Эти ребята до того запутали меня своими версиями, что я и сам перестал понимать, кто же я такой. В принципе я подозревал, что за мной начнется охота, а потому и не рискнул возвращаться домой. Непонятно мне было другое: каким образом этот бедолага оказался в моей квартире? У меня не было привычки доверять ключи от входной двери знакомым. Да и ключ у меня был всего один, и берег я его, как зеницу ока. Скорее всего, это был вор, вздумавший в отсутствие хозяина погостить в чужой квартире. Никаких ценностей я дома не хранил, так что этот человек бросил свою жизнь на кон совершенно напрасно.
— Василий, — взял бразды правления в свои руки Сокольский, — займись пострадавшими. А ты, Михаил, выясни, что за человек был убит в квартире Чарноты. Проверь также дверь. Ее вполне могли открыть отмычкой или просто фомкой.
— Сейчас для этих целей используют домкрат, — поведал нам всезнающий Мащенко. — Милое дело.
— А ты что, в молодости был вором? — не удержался от бестактного вопроса Василий.
— Вором я не был, — обиделся Борис Семенович. — Зато мою квартиру недавно ограбили, и как раз при помощи домкрата. Выдрали все замки с мясом, умельцы.
Сокольский поднялся с места и решительно направился к выходу, мы все, за исключением Василия, которому поручено было заняться психами, направились за ним следом. На улице было по-прежнему темно, хоть глаз выколи, но не душно: подувший с севера ветерок уже нес исстрадавшимся людям освежающую прохладу. Я бы с удовольствием постоял на свежем воздухе под звездным небом, вдыхая наполненный деревенскими ароматами воздух, но мое романтическое настроение было грубо прервано прагматиком Мащенко:
— Ну, поехали, что ли, демон. Исчадье ада.
— От буржуя слышу, — не остался я в долгу. Борис Семенович на буржуя почему-то обиделся и даже упрекнул меня в разжигании социальной розни. Оказывается, по этому поводу уже успели вписать статью в наш гуманный УК. Я тихо ужаснулся расторопности законодателей и тут же взял свои нехорошие слова обратно. В салоне вспыхнул спор по поводу того, распространяются ли конституционные статьи о правах человека на нечистую силу. Спорили, естественно, Мащенко с Мишей.
— Ладно, — сказал Борис Семенович, — оставим пока в стороне Чарноту с его неясным статусом. Но возьмем, например, Верку Смирнову. Она ведь натуральная покойница. Всё при ней. И куча свидетелей, и штамп прокуратуры в протоколе.
— Смирнова пока противоправных действий не совершала, а если совершит, то мы ее посадим, — стоял на своем Михаил.
— Так, может, ее лучше сжечь, ведьму-то, чтобы вдругорядь не воскресла? А демона лучше всего осиновым колом проткнуть.
— Чего только не наслушаешься от своих знакомых, — вмешался я в разговор. — Зачем же сразу колом?
— Я не о вас, — отмахнулся Мащенко. — Я в общем разрезе.
— В общем разрезе ты прав, — неожиданно согласился с оппонентом Миша, — но, к сожалению, в нашем УК такие меры наказания не предусмотрены.
— А как же вы собираетесь с нечистой силой бороться? — задал вполне резонный вопрос Борис Семенович.
— В нашей стране нечистой силы нет и быть не может, — вынес окончательный вердикт Михаил.
— А с этим как быть? — кивнул в мою сторону Борис Семенович.
На этом спор захлебнулся. Сотрудник службы безопасности так и не нашел, что ответить настырному предпринимателю. Меня их разговор позабавил и ненадолго отвлек от невеселых мыслей. В принципе я мог бы подсказать компетентным товарищам, где надо искать убийцу, отправившего в мир иной несчастного вора, родившегося под несчастливой звездой. Я мог бы даже назвать имя этого убийцы. Беда, однако, в том, что Сокольскому и его бравым подручным вряд ли удастся добраться до мага и чародея, окопавшегося в храме Йопитера, на невидимом острове Буяне.
