сигару и медленно курилъ ее, чтобы б?дные рабочіе воспользовались н?сколькими лишними минутами отдыха, благодаря хорошему настроенію духа хозяина.
Когда онъ докуривалъ сигару, для сеньоровъ наставалъ новый моментъ развлеченія, старикъ опять начиналъ шагать съ д?ланной суровостью, и, отъ звука его голоса дрожало эхо сос?днихъ холмовъ:
— За-а-ра-а-боту-у!..
Старый сеньоръ Ферминъ былъ одной изъ достоприм?чательностей Марчамалы, которую донъ-Пабло показывалъ своимъ гостамъ. Вс?хъ см?шили его поговорки, его удивительныя, совершенно народныя выраженія и образы р?чи, и сов?ты, преподаваемые имъ напыщеннымъ тономъ. А старикъ принималъ ироническія похвалы сеньоровъ съ простосердечіемъ андалузскаго крестьянина, который еще и по настоящее время живеть точно въ эпоху феодальнаго строя, безъ той суровой независимости мелкаго крестьянина, считающаго землю своей собственностью. Къ тому же сеньоръ Ферминъ чувствовалъ себя на всю свою жизнь связаннымъ съ семьей Дюпоновъ. Онъ вид?лъ донъ-Пабло еще въ пеленкахъ, и хотя, въ обращеніи съ нимъ, и проявлялъ вс? т? признаки, которыхъ требовалъ отъ вс?хъ властный хозяинъ, для старика донъ-Пабло продолжалъ оставаться какъ бы ребенкомъ и онъ относился къ его раздраженію и вс?мъ его вспышкамъ съ величайшимъ добродушіемъ.
Въ жизни приказчика былъ тяжелый періодъ нужды. Въ молодости онъ работалъ въ виноградникахъ въ ту хорошую пору, о которой съ такой грустью вспоминалъ старый техникъ фирмы Дюпонъ, въ ту пору вогда рабочіе ?здили иногда въ коляскахъ и над?вали лакированные башмаки.
Живя въ довольств?, рабочіе тогдашняго времени им?ли возможность думать о высокихъ матеріяхъ, которыхъ они не могли хорошенько еще опред?лить, но величіе которыхъ они смутно предчувствовали. Къ тому же все государство было въ великомъ перелом?. Вблизи города Хереса, въ морскомъ порту, съ котораго в?терокъ доносился до виноградниковъ, правительственныя суда стр?ляли изъ пушекъ, чтобы возв?стить королев?, что она должна сойти съ своего престола. Ружейная пальба въ Алколе?, въ противоположномъ конц? Андалузіи, разбудила всю Испанію, «лицем?рная династія Бурбоновъ» б?жала, жизнь шла лучше и вино казалось вкусн?е при мысли (ут?шительная иллюзія!), что всякій влад?етъ маленькой частицей той власти, которая до того задерживалась руками одного лица. Къ тому же, какое убаюкивающее п?ніе стало раздаваться для б?дняковъ, сколько похвалъ и лести расточалось народу, который н?сколъко м?сяцевъ передъ т?мъ былъ ничто, а теперь сталъ вс?мъ!
Сеньоръ Ферминъ волновался, вспоминая эти счастливыя времена. Онъ въ ту пору какъ разъ еще и женился на «б?дной мучениц?», какъ онъ называлъ покойную свою жену. Вс? товарищи по профессіи собирались въ трактирахъ каждый вечеръ, чтобы читать газеты, и стаканы съ виномъ ходили по рукамъ въ томъ изобиліи, которое позволялось хорошо оплачиваемою поденной платой. Неутомимо леталъ съ м?ста на м?сто соловей, принявъ за рощи города, и дивное его п?ніе сводило съ ума людей, заставляя ихъ громко, во весь голосъ требовать республику… но непрем?нно федеративную или никакую. Р?чи Кастеляра читались на вечернихъ собраніяхъ; проклятія, посылаемыя имъ прошлому, и его гимны домашнему очагу, матерямъ, и всему тому, что волнуетъ д?тскую душу народа, заставляли ронятъ не одну слезу въ стаканы съ виномъ. Сверхъ того, черезъ каждые четыре дня получались въ город? брошюрки гражданина Роке Барсья, адресованныя друзьямъ, съ частыми возгласами: «Слушай меня хорошенько, народъ», «подойди, б?дняга, и я изм?рю твой голодъ и холодъ». — Все это умиляло виноградарей и пробуждало въ нихъ величайшее дов?ріе къ сеньору, который обращался къ нимъ съ такой братской простотой.
Особенно льстило сеньору Фермину въ пору юношескихъ его восторговъ общественное положеніе тогдашнихъ революціонныхъ вождей. Никто изъ нихъ не былъ рабочимъ или поденщикомъ, а это, какъ ему казалось, еще бол?е подчеркивало ц?нность новыхъ воззр?ній. Самые прославленные защитники «идеи» въ Андалузіи вышли изъ того сословія, которое онъ, по атавистическому чувству — все еще продолжалъ уважать. Это были сеньоры изъ Кадикса, привыкшіе къ легкой и веселой жизни большого города, кабальеросы изъ Хереса, — люди знатные, влад?вшіе пом?стъями, прекрасно ум?вшіе обращатьоя съ оружіемъ. И даже аббаты принимали участіе въ движеніи и утверждали, что Христосъ былъ первымъ республиканцемъ и будто бы, умирая на крест?, сказалъ н?что врод? «свобода, равенство и братство».
