— Видал? — Трофим Григорьевич потряс маузером. — Пущай мировая контра знает, с кем ей придется дело иметь. Ну а ты-то как? Смогешь?
— Мы к маузерам непривычные, — в тон хозяину смущенно ответил Седой. — Вот наган бы…
— Какой разговор? Погоди чуток, я щас, — хозяин проворно побежал в сарай.
Седой снова подошел к Анюте:
— Ну, разошелся наш хозяин. Забавный мужичок.
Из сарая показался хозяин с наганом в руке.
— Прошу мерси, — протянул он наган Седому. Тот взял наган, осмотрел и крутанул барабан, проверив наличие патронов.
«О, дайте, дайте мне три карты!» — звучно пропел Эдуард Петрович, картинно протянув руку.
— На, хоть всю колоду, — буденовец широким жестом вложил колоду ему в руку. Седой прошел к яблоне и прикрепил три карты по вертикали ствола.
Анюта, до сих пор наблюдавшая за происходящим со скамейки, встала и подошла поближе.
— Вы своей стрельбой дерево не погубите, — осторожно заметила она хозяину.
— Не боись, девонька, у меня их много, — пьяно хохотнул буденовец.
Седой тем временем, укрепив карты, вернулся к хозяину, улыбнулся ему и, резко повернувшись, произвел три выстрела, почти не целясь. Однако карты продолжали висеть на дереве.
— Да… — снисходительно протянул Трофим Григорьевич, — учиться тебе, парень, надо.
Уныло разведя руками, Седой прошел к дереву, снял карты и подал хозяину. Анюта бросила взгляд на карты через его плечо и вздрогнула: две были пробиты точно по центру, на третьей пуля легла в угол карты.
— Ты прав, Трофим Григорьевич, действительно, надо тренироваться, — с притворным огорчением вздохнул Седой. У бывшего конника на секунду отвисла челюсть, но он тут же пришел в себя.
— Ты… что тут скажешь… рука у тебя, конечно, да… — невпопад пробормотал он. — Да за это дело… я мигом! — хозяин с места в карьер понесся в погреб.
— Здорово у вас получается, — с искренним восхищением произнесла Анюта, глядя во все глаза на Седого. — Только поосторожней бы надо, а то небось всю округу переполошили.
— Ерунда, — усмехнувшись, Эдуард Петрович небрежно махнул рукой. — Святое дело. Готовимся к боям с мировой контрой. Да у них тут, наверное, у каждого по обрезу, а то и по пулемету в сарае запрятано. Кстати, вы не ответили на мой вопрос. Вы хотите иметь такой домик? Но чтобы комнат было побольше: гостиная, кухня, спальня шикарная… и второй этаж, а там библиотека и биллиардная… здорово, да?
— Вы забыли еще кое-что… — медленно ответила девушка.
— Что же? — удивленно взглянул он на Анюту.
— Вы забыли детскую, — печально уточнила она.
Седого словно по голове ударили. Он начал резко меняться в лице, стареть на глазах.
— Ах да… конечно, — почти прошептал он осевшим голосом. Но в этот момент на крыльце появился хозяин с новой четвертью.
— Так это, земляк. Надо того… выпить за нас с тобой, за ворошиловских стрелков, — он раскатился смехом. — Едри иху мать! Пошли, — призывно махнул он Седому.
Эдуард Петрович с помрачневшим лицом взялся за перила и медленно, как слепой, стал тяжело подниматься по ступенькам. Поднявшись на крыльцо, он обернулся к Анюте, как бы собираясь что-то сказать, но только обреченно махнул рукой и прошел на веранду.
