Девушка прижалась щекой к его груди. И вдруг неожиданно спросила:
— Сашь! А если у нас родится ребенок? Ты будешь оставлять меня и уходить в плаванье один? — При этом нижняя губа ее по-детски обидчиво прикрыла верхнюю.
— Ну что ты, Машенька! Откуда у тебя в голове такие мысли?
Год, другой «Кассиопея» постоит на берегу. Ничего с ней не случится. А когда малыш подрастет, будем всюду таскать его с собой в «кенгурушке». Идет? — И сделал ей «утиный рот». С силой всосал в себя обе щеки так, что рот действительно стал похожим на утиный клюв. Это вышло очень смешно. И далеко побежал по воде счастливый девичий смех!
И только «Кассиопеи» было не до смеха. Мария первой заподозрила неладное. С каким-то страхом, глядя в глаза женщины на гроте, шепотом спросила:
— Сашь! Ты только не смейся надо мной, ладно? Но мне иногда кажется, что «Кассиопея» ревнует меня к тебе.
— Вот так выдумала! — вскинул он на девушку удивленный взгляд и засмеялся, закинув назад голову.
И тут под килем «Кассиопеи» заскрежетали камни. И ванты звякнули расшатавшимися нервами. Но Хозяин даже не обратил на это никакого внимания.
— Слышишь? — приложила девушка палец к губам. — Ей больно от твоих слов! Ты давно не смотрел на грот. Знаешь, какое у нее измученное лицо!
— Машь! Выброси это из головы, прошу тебя! В фантазиях можно зайти очень далеко. А мысли материальны!
Но девушка никак не могла успокоиться.
— Знаешь, в детстве у меня была собака. Когда ко мне приходили подруги и мы начинали шептаться, не обращали на нее никакого внимания, она — ты не поверишь! — она, как человек, обхватывала свою морду лапами, заползала на брюхе под кровать и начинала выть!
— Ну и что? Собака — живое существо. А яхта — совсем другое дело. Кусок дерева и кусок ткани.
— Нет! Не другое! — неожиданно зарделась девушка. — Вспомни! Ты же мне сам говорил, что все вокруг дышит, живет, чувствует и даже говорит. Только «всяк на своем языке»! Даже у роз жестче становятся шипы, когда к ним подходит злой человек. Я сама об этом читала.
— Правильно! Но опять же, цветы — живые существа. А «Кассиопея» … — просто творение моих рук.
— А помнишь, ты еще говорил, что можно материальное поднять до уровня духовного! И тогда вещь…
— Маша! Перестань!
— Нет! Ты разговаривал с ней! Я слышала!
— Да?! — растерялся Александр. — Я просто шутил.
— Не лукавь! Вовсе не шутил! — Глаза у девушки сделались неродными и колючими — куда там розам с их шипами!
— Машенька, ну успокойся, ладно? — И Александр быстро перевел разговор на другую тему: — Хочешь, сделаю тебе сюрприз?
— Не хочу я никаких сюрпризов! Не слышишь ты меня! Или специально не хочешь слышать!
— Ой, как тебе не идет, когда ты сердишься! — передразнил ее он.
— Отстань!
— Ну, Машь! Ну, хватит тебе злиться! — Шутливо боднул лбом в висок. — Скажи, чего бы тебе сейчас хотелось вкусного?
— У тебя все равно этого нет! — отвернулась от него Мария. — Любишь ты меня дразнить!
— Нет, честно! Я волшебник.
— Ой, не могу! Фантазер ты, Сашка! И за что я тебя люблю? Сама не знаю. Ты ведь не от мира сего. Сейчас я тебе покажу! Держись! — И капризно топнула по днищу яхты ножкой: — Хочу шампанского и шоколадку с орехами! Не достанешь — утоплю!
«Кассиопея» вздрогнула, как от удара молнии. Заметался в гневе темный взгляд женщины на гроте, да так, что в панике вспорхнули с леерных стоек полусонные чайки.
— Считай до десяти! — загадочно прищурил серые глаза Александр.
Никто, кроме звезд, не смог бы уловить недоброй усмешки, что застыла в дакроновых глазах Кассиопеи. Встроенный в переборку мини-бар хозяин мастерил целых две недели. Кнопка — сучок была еле заметна. Нажимаешь — и звучит музыка. Под музыку медленно открываются зеркальные створки. А там…! И шампанское, и коньяк, и шоколад с орехами…
Чтобы не слышать восторженных писков Марии, «Кассиопея» глубже уткнулась носом в торфяной настил каменного берега. Но уснуть не смогла. Девушка запела. Ее пение, нежное, как цветочный луг, и очищающее, как перезвон колоколов, медленно растворили накипь обид и претензий, что скопились за день и застили свет серой поволокой. Следом за песней думы невольно устремились туда, где нет места раздражению, соперничеству, ревности…
На другой день они проснулись с рассветом. Красное солнце еще только-только пыталось вынырнуть из озерной воды. Предстоял дальний путь домой. Александр быстро сварил кофе, принес на подносе к постели Марии. Поцеловал девушку в висок и с шутливым пафосом произнес:
— Утро доброе, сударыня! Кушать подано!
Потом вышел из каюты, стал подтягивать якорный конец. Веревка завернулась и запуталась в ногах. Александр возился с ней долго. Яхту тем временем относило ветром в сторону. Фал тоже вытащил с трудом. Кассиопея наблюдала за ним с высоты поднятого грота. Наблюдала холодно и безучастно. Хозяин снова даже не поприветствовал ее. Стоило ему поднять голову, она тут же устремила свой надменный взор вдаль. Похоже, Хозяин что-то заподозрил, потому как долго ходил вокруг мачты, внимательно вглядываясь в выражение ее лица.
Был полдень. Солнце зависло над самой головой и подрезало шлейфы бегущих за яхтой теней. Горячая палуба жгла ступни босых ног. И даже ветерок не приносил желанной прохлады, а лишь облизывал кожу сухим шершавым языком.
— Искупаться бы! — сонливо потягиваясь от истомы, мечтательно произнес Александр.
— Ну уж нет! — с капризной ребячьей интонацией возразила Мария.
— Это почему? — шутливо приподнял он бровь.
— Потому что сегодня второе августа. Ильин день. Илья
Пророк уже кинул камушек в воду. Значит, купаться нельзя!
— Рассуждаешь, как моя матушка! Когда я был мальчишкой, ей цыганка велела беречь меня от воды. А у меня вся жизнь с водой связана. Я к качке привык так, что дома без нее уж и заснуть не могу. Вот поженимся, придется тебе меня каждую ночь укачивать. Согласна? — Он засмеялся и пошел за полотенцем. — Кстати, — донесся из каюты его громкий голос, — в прошлом году двух астрологов катал. Составили на меня персональный гороскоп. И что бы ты думала? По звездам выходило, что мой дом — вода.
— Сашь! А кем ты в прошлой жизни был? Знаешь? — почему-то спросила Мария.
— Нищим! Причем, горьким пьяницей, который покончил свою жизнь самоубийством.
Девушка изменилась в лице.
— А за самоубийство, Сашь, какая кара?
— В следующих жизнях эти люди умирают в свои самые счастливые минуты.
— Никогда не буду отпускать тебя одного в озеро! — в ужасе прошептала девушка. — И не вздумай
