накопления сил и сохранения здоровья Дима Шувалов занимался в армии боксом и штангой‚ возвратился домой с двумя значками третьего разряда на гимнастерке. У Димы удар – быка свалит. 'Вчера‚ – говорит‚ – дал одному‚ а потом ходил извиняться. Не за то‚ что дал‚ а за то‚ что у него вся морда набок съехала'. Ко всем приглядывается‚ присматривается‚ будто людей коллекционирует: 'Таких‚ как ты‚ я бил. И таких бил. И таких. А таких‚ вроде‚ не бил...' И смотрит внимательно‚ щурит глаз‚ будто выбирает верное место‚ куда можно вдарить. 'Шел бы ты учиться'‚ – советуют Диме добрые люди. 'Погожу‚ – отвечает. – Я еще не отдохнул'. Кулаком бьет по кулаку.
– И этот самый капитан, красавец-блондин‚ – рассказывает Петр Семенович‚ затягиваясь со всхлипом‚ до самой глубины‚ – заходит в каюту, когда графиня в неглиже, протягивает ей розу и говорит…
Все слушают со вниманием, и даже немые смотрят ему в рот‚ хоть мало что понимают. Пришли немые год назад‚ встали рядом за кульманы и начали работать. Золотые ребята‚ эти немые: не курят‚ не разговаривают‚ посторонними делами не занимаются. Начальник бригады голову себе сломал‚ чтобы загрузить их на весь день‚ у других задания отбирал‚ а они сделают дело‚ подходят к его столу‚ молча требуют другую работу‚ будто издеваются. Не хотят они понять‚ – да и не втолкуешь никак‚ – что нет у него столько работы, нету!.. Хвалили их‚ захваливали‚ с доски почета не снимали‚ и вдруг оба враз подали заявления об уходе. Как они в другом месте договорились – неизвестно‚ и куда уходят – неизвестно тоже. Молчат. Зато стоят теперь в курилке вместе со всеми‚ смотрят Петру Семеновичу в рот‚ и когда все улыбаются‚ они улыбаются тоже.
Стоит у стены Петя Демидович‚ некурящий человек‚ чужой дым нюхает. У него прямые‚ лоснящиеся волосы‚ унылое‚ землистого цвета лицо‚ широкие бедра и походка‚ как у верблюда. Врачи советуют Пете есть овощи с фруктами‚ и он все лето‚ с ранней весны‚ жует лук. В столовую не ходит‚ а приносит в пакете завтрак: бывшая французская‚ а ныне‚ после борьбы с космополитизмом‚ городская булка разрезана пополам‚ намазана маслом‚ кусок колбасы засунут между половинками и гигантский пук лука. Ест булку‚ не вынимая из пакета‚ выдвигает ее по мере съедания‚ откусывает низко‚ у самой бумаги‚ и со стороны кажется‚ будто ест он ее вместе с пакетом. Скучнейший человек Петя Демидович‚ шуток не понимает напрочь‚ но считается не скучным‚ как это часто бывает‚ а серьезным. На столе у него толстое стекло‚ а под стеклом – таблица‚ написанная тушью‚ любовно‚ каллиграфически‚ по которой сразу видно‚ на какие дни недели приходится первое мая и седьмое ноября до самой его пенсии. Петя – инженер‚ тоже кончал институт‚ – кто его теперь не кончал? – но инженерным делом заниматься не способен. Так богата человеческая природа‚ что для любого места найдется человек‚ который ему соответствует. Петя Демидович соответствует своему месту.
В прошлом году выбрали Петю в профсоюзные вожди и потом страдали от его добросовестности. Первым делом‚ начитавшись каких-то брошюр‚ он произнес на собрании речь об отношении к работе. На работу медленно‚ а с работы бегом – это неправильно. Это означает‚ что ты с неохотой идешь туда и радостно бежишь обратно. На работу бегом‚ а с работы медленно – тоже неправильно. Это означает‚ что после работы тебе делать нечего‚ тогда как ждет тебя школа‚ институт‚ театр‚ музей. Туда бегом и обратно бегом – вот это правильно. Это по-нашему! Когда Петя изложил свои взгляды изумленному собранию‚ даже самые недоверчивые усомнились в его умственных способностях. В этом году Петю никуда уже не избрали. Теперь он такой же‚ как все‚ и никакие проблемы его не интересуют. Все курят‚ а он стоит рядом‚ нюхает.
Заходит в курилку 'Стяпан Стяпаныч'‚ прикуривает у Петра Семеновича‚ уходит в коридор дымить в одиночестве. Негоже ему при его-то ранге с простыми сотрудниками лялякать. 'Стяпан Стяпаныч' – номенклатура‚ старый общественный работник. Много лет терся при разных организациях‚ потом споткнулся на чем-то‚ прислали в отдел начальником над двумя столами. А почему бы нет? Он универсал. У него нет никакой специальности‚ поэтому он может быть начальником где угодно. 'Стяпан Стяпаныч' посидел‚ покомандовал двумя столами‚ пошел на курсы по усовершенствованию. Чего – неважно. Главное‚ на курсы. А после курсов он уже усовершенствованный и два стола ему мало. Даже неудобно предлагать два стола. До курсов два и после курсов два? Минимум – пять. Дали ему пять столов. 'Стяпан Стяпаныч' посидел‚ покомандовал‚ дождался разнарядки в промакадемию. Хорошего работника жалко от дела отрывать‚ а его – пожалуйста. Послали его. Кончил академию‚ вернулся на родной завод. Пять столов разве ему предложишь? Сделали заместителем начальника отдела. Сидит в отдельном кабинете‚ смотрит в окно‚ газету читает‚ сушки грызет. Очень он любит сушки‚ каждый день вязочку приносит. Его дело – стенгазета‚ премия‚ обязательство‚ график отпусков. Здесь он в своей стихии. Стоит только поглядеть‚ как 'Стяпан Стяпаныч' ведет собрание‚ как объявляет повестку дня – гурман! На первое – доклад‚ на второе – прения‚ на третье – разное... Над столом у него приколот большой лист ватмана‚ красным по белому заповеди бригад коммунистического труда‚ и сбоку – чтобы чувствовалась работа – галочки‚ черточки‚ восклицательные знаки‚ и один вопросительный знак‚ будто что-то непонятно. 'Стяпан Стяпаныч' – стреляный воробей‚ его на хромой кобыле не объедешь.
