- По-видимому. Если же по какой-то причине мы не вернемся, я напишу, чтобы вы продали мебель. Квартплата внесена за два месяца вперед.
- Этими делами занимается моя жена. Ты слышишь, Розита? Квартира оплачена?
- Все в порядке,- ответила та из постели. Было слышно, как заскрипели пружины.
- Если я вас не увижу...
- Наверняка мы увидимся завтра утром. Вы сядете на 'Висконсин'?
- Возможно. Да. Не знаю точно. Как пожелает господин Луи.
- Значит, возвращаетесь во Францию?
Это был услужливый человек, приверженный условностям, потому что достал из шкафа графин с ликером и наполнил две рюмки.
- Господин Луи не придет с нами чокнуться?
- Вы же его знаете!
- Тогда за ваше здоровье и счастливого пути.
Это была единственная рюмка, выпитая Мишелем за весь день, да и то размером с наперсток.
Они обождали до двух часов, пока уснут Вуольто. Голландец молчал, уставившись расширенными от чи-чи глазами в одну точку.
- Ты все понял, Суска?
Веки Голландца сомкнулись - он понял.
Наконец все стихло. Грузовичок Дика Уэллера вернулся пустой, и они услышали, как запирают на засов гараж.
- Пошли.
Мишель погасил всюду свет, он не хотел видеть труп, и вдвоем они снесли его вниз по лестнице, стараясь не задевать стены и перила. Выбрав самый разумный маршрут по улице, на которой в этот час не было видно ни души, они миновали дома и явственно услышали шум моря.
Обойдя вокзал, который выглядел ночью скоплением металла, они вступили на песок пляжа. Теперь на них обрушились потоки соленой воды, смешанной с дождевой.
- Я могу рассчитывать на тебя, Суска?
Они приблизились к самой кромке воды. Но перед тем, как сбросить труп в воду, Голландцу надо было выполнить еще одно дело.
В течение получаса Мишель стоял, прижавшись спиной к вокзалу, не видя ничего, кроме белого предмета на гребнях волн, и прислушиваясь к грохоту океана.
Затем мимо него промелькнула чья-то тень. Это был Суска, державший в руках пакет размером с человеческую голову.
Обратно он пошел другим путем. Но ноги сами привели его в кафе Джефа. Остановившись под фонарем, чтобы убедиться, что не осталось никаких следов происшедшего, он толкнул дверь.
Десяток французов с 'Висконсина' ели сосиски и луковый суп. Увидев его издалека, Джеф нахмурился - так поздно Мишель сюда никогда не приходил.
Моде тоже видел себя во всех зеркалах кафе. Он гордился собой, как гордился своим голосом, когда произнес:
- Кажется, я пришел попрощаться.
- Уезжаешь?
- Старик получил известия.
Верил ли ему Джеф? Это уже не имело значения.
- Что-нибудь выпьешь?
- Пива.
- Да ну!
И тотчас спросил:
- Ты все же нашел Суску?
- Нашел.
Джеф, который привык чокаться за всеми столиками и рассказывать анекдоты, не стал выспрашивать. Других завсегдатаев здесь не было. Напо возился на кухне.
- Дай мне пару сосисок! - крикнул ему Мишель.
Он не присел, не взял тарелку и вилку, а съел сосиски около стойки, макая их в горчицу.
Все было кончено. Он уезжал. Бросив монету на мрамор столика, он, сам не зная отчего, решил не жать руку Джефу, который пил с кем-то шампанское.
- Уже уходишь?
- Наверное, зайду еще завтра.
Он не придет. Они его больше не увидят. Едва дверь захлопнется за ним, как все эти люди станут его прошлым, потеряв приметы реальности и оставив о себе лишь смутное воспоминание.
Около часа он бродил под дождем, прежде чем решился вернуться к Вуольто. Он снова шел на риск - хозяин вполне мог подняться к ним, чтобы попрощаться с Фершо.
Остальное он все предусмотрел заранее. До мельчайших подробностей. Пересек кухню, зажигая всюду свет, чтобы убедиться, что не оставил компрометирующих следов. Тряпкой, которую потом сжег, вытер на террасе пятна крови.
Потом разделся и принял ледяной душ, надел лучший костюм и затолкал банкноты в купленный заранее в магазине Ника Вондраса бумажник. Мишель нарочно пошел туда, чтобы выяснить, заметил ли Ник пропажу зажигалки. От этой зажигалки он прикурил теперь сигарету. Обнаженный до пояса, чтобы не взмокла рубашка, он собрал вещи - их вещи; ведь надо было забрать и вещи Фершо.
Он был спокоен, ощущая только какую-то пустоту. Сосиски Джефа давили на желудок. Почувствовав, что его может стошнить, он проглотил ложку соды.
Наконец все было готово. Он привел к дому фиакр и погрузил в него чемоданы.
Часы тянулись немыслимо медленно, минуты еле следовали за минутами. Ему было некуда деться до отлета самолета.
Проезжая по особому кварталу, Моде заметил в розовом свете маленького салона знакомую бретонку и велел остановиться.
- Обождите меня.
Та не ожидала его увидеть.
- Мне хочется с вами проститься. Рано утром мы уезжаем.
- Так мило, что вы вспомнили про меня. Выпьете что-нибудь?
Обращаясь ко всем на 'ты', она неизменно говорила ему 'вы'. Вероятно, очень устав, он разлегся на ее постели. Но затем испугался, что заснет. Через несколько часов с этим миром все будет покончено.
- Выпьете что-нибудь?
Она прикрыла дверь, как поступала всегда, принимая клиента. Напротив под дождем лоснился круп лошади. Кучер спрятался в укрытии.
Расскажет ли женщина Джефу, что он приходил к ней?
Чтобы Джеф узнал и это, он занялся с ней любовью. А затем долго разговаривал, словно с самим собой.
- Знаешь, у меня жена в Европе. Правда, забавно?
- Красивая?
Если бы у него хранился портрет Лины, он бы показал его. Но портрета у него не было давно.
- Вероятно, я никогда больше не вернусь в Колон. Не знаю. Но если вернусь...
Они поняли друг друга. Если он вернется, то лишь для того, чтобы за рулем большой машины проехать мимо этой улицы в 'Вашингтон'.
Этой ночью он прощался со всеми мерзостями здешней жизни.
- Пора.
- Ты на каком корабле отплываешь?
- Тсс!
Моде силой всучил ей стодолларовый билет. И это Джеф тоже, возможно, узнает. И поймет. Кучер спросил, куда ехать.
