каждый по истории, и очередь дошла до тетушки.
Она начала:
— Хочу рассказать вам историю, которую слышала от брата. Но пусть девочки не пугаются!
— Это конечно же рассказ о привидениях? — спросила Ориана.
— Нет, — ответила тетушка.
— Или история о древнем замке с призраками?
— Тоже нет. Герой моей истории — атаман разбойников Ринальдини.
— Ринальдини? — удивленно переспросила Ориана.
— Это забавный случай.
— Так мы слушаем!
— Ринальдини сидел однажды за обеденным столом, за которым его никто не знал, — начала тетушка.
Ринальдо перебил ее:
— С четырьмя дамами в павильоне. Не так ли? О, я знаю эту историю и тоже могу ее рассказать.
— Расскажите, что было дальше, и я вам сразу скажу, та ли это история.
— А за вашим столом, за которым сидел Ринальдини, сидели четыре дамы? В павильоне? — спросил Ринальдо.
— Где все это происходило, я не знаю. Его никто, как я уже сказала, не знал, рассказывали о нем разное. Одни его хвалили, другие бранили. Особенно отличался аббат, который осыпал его всевозможными ругательствами. Ринальдини рассердился и спросил у него, осмелится ли он бросить эти оскорбительные ругательства Ринальдини в лицо. «О да! — ответил аббат. — Мне бы только увидеть этого негодяя!» — «Вот он перед вами!» — сказал Ринальдини, вставая. Аббат побледнел, упал перед ним на колени и покорно просил прощения. Ринальдини рассмеялся: «Господин аббат, ругаться вы умеете неплохо, но вы не герой, за которого себя выдаете. Вы тотчас упали на колени, когда я в шутку назвал себя Ринальдини, а ведь я нисколько не похож на этого ужасного человека. Что сделали бы вы, окажись на самом деле Ринальдини перед вами?» Все общество громко рассмеялось, и аббат, пристыженный, ретировался. Все осуждали трусливость аббата и смеялись над ним. Наконец Ринальдини опять поднялся и сказал: «Господа! Не смейтесь уж так сильно. Над аббатом я подтрунил. Вам же скажу правду: с вами действительно обедал Ринальдини!» Сказав это, он поцеловал своей соседке руку, отчего та тут же упала в обморок, а он сам, покуда одни кинулись помогать даме, а другие не в силах двинуться, сидели бледные и точно каменные, быстро покинул зал…
— История ваша премилая, — молвил маркиз.
Ориана же сказала:
— Но я наверняка упала бы в обморок, как та дама, если бы его губы коснулись моей руки.
— А может быть, он влюбился в эту даму? — заметил Ринальдо.
Ориана надула губы:
— Ничего себе честь! Я свою руку двадцать лет отмывала бы и отчищала, если б мне выпало несчастье получить поцелуй от разбойника.
— Говорят, он красивый мужчина, — сказала тетушка.
— Как может быть атаман разбойников красивым? — задалась вопросом Ориана. — Но вот что я скажу о вашей истории, граф Марлиани. Не понимаю, почему все так охотно слушают, когда рассказывают что- нибудь об этом злобном Ринальдини…
Тетушка перебила ее:
— Он всем нравится, всех интересует… А теперь твоя история…
— Ринальдини, так рассказывали мне в Неаполе, был однажды в церкви, кажется, в Мессине, а может быть, еще где-то. Он стоял на коленях за дамой под черной вуалью, дама очень усердно молилась, но забыла, что она не одна, и, молясь, говорила слишком громко. Ринальдини услышал, что она просила Небо защитить и оградить ее во время предстоящего путешествия от всяких неприятностей, в частности и от шайки Ринальдини, что была в ту пору грозой всех путешественников. Ринальдини шепнул ей на ухо: «Вы можете обрести защиту гораздо проще!» Дама повернулась к нему, он дал ей свою охранную грамоту, которые давал обычно тем путешествующим, которых его люди не должны были грабить, встал и вышел из церкви.
— Еще одна романтическая история! — заметила тетушка.
— Но это не та история, какую вы хотели рассказать нам, — возразила Ориана.
— Она и наполовину не столь занимательна, как те две, что вы уже слышали.
— Если и не такая, так все-таки она о человеке, истории о котором охотно слушают.
— Во время десерта я расскажу такую, — сказал Ринальдо.
Кузины принялись болтать, принесли десерт, и маркиз тоже рассказал очень и очень интересную историю.
Но тут Ориана положила палец правой руки на руку Ринальдо и попросила его выполнить свое обещание.
Он посмотрел на нее и начал:
— Однажды Ринальдини обедал с четырьмя дамами в павильоне. Они не знали, что он Ринальдини, и беседовали с ним как с человеком их круга. Он был любезен и вежлив, лишь по временам чуть рассеян, что объясняли близостью его прелестных соседок, в глазах коих он видел земной рай. За столом говорили о нем. «Он разбойник!» — сказала его прекрасная соседка. «Он этого не отрицает!» — возразил Ринальдини и похитил у нее поцелуй.
Тут Ринальдо поцеловал Ориану. Она откинулась назад и с возмущением воскликнула:
— Что за шутки!
— Это очень серьезно, — сказал Ринальдо.
— Серьезно? — вскричала тетушка.
— Серьезно? — спросил, вскакивая, маркиз.
Ринальдо, оставаясь спокойным, предложил им сесть и сказал:
— Я — Ринальдини.
И обратился к Ориане:
— Извините! С вашим образом в сердце, с вашим поцелуем на устах я ухожу обратно в мое одинокое убежище. Там Ориана не улыбается.
Он вскочил и обратился к маркизу:
— Я знаю, что обязан вам за ваше гостеприимство. Отплатить вам тем же я не могу. В мою пещеру не заглянет ни один гость. Там я всегда один, охраняемый тревогой, страхом и заботами. Но прошу вас принять от меня в подарок на память моего коня и вспоминать меня изредка.
Ринальдо пошел к двери. Маркиз сказал:
— Я не могу отпустить вас так! По крайней мере, без охраны.
— Об этом уже позаботились.
Он подал сигнал. Вошел Джордано с десятью вооруженными молодцами.
Маркиз упал на стул, слуги сбились в кучу. Ориана закрыла лицо руками и громко всхлипывала; кузины рыдали, тетушка вся дрожала.
Ринальдо крикнул:
— Ориана! Прощай!
И вместе со своими людьми вышел из сада.
Ринальдо очень хорошо понимал неосмотрительность своего поступка. Он написал Ориане, просил прощенья и заверял ее, что глубоко сожалеет о содеянном. Письмо осталось без ответа.
Дамы через несколько дней покинули замок маркиза, он тоже поехал с ними в город.
Ориана же навестила свою родственницу, которая была аббатисой монастыря в Сесто.
Там она гуляла по дивным полям и прекрасным лугам, окружавшим монастырь, что блистали красотой, щеголяли богатством плодоносной осени.
Однажды ее приветствовал какой-то паломник и обратился к ней по имени.
Ориана изумилась и воскликнула:
