— А это еще что за фокус?! — совсем растерялся Воротов. — Коалиция каяться пришла?
— Не вся, — Вальтер смело взглянул на полковника. — А что, вас это не устраивает?
— Да отчего же не устраивает? — Воротов хмыкнул. — Верной дорогой идете, граждане. Чего стоите, располагайтесь.
— Не смешно, — буркнул Толстов. — Мастер Ван, мы поговорили с Ларошем и Кивве. Старт и Натали готовы обсудить условия перемирия. Старт в большей степени.
— А чем не устроило мое предложение господина Кивве?
— Пока не вернется Преображенский, он намерен воздерживаться от активных действий. А там будет видно. В стане Коалиции вообще сейчас неуютно. Щукин исчез одновременно с Великим Князем, чиниды заняты формированием новой армии. Колонисты чувствуют себя брошенными. Так что перспективы Коалиции неопределенны и в разговорах всё чаще проскальзывают мысли о том, что ОВК было не худшим государством.
— Тоже неплохо.
— Ну ты, Ваня, даешь! — удивленно проронил Воротов. — Как ты их всех убеждаешь, какими такими словами?
— Обычными, — «господин Ван» улыбнулся. — Добрыми.
— Хитришь ты, Ван Ли, как всегда. Теперь мне понятно, почему состоялись переговоры и многое другое тоже. Непонятно только, чем это закончится.
— Наберись терпения, полковник, скоро все прояснится.
— Да? Скоро, это когда? — Воротов скептически покачал головой. — И почему нельзя было начать этот «развод» месяцем раньше?
— Месяц назад меня здесь не было.
— Ах да, ты же погиб на Ромме! — Игорь фарисейски всплеснул руками. — Как я мог забыть?! Наверное, это потому, что ты сидишь передо мной, как живой, и даже не думаешь разлагаться. Если ты сумел восстать из мертвых, почему явился только сейчас, когда уже поздно метаться и мирить расплевавшихся союзников?!
— Мирить вас пока еще не поздно, — Ван Ли на пламенную речь Игоря не отреагировал ровным счетом никак. — Скоро вернется Преображенский, и вы убедитесь, что я был прав. А до того момента надо всего лишь сохранить относительный мир.
— Мир-то худо-бедно установился, но, как ни печально, приходится признать, что фактически… — Воротов поднял указательный палец, — фактически ОВК перестало существовать!
— Игорь, всё не так плохо, — возразил Вяземский, — я думаю.
В поисках поддержки он обвел взглядом остальных. Бородач поднял глаза к потолку и лениво пожал плечами. Ермаков смотрел на Воротова с осуждением, как на человека близкого к панике. Вальтер и Толстов косились на Ван Ли. И все молчали.
— Я понимаю, что сейчас трудно поверить в лучшие времена, — неторопливо произнес Ван Ли. — Но скоро они наступят. Воспользуйтесь передышкой, друзья мои, приведите в порядок мысли и восстановите силы. Они понадобятся вам для созидания. Пока не появится. князь Сергей, вы можете отдохнуть.
— А если вместо него тут Щукин появится с «золотой ордой» или Ергелан? — процедил Бородач.
— Ты же слышал, что сказали наши друзья-колонисты.
— Вот-вот. Или они ударят…
— Ничего не будет, — Ван Ли встал. — Летите по домам и ждите. Просто ждите…
…Сначала Горохов решил, что отбросил копыта. В смысле — отложил ложку, дал дуба, склеил ласты, сыграл в ящик, вышел в тираж, приказал долго жить, присоединился к молчаливому большинству и так далее. Вариантов именования сего трагичного события он знал не меньше сотни и еще столько же мог выдумать, не сходя с места. Всё вокруг было беломраморное, как в дорогом фамильном склепе. Немного поразмыслив, он отогнал мрачные предположения. У его семьи фамильного склепа отродясь не бывало, а в чужой — кто бы его уложил? К тому же, лейтенант чувствовал себя вполне живым и практически здоровым. Руки-ноги двигались, глаза смотрели, уши слышали, а язык был готов выдать комментарий на любую тему.
— На дворе дрова в траве, дурь сплошная в голове, — выпалил он первое, что пришло на ум.
Результат теста его удовлетворил. Язык работал исправно, хотя и автономно от мозга, но главное — не последовало ответа. Горохов повертел головой. Пусто. Прохладно, чисто и пусто. Образцовый склеп. Да, пожалуй, это и не склеп вовсе. Сводчатый потолок, молочно-белые стены… А ведь однажды он тут уже побывал, когда Кремль наводнили те красные монстры-метаморфы. Точно! Это же стратегический бункер! Вон там должен быть лифт, а правее пульт. Лейтенант протер глаза и подошел к стене. Контуры лифтовых дверей проступали отчетливо, а вот стратегического пульта на месте не оказалось. Даже следов, что он здесь стоял, не осталось. Уперли с потрохами. Неужели добрались грабители? Или враги?
Горохов опасливо огляделся. Пятен крови не видно, копоти от выстрелов тоже. Нет, тут боя не было. А без боя, кто бы сюда прорвался? У княжеских покоев в карауле стоял десант и роботы технократов — машины серьезные. Их вон даже эти «андроиды» золотистые одолеть не смогли, а уж дрались щукинские бойцы, как заводные. Куда же пульт делся? Свои, что ли, эвакуировали куда-нибудь, от греха подальше? Но тогда, что же получается, враг у кремлевских стен окопался? Или уже внутри них разгуливает?
Горохову стало не по себе. Один, без оружия, в тылу врага. Сюжет для фильма. Вот только в реальной жизни — это гарантированный конец, и отнюдь не счастливый. Лейтенант утер испарину. Угораздило же сюда провалиться! Да еще непонятно зачем. Горох испуганно подумал, что такие неблагодарные мысли могут привести к тому, что капкан врубит какую-нибудь «обратную тягу» и снова засосет в неведомое пространство, а потому лейтенант торопливо себя одернул. «Всё в порядке! Главное — на Земле! А зачем и почему — разберемся…» Он деловито потер руки и прошелся вдоль стены, внимательно ее осматривая. «Помнится, тут еще одна дверца была. Через которую в свое время Василий Борисыч утек. Где-то здесь, где-то… А-а, вот она!»