— А этот ведун Варлав бывает в нашем мире? — спросил Сокольский, оборачиваясь ко мне. Генерал будто услышал мои мысли.
— Скорее да, чем нет. В любом случае здесь есть его агенты.
— Почему же тогда они вас не устранили? Ну, хотя бы тогда в машине. Насколько я понимаю, это агенты Варлава подарили Вере Смирновой миллион баксов и вогнали в летаргический сон Людмилу?
— Очень может быть. Всё дело в том, что в Вавилонскую башню меня направляли жрецы во главе с Ширгайо. Им зачем-то понадобилось наделить меня магической силой. А Варлав просто воспользовался ситуацией. Вероятно, я должен был погибнуть в схватке со зверем апокалипсиса, а далее мой путь должен был продолжить некто, очень похожий на меня. И он же должен был вернуться с победой в замок Йопитера.
— И жрецы не обнаружили бы подмены?
— Подмену мог бы обнаружить жрец Ширгайо, но его Варлав устранил. А что касается остальных жрецов, то они ведь получили то, что хотели — демона.
— Но зачем им демон?
— Не знаю. Не исключаю, что они заподозрили в чем-то Варлава и поэтому не спешат продолжать затеянную игру. Возможно, ждут, когда прояснится ситуация. И если вдруг обнаружится, что демонов два, причем как две капли воды похожих друг на друга, то Варлаву не поздоровится. Именно поэтому он так торопится меня устранить.
— Так кто же выступал в роли Дария в Вавилонской башне — сам Варлав?
— Думаю, да. Он решил проконтролировать ситуацию. И, похоже, был абсолютно уверен, что вместе с ведьмой Жанной на объект проник тот, другой. Наверх с нами он не пошел, боясь неприятных сюрпризов.
— Скажите, а у вас случайно не было брата-близнеца?
— Насколько я знаю, не было.
— И всё-таки этот Варлав устранил вашу мать — почему?
— Так вы думаете, это он ее убил?
— Очень похоже на то.
Прежде я полагал, что смерть моей матери — это просто несчастный случай. Врагов у нее не было, собственности тоже. К государственным тайнам она отношения не имела. Профессия у нее самая что ни на есть гуманная — врач. Но мне никогда и в голову не приходило, что причиной ее смерти могу быть я, точнее, тайна моего рождения.
— Что вы собираетесь делать?
— Прежде всего выяснить, какие цели преследует Варлав. А потом мне нужно выяснить, кто этот таинственный незнакомец, столь разительно на меня похожий.
— Ты извини, конечно, — вздохнул Сокольский, — но полного доверия у нас к тебе нет, и мы будем следить за каждым твоим шагом.
— Следите, но не приближайтесь слишком близко. В первую голову это опасно для вас. Кстати, вы обещали мне адреса людей, с которыми я был в Вавилонской башне.
— Михаил, — распорядился Сокольский, — передай господину Чарноте всю необходимую информацию.
По лицу капитана было заметно, что приказ генерала ему не понравился. Миша считал меня крайне подозрительным типом, которого следует немедленно изолировать и держать взаперти, лучше всего за семью замками. Однако Станислав Андреевич Сокольский не принадлежал к тому типу начальников, распоряжения которых можно оспаривать, а уж тем более игнорировать. Скрепя сердце Михаил полез в карман и вытащил оттуда листок бумаги.
— На первый взгляд самые обычные наши граждане, — прокомментировал капитан. — Перспективными в смысле оперативной разработки мне кажутся Хохлов, он же Наполеон, и Крафт, он же Цезарь. Крафт Вацлав Карлович в этом смысле особенно темная лошадка. Непонятно, чем дышит, и непонятно, на какие средства живет.
— А Закревский-Гитлер? — напомнил Сокольский.
— Талантливый актер, но абсолютно аморальная личность. Четыре раза был женат, столько же раз
