Перед ним стоял вооруженный десантник. Принадлежность к великокняжеской охране выдавала серебристая противолучевая накидка. Такие полагались только кремлевской гвардии. И оружие парень держал специальное, до боли знакомое.
— Господин лейтенант? — удивился десантник. — Виноват, сразу и не признал. Вы вплавь, что ли, добирались?
— Пошути у меня, — пробурчал Горохов. — Ты кто?
— Рядовой Костылев! — Десантник принял отдаленное подобие строевой стойки и оттянул вниз респиратор.
— Вольно, — разглядев лицо часового, Горохов отдал еще более отдаленное подобие чести. — Что за бардак, Костыль? Почему этот чайник со свистком проводил меня сюда? В Кремле не климат?
— Хуже, ваш бродь, марсиане засели.
— Кто?
— Марсиане, — Костылев замялся. — С Марса.
— Понятно, что не с… сырной головки! Я не понял, какого дьявола они там засели?! У нас тут что, власть сменилась?
— Ну… типа того… временно.
— На минуту нельзя отлучиться! Надо же, додумались! Кремль марсианам сдали! Доходный дом, что ли?!.
— Так они неожиданно…
— Неожи-иданно, — кривляясь, передразнил Горохов. — И вы, значит, сюда перебрались. В подполье. Герои, нечего сказать! А ну, веди к начальству!
— Не могу, ваш бродь, я же на посту. Я сейчас свободную смену вызову, вас проводят. Или сами… вон туда, мимо вагончика, а потом вдоль стены и направо. Там дверь железная, в старое метро ведет. А потом…
— Я провожу, — неожиданно для обоих донеслось со стороны перегороженного бетонными плитами входа под купол.
У Горохова екнуло сердце. Он обернулся и расплылся в виновато-счастливой, то есть вдвойне глупой улыбке.
— Шура?
— Шура? — лукаво улыбнулась Шурочка Ермакова. — Откуда ты здесь взялся… такой чумазый?
— Да… вот… — Горохов судорожно махнул рукой на колодезный зев. — Там такой срач… ой, извини!
— Ничего, — Шурочка рассмеялась. — Я знаю. Мы ведь тоже этим путем из Кремля выбирались. Я раньше думала, что в таких катакомбах только вода и крысы, а оказалось… Идем, я покажу, где можно помыться и одежду сменить.
Она протянула руку, чтобы взять Горохова под локоть, но передумала.
— Ну и запашок от тебя. Неужели от нас так же пахло?!
— Вы, сударыня, благоуханны в любых обстоятельствах, — завернул Костылев.
— Ты… давай, служи, — Горохов одарил его выразительным взглядом. — Идем, Шура. В наш новый временный дом.
Брови Костылева удивленно выгнулись. Горохов торжествующе поднял подбородок и пошел за плывущей впереди Шурочкой. Когда они отошли на достаточное расстояние, девушка обернулась с виноватой улыбкой.
— В ваш новый дом…
— Что? — Горохов встрепенулся.
— Ты же намекнул, что мы… что у нас… ну…
— Да, намекнул, а что? — Лейтенант насторожился. — Произошли какие-то изменения?
— В общем… да. Пойми меня правильно, Саша, ты мне очень нравишься… Но всё не так просто. У тебя есть Катя, и я не могу… не хочу… становиться причиной вашего разрыва.
— Катя? При чем тут Катя?! Что ты такое говоришь?! Это прошлое, а с тобой у нас впереди необозримое будущее! Разве не так?
— Нет, не так, — Шурочка опустила взгляд и вздохнула. — Мне с тобой здорово. Весело, интересно, мне льстит твое внимание, но… понимаешь… Это не то, чего бы я хотела. Я ждала, что между нами вспыхнет искра. Понимаешь? Особая, какая вспыхивает между людьми, может, раз в жизни! Но ее не было. Прости, что говорю тебе это сейчас, даже не спросив, откуда ты прибыл и что тебе пришлось пережить. Может быть, мои откровения станут для тебя последней каплей… прости… но лучше решить это сразу, сейчас. В бункере мы будем постоянно на виду, в гуще всяких дел и поговорить нам вряд ли удастся.
— То есть ты пускаешь меня по борту, — угрюмо резюмировал Горохов. — Потому что не возникло какой-то там искры. Понятно.
— Я очень сомневаюсь, что ты правильно меня понял… но если так тебе удобнее, то да. Нам лучше не строить совместных планов.
— А Катерину зачем приплела?
— Мы подружились, — призналась Шура.
