Новогодняя песенка
Непонятная песенка
Лоботомия
сторона В
Зомби
И снова темно
Заплата на заплате
Русское поле экспериментов
К весне 88-го года 'Гражданская оборона' превратилась из студийного проекта в реально функционирующую рок-группу: Летов на басу, Кузя Уо и Игорь 'Джефф' Жевтун - гитары, Аркаша Климкин - ударные. На концертах эти четыре человека в драных куртках и джинсах рубились не на жизнь, а на смерть. Играли на предельно форсированном звуке - когда тормоза отпущены, а инструменты на пульте выведены по максимуму. На перегрузки и искажения по частотам никто не обращал внимания. Рев, переизбыток ненормативной лексики, сильнейший энергетический поток, который затягивал внутрь, как водоворот. Музыки, как таковой, не было вообще. Не случайно весной 88-го года по стране пошло гулять выражение: 'Панк-рок существовал в СССР ровно двадцать минут - во время концерта 'Гражданской обороны' в Новосибирске. Все остальное - это уже постпанк'.
Отыграв на VII ленинградском рок-фестивале, Летов сотоварищи временно прекращают концертную деятельность. Зафиксировав за несколько июньских дней на репетиционной точке 'Аукцыона' болванки сразу четырех альбомов ('Русское поле экспериментов', 'Здорово и вечно', 'Армагеддон попс' и 'Война'), Летов решил продолжить сессию в Омске. В окружении аукцыоновской фирменной аппаратуры и всевозможных преобразователей звука он окончательно убедился в том, что 'при хорошем качестве записи теряется что-то очень важное из того, что мы в это вкладываем'.
За последние два года в сознании Летова довольно ясно выстроилась концепция того, как надо и как не надо записываться его группе. 'Как правило, звук у нас очень странный, - считает Летов. - Первое ощущение - что звук 'очень говно', очень плохой. Все инструменты вроде бы присутствуют и звучат, но при этом все вместе ни на что не похоже'.
Для создания 'фирменного' саунда 'Гражданской обороны' омская квартира Летова была превращена в настоящую подпольную студию ГрОб Records. Стены комнаты были покрыты звукоизоляционным материалом. В углу находилась купленная у 'Калинова моста' ударная установка, которая со временем начала обрастать кучей всевозможных перкуссий, бонгов и там-тамов. В часть барабанов напихивались какие-то тряпки - 'чтобы звучало как-то по-новому или, наоборот, вообще не звучало'. Два развороченных магнитофона 'Олимп' стояли со снятой панелью, отпугивая случайных посетителей своей обнаженностью и беззащитностью.
Лидер 'Гражданской обороны' старался максимальное количество инструментов записать вживую. Микрофоны использовались исключительно советские, поскольку, по летовским понятиям, 'они обеспечивают крайне хриплое звучание'. Периодически микрофоны прикреплялись к торшеру и, вращаясь вместе с ним по кругу, фиксировали звук на разных расстояниях и под разными углами. Если вдумчиво прочитать предыдущее предложение, становится понятным, почему сам процесс записи в ГрОб Records Летов любил характеризовать фразой 'давали Кулибина'.
К началу осени 89-го года Летов уже наверняка знал, что именно будут представлять собой новые альбомы 'Гражданской обороны'. 'Процесс создания альбома, предшествующий записи, начинается с того, как внутри тебя возникает состояние охоты и охотника, - говорит Летов. - Совершенно конкретным образом появляется состояние погони. Начинается мучительная и агрессивная охота 'за этим', которая выражается в ничегонеделаньи, в наркотиках, блужданиях по лесу, попытках пить водку, драться и т.п. Но когда необходимое состояние ловится за хвост - нечаянно, но очень точно - после этого все создается одним махом. Ты как будто становишься трубой, через которую со страшной силой и скоростью пропускается чудовищный поток всевозможных образов'.
...Одним из событий, послужившим для Летова импульсом к созданию цикла песен 'Русское поле экспериментов', стало самоубийство гитариста 'Гражданской обороны' и 'Калинова моста' Дмитрия Селиванова. Это произошло в апреле 89-го года. 'Весенний дождик поливал гастроном / Музыкант Селиванов удавился шарфом / Никто не знал, что так будет смешно / Никто не знал, что всем так будет смешно', - написал Егор через несколько дней в песне 'Вершки и корешки'. В 'Русском поле экспериментов' Селиванову также посвящалась шаманоподобная хардкоровая 'Лоботомия', первоначально записанная в рамках параллельного проекта 'Коммунизм'. Из еще одного 'коммунистического' альбома 'Веселящий газ' была взята лирическая композиция 'Бери шинель' (спетая в дуэте с Янкой) - сплав летовской мелодии с фрагментом молодежного гимна 60-х 'Like A Rolling Stone' и песней Марка Бернеса 'Бери шинель, пошли домой'.
Большинство номеров в 'Русском поле экспериментов' по своей сути представляли деструктивный рок. По форме это был ядреный сплав гаражного панка и авангардного трэша, сыгранный зычно и звонко, отчаянно и яростно. Не случайно на альбоме Кузя Уо использовал флейту один-единственный раз (в 'Вершках и корешках') - чтобы не ломать динамику. Зато Джефф почти в каждой композиции пропускал гитару через перегруженный фузз - прием, доведенный Летовым до совершенства в 'Мышеловке' и 'Красном альбоме'. Несмотря на среднечастотную грязь, дисгармонии, дикий скрежет специально расстроенных гитар, утрированно примитивный ритм и 'нарочито зловонное исполнение', именно в этой антимузыке 'Гражданской обороны' и была жизнь.
...Перед созданием 'Русского поля экспериментов' Летов окончательно осознал, что 'праздник кончился' и рок-н-ролл прямо на глазах теряет свой первородный смысл. Один из важнейших рок- художников своего поколения, Летов в этой ситуации пересматривает свои взгляды и начинает проповедовать теорию самоуничтожения. Анархические лозунги становятся неактуальными и отходят на второй план. С позиции Летова единственным правильным стилем жизни теперь является саморазрушение, а 'достойной смертью' - суицид. Эта идеология была превращена Летовым в религию, а природное настороженное восприятие мира было возведено им в куб, доведено до предела.
По-видимому, обо всем этом и поется в финальной композиции альбома 'Русское поле экспериментов' - страшной 15-минутной психоделической сюите, по степени воздействия способной сравниться разве что с моррисоновской 'The End'. (В то время Летов называл Doors своей любимой группой.) Это, пожалуй, самый 'веселый' из снарядов, выпущенных Летовым из своего рок-н-ролльного окопчика. Бескомпромиссный боец, законченный максималист и нигилист, чье творчество подпитывалось темной энергетикой суицида, Летов в те времена был весьма последовательным. В композиции 'Русское поле экспериментов' он призывал, не дожидаясь Апокалипсиса, 'покончить с собой, уничтожив весь мир' - на фоне безумной инструментальной какофонии, болезненного смеха и вкрадчивого шепота о том, что 'вечность пахнет нефтью'.
'Я... подошел к некой условной грани, - писал Летов спустя год в одной из статей. - К некоему как бы высшему для меня УРОВНЮ КРУТИЗНЫ, за которым слова, звуки, образы уже 'не работают'. Вообще, все, что
