посвящен в рыцари. Могу я знать, кто это?
— О да! Я не боюсь назвать вам его. Это секретарь отца.
— Насколько я его знаю, он человек порядочный. Я не осуждаю вашу любовь.
— Нет? Правда нет? Даже если…
— Даже если я тот, кому ваш отец предназначил вашу руку…
Боковая дверь распахнулась, вбежал секретарь, схватил руку Ринальдо, прижал к сердцу и хотел уже заговорить, как Ринальдо подтолкнул ему в объятья Лауру, а сам тотчас покинул комнату…
В эту ночь Ринальдо спал мало и с наступлением дня вышел из замка, дабы навестить таинственного старца. Вниз по течению реки он дошел до узкой долины между горными хребтами. Она переходила в равнину, окруженную крутыми холмами. Перед ним простиралась оливковая рощица, через которую дорога вела прямо к трем мраморным колоннам, покрытым иероглифами. За колоннами стоял алтарь, украшенный прекрасным рельефом.
Ринальдо еще созерцал это творение, когда увидел, что к нему подходит человек в белой одежде, худой, с оливковым венком на голове и с обвитым двумя змеями магическим жезлом, жезлом Гермеса в руке.
— Привет тебе, достойный чужанин, тебе, что беседовал вчера с нашим учителем.
Ринальдо кивком поблагодарил. И только хотел спросить о старце, как тот сам явился, дружески приветствовал Ринальдо, пожал ему руку и сказал:
— Вот и хорошо, сын мой! Умеешь держать слово.
Старец повел Ринальдо с собой по цветущим лугам.
— Вот та долина, — сказал он, — где я живу. У нее все еще старинное название, и меня в этом краю зовут так же: старец из Фронтейи. К этому имени я так привык, что часто и сам себя так называю.
Как поразили эти слова Ринальдо, можно легко себе представить, если вспомнить письмо Олимпии и сведения, полученные им от маркиза Романо об этом человеке, с которым Ринальдо так неожиданно познакомился и сейчас беседовал. В эту же минуту Олимпия, маркиз и капитан встали перед его глазами. И Ринальдо засомневался, идти ли ему дальше со старцем или тотчас вернуться. Он боялся, что встретит названных людей, и решил, что вся троица в сговоре, а мудреца счел предателем. Но пока что Ринальдо оставил свои сомнения при себе.
Они подошли как раз к небольшому алтарю, тут старец отломал две ветки от розового куста и, возложив розы на алтарь, поднял глаза к небу и громко возгласил:
— Вечно сущее! Тебе жертва дружбы!
Потом обернулся к Ринальдо и сказал;
— Чужанин! Здесь ты в безопасности!
— А чего мне бояться? — удивился Ринальдо.
— Людей! — спокойно ответил старец и пошел дальше.
— Но люди есть везде и всюду, — сказал Ринальдо, — и мне нечего бояться, кроме того, чего боятся они все.
— У нас ты среди друзей, — молвил старец.
Ринальдо, не говоря ни слова, пошел дальше со своим провожатым. Тот показал ему свое жилище, построенное в весьма благородном, античном стиле. Вокруг на горах стояли скиты, в которых, как сказал старец, жили его ученики, посвятившие себя особым наблюдениям и изысканиям.
— Велико ли число твоих учеников? — поинтересовался Ринальдо.
— Трижды семь, — был ответ старца.
Они вошли в дом. В среднем зале старец угостил гостя обильным завтраком. Сам он съел две-три ложки меда и несколько кусочков тонко нарезанного хлеба. Вина он не пил, только молоко.
— Ты давно живешь здесь? — спросил Ринальдо.
— Не очень, — ответил старец. — Но дольше, чем жизнь человеческая.
Ринальдо посмотрел на него с сомнением и спросил:
— Так ты перешагнул, значит, обычный человеческий возраст?
— Дважды, — последовал ответ.
Ринальдо еще недоверчивей глянул на него. Но тот держался все так же непосредственно, когда же Ринальдо хотел спросить его еще кое о чем, то услышал поющие голоса и увидел несколько женщин под покрывалами, что шли рука об руку мимо них.
— Кто это? — удивился Ринальдо.
— Мои ученицы.
— Значит, здесь и женщины живут?
— Ученицы мудрости. Жрицы в храме природы и истины.
Ринальдо молчал, а старец пригласил его следовать за ним. Они вошли в просто обставленную комнату и сели.
— Друг! Почему ты ушел из замка, никому ничего не сказав? Там весьма обеспокоены твоим уходом.
— Кто? — быстро спросил Ринальдо.
Старец показал на большое широкое зеркало, висевшее в комнате, сработанное из сверкающей металлической пластины. Ринальдо посмотрел в зеркало и, к великому удивлению, увидел перед собой как живых Лауру и Лодовико. Движения их рук и выражение их лиц показывали, что они разговаривают.
— Я слышу их беседу, — сказал старец. — Я слышу их слухом души.
— О чем они говорят?
— Дама напугана твоим исчезновением. Твой слуга полагает, что ты вышел на прогулку. Но она не удовлетворена этим объяснением.
Ринальдо помолчал минуту-другую, старец не мешал его раздумью. А когда Ринальдо опять посмотрел в зеркало, он увидел Лауру в ее комнате и секретаря в ее объятиях. Он отвернул лицо от этой сцены и сказал:
— Друг, ты великий человек!
— И ты можешь стать тем же, что и я, — ответил старец. — Я не единственный человек подобного рода на земле.
Ринальдо с глубоким вздохом спросил:
— Ты меня знаешь?
— Почему бы мне тебя не знать, — ответил старец и показал на зеркало.
Ринальдо увидел себя в одежде разбойника, в Апеннинах, перед скитом Донато. Он внутренне весь содрогнулся и спросил:
— Ты и Донато знаешь?
— Почему бы нет? — вопросом на вопрос ответил старец и показал опять на зеркало.
Там стоял Донато, работавший в своем садике.
— Я покажу тебе еще кое-кого, — продолжал старец, — кого ты тоже знаешь. Смотри в зеркало, они пройдут мимо.
Ринальдо посмотрел в зеркало и увидел князя делла Рочелла, отца кроткой Аурелии. Он, читая книгу, ходил взад-вперед по комнате. Сцена в зеркале преобразилась, и Ринальдо увидел монастырскую келью, в которой на кровати спала Аурелия. Ринальдо вздохнул и опустил глаза. Когда же он их снова поднял, то увидел графиню Мартаньо. Она сидела в беседке и плакала. Ринальдо вздохнул сильнее. Сцена в зеркале опять преобразилась. По пустынному краю брела паломница. Это была Роза.
— Она жива? — спросил Ринальдо.
— Она жива, — ответил старец.
— Увижу ли я ее?
Старец подумал и сказал:
— Сегодня я еще не могу ответить тебе на это с уверенностью.
Ринальдо промолчал.
Старец спросил его:
— Хочешь видеть и других твоих знакомых?
— Нет, — ответил Ринальдо.
