло сказатъ, что любовь къ вину у насъ въ крови. Я самъ не утаю порока своего. Стаканъ вина, поднесенный друзьями, доставляетъ мн? удовольствіе… Это м?стная наша бол?знь.
Революціонеръ, увлеченный мятежнымъ теченіемъ своихъ мыслей, забылъ о вин?, чтобы наброситься на другого врага, — на смиреніе передъ несправедливостью и христіанскую кротость б?дняковъ.
— Эти люди терпятъ и молчать, Ферминъ, потому что ученіе, унасл?дованное ими отъ предковъ, сильн?е ихъ гн?ва.
Сальватьерра волновался, возвышая голосъ въ безмолвіи сумерекъ. Солнце скрылось, осв?тивъ городъ точно отблескомъ отъ пожара. Co стороны горъ на неб? фіолетоваго цв?та выступила первая зв?зда, предв?стница ночи. Революціонеръ устремилъ на нее взглядъ, какъ будто она-то и была то небесное св?тило, которому суждено вести къ бол?е широкимъ горизонтамъ толпу плача и страданій, та зв?зда справедливости которая, бл?дная и колеблющдяся, осв?щала медленный походъ мятежниковъ, но она разрастется и превратится въ солнце, лишь только мятежники приблизятся къ ней, взявъ штурмомъ высоты, разрушивъ привилегіи, уничтоживъ боговъ.
Великія мечты поэзіи вставали въ ум? Сальватьерра и онъ говорилъ о нихъ со своимъ спутникомъ дрожащимъ и глухимъ голосомъ ясновидящаго пророка.
— Однажды древній міръ былъ потрясенъ до самыхъ своихъ основъ. Деревья стонали въ л?сахъ, шумя листвой, словно могильныя плакальщицы, угрюмый в?теръ покрывалъ зыбью озера и лазурную, св?тлую поверхность классическаго моря, ласкавшаго въ теченіе в?ковъ греческія прибрежья подъ звуки діалоговъ поэтовъ и философовъ. Плачъ о смерти раздался въ пространств?, доносясъ до слуха вс?хъ людей «Великій Панъ умеръ!..» Сирены погрузилисъ навсегда въ хрустальныя глубины, рспуганныя нимфы б?жали въ н?дра земли, чтобы никогда больше не возвратиться, и б?лые храмы, точно мраморные гимны, восп?вавшіе веселіе жизни подъ золотыми потоками солнечныхъ лучей, покрылись мракомъ, исчезая въ
