через его руки, и услужливость дельцов и адвокатов подтверждали всю значительность личности Человека из Убанги. Но он еще никогда так явственно не ощутил это, видя, как им интересуются пресса, парламент, общественность. Даже замешанный теперь в этом деле Моде стал играть в нем свою роль.
На улице он отчего-то подумал, что за ним могут организовать слежку, и действительно скоро обратил внимание на прохожего, не отстававшего от него ни на шаг, испытав при этом новый прилив гордости. Войдя на площади Брукер в большую пивную, он заказал портвейна и потребовал, чтобы его соединили с Каном и Парижем.
Мэтр Морель, который должен был сообщить ему новости, совсем запутался в бесполезных повторах.
- Скажите знакомому вам человеку, что на другой день после его отъезда к нему явились гости. Они были весьма раздосадованы... Вернулись на другой день и обыскали весь дом, а затем отправились на виллу к морю. Что вы сказали?... Шофер? Я думал, он уехал с вами... Наутро его уже не было в доме... Старая дама?.. Да... Она все еще здесь. И в весьма дурном расположении духа, представьте себе... Эти господа долго беседовали с ней с глазу на глаз...
Вернувшийся после ухода Мишеля Арсен освободил старую Жуэтту и, поняв, что произошло, уехал в свою очередь. До того как отправиться к Эмилю Фершо, он, должно быть, позвонил ему, все рассказал и получил указания.
Теперь очередь за мэтром Обеном! Его не оказалось дома, был во Дворце правосудия. Мишель продиктовал секретарю поручение, заставив того дважды повторить текст. Следовало ли это делать после его разговора с господином Эмилем? Моде взял это на себя.
'Забрать у мэтра Кюртьюиса пакет 'Б' и вручить особе, чье имя значится на конверте, с просьбой незамедлительно сделать все необходимое'.
Стемнело. Было едва ли пять часов. Мишель мог без труда найти подходящий поезд, чтобы доехать до границы. Но как мог он пропустить возможность переночевать в Брюсселе? Потом как-нибудь все объяснит. Придумает историю. Скажем, не смог сразу встретиться с Блестейном, что тот назначил ему свидание только вечером...
Он совсем забыл о топтуне. Понимая, что делает глупость, но не будучи в силах устоять перед искушением, он устремился в магазин готового платья.
Если серый костюм окажется не по росту, значит не судьба.
За него все должна была решать судьба. Судьба же решила, что костюм оказался ему впору, следовало только на сантиметр перешить три пуговицы, что и было сделано, пока он рассчитывался в кассе.
Он вышел в новом костюме, дав свой адрес в 'Паласе' для пересылки туда пакета со старым.
Ему нужна была женщина, и он стал искать на улицах, в кафе, барах. Но все они выглядели очень вульгарными. Представившийся случай был столь редким, что хотелось избежать разочарования.
Он поужинал в пивной, выпил целую бутылку вина и, наконец, вошел в 'Мэрри Грилль'. Когда он проходил мимо, до него донеслась оттуда приглушенная музыка.
Теперь он жил своей жизнью. Став в некотором роде Фершо, он чувствовал себя более значительным человеком, ибо тот не умел жить, не был способен на такой скачок, какой сделал Мишель, на этот новый ритм жизни, на обостренное понимание обстановки, в которой теперь находился.
Опьянение не беспокоило его, напротив, оно возвышало его в собственных глазах. Ему казалось, что наконец-то представилась возможность жить так, как ему хотелось. Музыка игралась для него одного, и он испытывал снисходительную жалость к беднякам в смокингах, которые стучали по клавишам рояля, терзали струны скрипок, дули в саксофоны. Один из них изображал шута, чтобы повеселить галерку, хотя это был на вид мужчина лет сорока, с обручальным кольцом на пальце и, вероятно, отец семейства.
Перед ним были женщины - ему оставалось только выбрать, метрдотель, скользивший на больных ногах, молодые люди из хороших семей, решившие покутить и воображавшие, что вскоре будут играть важную роль в делах, унаследованных от своих отцов!
Теперь он парил над ними всеми! Вся земля была в его власти! Она была в его руках, которые в сиреневом свете помещения казались еще более белыми и нервными.
Надо же, человек, следовавший за ним от Блестейна- старшего, тоже оказался здесь! Возможно, он поступил ошибочно, позвонив в Кан и Париж, когда за ним велась слежка и могли подслушать его разговор?
Ладно! Он не так прост! Куда хитрее, чем думал Фершо. Возможно, там, в конголезских лесах, Фершо бы на месте, обладая смелостью и упорством, особенно упорством - да, вот то самое слово! Это был терпеливый человек, из тех людей, которые способны отдать себя целиком одному делу! А вот жить он не умел, не умел пользоваться своим состоянием. Потому что был скуп. Ему не хватало воображения! Он жил в убогих лачугах, и единственным его развлечением по вечерам была игра в карты с секретарем и шофером!
На спутнице Моде было очень тонкое, очень гладкое шелковое черное платье, через которое он небрежно гладил ее кожу.
- Ты не сказал еще, кто ты такой и почему за тобой следит полиция...
- Я не сказал 'полиция'...
- Слежку организовали твои родители?
В ответ он показал ей свое обручальное кольцо.
- Ты женат?
- Шесть месяцев.
- И уже изменяешь жене?.. Она красива?
- Очень.
- Ты ее любишь?
- Конечно... Только...
Было поздно. Лихорадочное возбуждение, в котором он находился, могло в любой момент кончиться. А он должен был до конца выполнить задуманную программу. Чтобы потом в свете блеклого утра снова столкнуться с теми же мелочными, унизительными проблемами, которые возникнут в результате этого вечера.
- Пошли...
- Еще рано... Только два часа.
- Ну и что?
- Господин Люсьен не позволит мне уйти.
- Кто это?
- Директор... Тот маленький толстяк в смокинге, который смотрит в нашу сторону. Раньше трех мы не имеем права уходить...
- А если я попрошу?
- Ничего не выйдет... Правда, не знаю, что он скажет - я ведь живу с мамой и нигде не появляюсь с мужчиной. А вот Леа попробовала однажды и лишь нарвалась на штраф... Артюр, немного винограда...
Ему пришлось много раз бороться с усталостью, проигрывать в уме, как пройдет завтрашний день, свое возвращение в Дюнкерк, и что он там скажет.
- Уже без десяти три... Пошли... Но им пришлось задержаться и после трех, пока не разошлись клиенты, затеявшие шум в своем углу. На улице сеял мелкий дождь. Они шли под руку.
- В каком отеле ты остановился?
- В 'Паласе'.
Ему показалось, что привратник узнал ее, но предпочел не думать об этом. На столе лежал пакет с маркой магазина, откуда доставили его старый костюм. Он спрятал его.
- Я могу принять душ? - спросила женщина.
Пока она сидела запершись в ванной комнате, Мишель едва не уснул. Он пообещал себе неслыханные наслаждения. Но получил куда меньше удовольствия, чем с Линой. Его обманул бюстгальтер. У нее были маленькие мягкие груди, слишком бледное тело. Она не была даже хорошенькой. Тоже очень хотела спать и не скрывала этого.
Его разбудили в семь утра, потому что поезд был в восемь с минутами. Он одевался в полусонном