И сеньоръ Ферминъ нимало не колебался, когда, посл? митинговъ и громогласныхъ чтеній газетъ, ему пришлось отправиться въ экспедицію въ горы, съ ружьемъ въ рукахъ, для защиты Республики, которую не желали признать генералы, только что изгнавшіе изъ Испаніи королевскій домъ. Долгое время пришлось ему, скитаться по горамъ и не разъ вступать въ перестр?лку съ т?ми самыми войсками, которыхъ онъ, н?сколько м?сяцевъ тому назадъ, вм?ст? со вс?мъ народомъ, встр?тилъ рукоплесканіями, когда они, взбунтовавшись, проходили черезъ Хересъ, по дорог? въ Альколею.
Въ эту пору онъ познакомился съ Сальватьерра, и воспылалъ къ нему такимъ чувствомъ восхищенія, которое не охлад?ло и впосл?дствіи. Б?гство и долгіе м?сяцы, проведенные въ Танжер?, были единственнымъ итогомъ его революціоннаго энтузіазма, и когда онъ могъ, наконецъ, вернутъся на родину, онъ зд?сь увид?лъ евоего первенца-сына, рожденнаго ему б?дной мученицей во время его экспедиціи въ горахъ.
Снова принялся онъ работать въ виноградникахъ, н?сколько разочарованный дурнымъ исходомъ мятежа. Къ тому же, ставъ отцомъ, онъ сд?лался эгоистичн?е и думалъ больше о своей семь?, ч?мъ о державномъ народ?, который могъ добитъся свободы и безъ его поддержки. Услыхавъ, что республика все- таки провозглашена, онъ почувствовалъ, что энтузіазмъ его снова возрождается. Наконецъ-то въ стран? республика! Теперь начнется хорошее житье! Но черезъ н?сколько м?сяцевъ въ Хересъ вернулся Сальватьерра… По его словамъ д?ятели въ Мадрид? оказались изм?нниками, и республика вышла каррикатурной. И снова пришлось Фермину съ ружьемъ въ рукахъ дратъся въ Севиль?, въ Кадикс? и въ горахъ изъ-за вещей, въ которыхъ онъ ничего не понималъ, но которыя должны был бытъ ясны какъ день, если Сальватьерра ихъ провозглашалъ. Это второе его приключеніе досталось ему не такъ дешево, какъ первое. Его арестовали и онъ провелъ долгое время въ Сеут? вм?ст? съ пл?нными карлистами и мятежными Кубинцами.
Когда онъ получилъ свободу и вернулся въ Хересъ, жизнь зд?сь показалась ему бол?е печальной и тяжкой, ч?мъ въ тюрьм?. «Б?дная мученица» умерла въ его отсутствіе, а двое ея д?тей, Ферминильо и Марія де-Лусъ, — были взяты на попеченіе родственниками Фермина. Работу было трудно достать, она оплачивалась плохо, всл?дствіе чрезм?рнаго обилія предложенія; a негодованіе противъ «петролеровъ», смутившихъ страну, было очень сильно. Бурбоны только что вернулись въ Испанію, и богатые пом?щики боялись наниматъ м?стныхъ рабочихъ, которые незадолго передъ т?мъ угрожали имъ съ ружьемъ въ рукахъ, и обращались съ ними, какъ съ равными.
Сеньоръ Ферминъ, не желая явитъся съ пустыми руками къ б?днымъ родственникамъ, которые пріютили у себя его малютокъ, — занялся контрабандой. Кумъ и товарищъ его въ партизанской войн? Пако де-Альгаръ не былъ новичкомъ въ этомь д?л?. Были они кумовья потому, что Ферминъ былъ крестнымъ отцомъ Рафаэлильо, единственнаго сына сеньора Пако, у котораго, тоже какъ у Фермина, умерла жена во время его заключенія въ тюрьм?.
Кумовья занимались вм?ст? своими тягостными экспедиціями б?дныхъ контрабандистовъ. Съ границы Гибралтара и до Хереса они подвергались масс? опасностей, не разъ мимо ушей ихъ евистали пули таможенной стражи, у нихъ отнимали ихъ контрабанду — табакъ, ихъ избивали палками. А когда б?днякамъ удавалось какъ-нибудь пронести малую толику табака, господа въ казино и кофейняхъ еще выторговывали у нихъ н?сколько грошей. Неудача пресл?довала ихъ неотступно. Три раза къ ряду у нихъ отняли всю ихъ ношу табаку, и теперь они оказались даже б?дн?е, ч?мъ тогда, когда они въ первый разъ принялись за контрабанду. У нихъ были долги, казавшіеся имъ громадными, и мало уже кто соглашался даяъ имъ хоть грошъ для продолженія ихъ «д?ла».
Взявъ за руку Рафаэлильо, кумъ отправился съ нимъ въ себ? на родину въ Альгаръ, чтобы пріискать тамъ поденную работу. А сеньоръ Ферминъ ежедневно выходилъ въ Херес? на площадь Нуэва, поджидая, не найметъ ли его кто-нибудъ. Вотъ тутъ-то и познакомился Ферминъ со своимъ «ангеломъ покровителемъ», какъ онъ его называлъ, съ челов?комъ, котораго онъ посл? Сальватьерра чтилъ больше вс?хъ, со старикомъ Дюпономъ. Этотъ посл?дній, увидавъ его однажды, вспомнилъ уваженіе, выказанное ему въ то время Ферминомъ, когда тотъ ходилъ по Хересу, гордый своей цв?тной шапкой и оружіемъ, звен?вшимъ при каждомъ его шаг?, словно ржавое жел?зо.
У Дюпона это былъ капризъ богача, пожелавшаго дать кусокъ хл?ба нищему. Фермина онъ взялъ къ себ? въ Марчамалу поденщикомъ. Мало-по-малу Ферминъ пріобр?лъ дов?ріе своего хозяина, который