Через стенку пение послышалось. Манюня в туалете поет. Здесь мужчины курят‚ анекдоты рассказывают‚ а там женщины причесываются‚ губы красят‚ к обеду готовятся. Манюня песню поет и в зеркало смотрит‚ как проступают через прозрачную кофту роскошные формы. Когда есть на что поглядеть‚ трудно оторваться. Было в 'Вечерке' объявление: 'Всесоюзному дому моделей требуются манекенщицы сорок шестого‚ сорок восьмого и пятьдесят четвертого размера третьего и четвертого роста'. Манюня прикинула свой рост‚ свои возможности‚ взяла у подруги итальянский купальник‚ пошла показываться. Но ее не взяли. Забраковали ее сразу же‚ даже до купальника дело не дошло‚ потому что толстые‚ бутылками‚ ноги‚ большая грудь‚ широкая кость‚ – полная фигура без очерченной талии‚ – нет у нее утонченной элегантности, и не соответствует Манюня повышенным требованиям‚ которые предъявляются к манекенщицам. Дураки они там‚ в этом доме моделей‚ ничего в женщинах не понимают. Она когда по улице идет – грудь вперед‚ бедра на стороны‚ все мужики вздрагивают. Так для кого же они там‚ в этом доме‚ женщин отбирают? Для себя или для народа?
А что касается утонченной элегантности‚ откуда она у нее возьмется‚ ежели мать у Манюни – прачка‚ отец – сторож‚ и живут они в доме барачного типа‚ на пятнадцати метрах вповалку: она‚ мать‚ отец‚ две сестренки‚ а на весь длинный‚ утыканный дверями коридор один битый умывальник‚ да и тот на кухне. Отец после получки возвращается пьяный‚ бурчит в дверях: 'Мать золотая‚ еле дополз...' Потом всю ночь сам не спит и другим не дает‚ вслух жизнь свою вспоминает: 'Когда я в чайной работал‚ на кажном пальце по чайнику носил'. Лезет в шкаф‚ показывает‚ бьет посуду‚ поет под гитару романс собственного сочинения: 'Потому что сердцу не хватает перцу...' Соседи в стенку стучат‚ соседям с потемок на работу‚ а мать выбегает в коридор‚ кричит привычно: 'Люди добрые! Уймите моего дурака!'
Живет Манюня бедно‚ деньги матери отдает‚ и еда у них круглый год – картошка с соленым огурцом. А она молодая‚ видная‚ у нее тело хорошей еды‚ красивой одежды просит. Хочется одеться‚ как другие‚ вкусно поесть‚ съездить к морю‚ искупаться. Чем она хуже? Потому и ходит за ней по заводу дурная слава. Говорят‚ что Манюня – широкая натура‚ не умеет отказывать. Только угости‚ только подари‚ а нет ничего – приласкай. А она и сама не скрывает. 'Мне‚ – говорит‚ – лишь бы до Крыма доехать. А там прокормят...' Наскребет деньжат на дорогу и едет. На пляж выйдет‚ платье скинет – отбоя нет. Веселая Манюня‚ никогда не унывает‚ имеет свою заветную мечту выйти за офицера с большой звездой‚ и выйдет‚ наверно‚ и поедет с ним куда угодно‚ хоть на край географии. Покоренный ее прелестями‚ сватался к Манюне отставник‚ степенный мужчина с дачей и участком в гектар‚ да она за него не пошла. 'Понимаешь‚ – говорила каждому‚ – ежели я замуж выйду‚ то завяжу с этим делом. А этот со своим гектаром разве способен?' Сходила к нему пару раз. 'Не‚ – говорит‚ – не способен'. В этом году поступила Манюня в институт на заочное отделение‚ ходит порой на лекции‚ задания у других списывает‚ экзамены на троечку сдает. Когда с первого захода сдаст‚ когда с третьего. Знаний не было‚ нет и не будет‚ но инженером станет‚ если‚ конечно‚ институт не бросит. Она не бросит. Она не дура.
Время идет к звонку‚ мужчины в курилке гасят папиросы‚ но медленно открывается дверь‚ входит Зубков‚ старый‚ седой‚ морщинистый. Зубков дольше всех работает на заводе‚ еще с довоенных времен. Его растормошишь – он расскажет, как размещалось когда-то на территории конструкторское бюро‚ а главный конструктор‚ все его заместители и половина начальников отделов были заключенные‚ жили при заводе в бараке с решетками‚ – он и сейчас стоит‚ тот барак‚ и решетки целы‚ – и в кабинете у главного конструктора сидел неотлучно солдат‚ и домой их не отпускали‚ и вольным было стыдно и тоскливо прощаться с ними: весь день они работали вместе‚ над одним делом‚ а по вечерам эти ехали домой‚ а тех вели в барак.