На следующий день, когда солнце умерило свой пыл, повернув «на боковую», Седой ехал на телеге, возвращаясь в город. Вся первая половина дня ушла у него на подготовку решения задачи, ради которой он заявился в этот городишко вместе со своей юной спутницей. Попросив возницу остановиться у магазина, Седой рассчитался с ним и пошел в магазин. Возница, крепкий сорокалетний мужик, проводил его взглядом, дернул за вожжи и подогнал телегу к коновязи рядом с магазином. Привязав лошадь и задав ей овса, он тоже направился в магазин. Они столкнулись у выхода, когда Седой со свертками выходил на улицу. Приветливо кивнув вознице, он не спеша двинулся в сторону дома приютившего их буденовца. Возница тем временем зашел в магазин, но не пошел к прилавку, а встал у окна и наблюдал за Муромцевым, пока тот не завернул за угол.
Вот и знакомый дом. Седой поднялся на крыльцо и постучал в дверь.
— Хозяева, принимайте гостей, — весело крикнул он, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. За дверью послышались шаги, щелкнул засов, и на пороге появилась Анюта. Весь вид ее резко диссонировал с игривым настроением мужчины. Реакция Седого была моментальной.
— Что-то случилось? Почему мы в печали? И где же наш красный конник?
— Спит хозяин, — просто ответила девушка.
— Не понял, как это спит? — неожиданно удивился Седой.
— Вот так и спит, — не глядя на него, сердито бросила Анюта. И добавила: — Отругайте его, не выполнил он вашего поручения.
— Ну, болтун старый, — разочарованно произнес Седой.
Анюта подняла голову и пристально посмотрела ему в глаза:
— Зачем же вы взяли меня с собой, если не доверяете? Он же буквально по пятам за мной ходил, думала, в уборную вместе пойдем, — всхлипнула она.
Седой смущенно отвел глаза, было видно, что он сконфужен. Надо было оправдываться.
— Простите, Анюта, не хотел вас заранее тревожить. Давайте выйдем в сад, — он прошел на веранду, оставил пакеты на столе и догнал Анюту уже у скамейки. Они сели.
— Тут вот какая история… в нескольких верстах от этого городка находятся развалины родового имения моих родителей, мой отчий дом, так сказать, — медленно начал Седой. Анюта даже вздрогнула от этих слов. Постоянно находясь в ожидании каких-то приключений, которые обещал ей Эдуард Петрович, она вдруг каким-то внутренним чутьем поняла, что все обещанное им начинает принимать реальные очертания, и ей стало немного не по себе.
— Много лет назад, после революции, я получил весточку от отца. Он сообщил, что спрятал часть драгоценностей в тайнике… там, в доме. Отец надеялся вернуться, но времена начались лихие и… В общем, не получилось у него. И вот теперь у нас с вами есть реальный шанс до них добраться, — он увидел, что девушка силится что-то сказать, и предупреждающе поднял руку. — А хозяина я попросил опекать вас только потому, что мне так спокойнее. Слишком много поставлено на карту, — он взял ее за руку. — А без вашей помощи, боюсь, мне не обойтись. И потом, я же вам так много наобещал…
Анюта неожиданно невесело фыркнула:
— А чего же вы так неосторожно себя ведете? Вот вчера устроили пальбу, а сегодня милиционер приходил.
— И что? — насторожился Седой.
— Да, кажется, слава богу, обошлось. Поговорили они с хозяином, потом что-то долго вспоминали за столом, да так, что милиционер кое-как ушел, а Трофим Григорьевич спать свалился.
— Милиционер с тобой разговаривал?
— А как же? Откуда, куда, зачем… Даже уговаривал задержаться, места здешние нахваливал.
Седой облегченно вздохнул:
— Места здесь, действительно, замечательные. Только в этот раз не судьба нам задержаться. Готовься, завтра уйдем к вечеру… а послезавтра, даст бог, нас с тобой уже здесь не будет, — он осторожно взял руку девушки и поцеловал. — Слушайте, мадмуазель, не откажите в трапезе убогому страннику, есть хочу, — Седой даже глаза закатил, показывая, как он голоден. — Я там кое-что принес…
Анюта, слегка улыбнувшись, мягко провела рукой по его рубашке:
— Запылилась вся, давайте я вам солью…
Глава десятая
