— А может быть, они поссорились из-за женщины? — предположила она.
— Может быть.
— Итак, между братьями началась вражда.
— Что ж, можно сказать и так.
«Если мне не изменяет память, — подумала Тори, — он первый употребил это слово». Девушка медленно опустила руку и повернулась к нему:
— А как бы назвали это вы?
— Войной.
— Войной? — переспросила она, и голос ее прозвучал резче, чем ей бы хотелось.
Митчелл ответил ей холодным безжалостным взглядом:
— Они объявили друг другу войну.
— Но почему?
Его красивое лицо на мгновение потемнело.
— Жестокость в крови у шотландцев. Нет, он не может так думать. Не может.
— Истинный сын Шотландии живет и умирает с оружием в руках.
Тори поняла, что Митчелл говорит искренне.
— В сердце своем каждый шотландец прежде всего воин, — продолжал он.
— Простите, в каком времени вы все это говорите? Ему потребовалось целых тридцать секунд, чтобы ответить на этот до смешного простой вопрос.
— В настоящем.
Он действительно имел это в виду.
— Даже вы?
— Даже я.
— Ну что ж: кто предупрежден, тот вооружен.
— Никакого предупреждения не будет, — мрачно произнес Митчелл.
Он напугал ее. Это хорошо. Пусть боится.
Однако когда она обратилась к нему через несколько минут, в ее голосе не осталось уже и тени волнения или страха:
— Этой тропинкой мы быстрее всего спустимся к пляжу.
— А почему бы нам не присесть здесь? — сказал он, указывая на поросший травой склон.
— Хорошо. — Тори расположилась на мягкой влажной земле.
Митчелл допил успевший остыть кофе и поставил кружку рядом с собой.
— Для краткости я буду останавливаться только на главных событиях.
Она смотрела вдаль, туда, где синее небо сливалось с водой.
— Пожалуйста, если вам так удобнее. Это ничуть не облегчило его задачу.
— Никто не знает, что стало причиной разрыва между братьями, но оба они дорого заплатили за это. Когда умер их отец, старший брат Ангус по праву первородства унаследовал остров и замок Сторм, а вместе с ними множество титулов, переходивших из рода в род на протяжении нескольких веков. Ну и, само собой, стал главой клана.
Митчелл не был уверен, что Тори хорошо представляет себе, что значит быть главой клана.
— На его плечи легла ответственность за восемь сотен человек — мужчин, женщин и детей, в основном членов клана, проживавших на острове. Времена были тяжелые. Несколько лет подряд людей преследовали неурожаи. Начался голод. Ни о какой роскоши не могло быть и речи. Деньги давались трудно, долги росли.
— Наверное, это были тяжелые времена для всех, — заметила Тори.
— Да.
— А что Эндрю?
— Никто не выгонял его из Шотландии, как вы, очевидно, считаете. Движимый разочарованием и юношескими амбициями, а также желанием доказать членам клана, что он тоже достоин быть их вождем, Эндрю эмигрировал в Америку.
— Чтобы сколотить состояние.
— Судя по всему, ему это удалось.
— Да, — сказала Тори, поднимаясь и отряхивая песок со своих шелковых брюк, — ему это удалось.
— Мне бы очень хотелось, чтобы это было действительно так. — Митчелл тоже встал.
Она обернулась:
— А разве у вас есть какие-то сомнения?! Он покачал головой:
— История не заканчивается на том, что Ангус остался в Шотландии исполнять свои обязанности, а Эндрю отправился в Америку зарабатывать деньги.
Тори продолжала старательно отряхиваться, песчинки никак не хотели отлипать от ее одежды.
— На чем же она заканчивается?
— А она еще не закончилась. Тори резко вскинула голову:
— Может быть, объяснитесь?
Митчелл взял ее за руку и помог спуститься к пляжу. Погода для прогулок выдалась чудесная. Но как ни жаль ему было нарушать покой и гармонию этого дня, он твердо решил рассказать историю до конца.
— С каждым годом Ангус все сильнее увязал в долгах. А Эндрю был настоящим гением во всем, что касалось денег. И тем не менее, когда Ангусу потребовалась помощь, Эндрю и пальцем не пошевелил, чтобы ему помочь.
— Вы считаете, что во всех бедах Ангуса был виновен его брат?
— Тогда его вины еще не было. Она прищурилась:
— Но со временем он все же в чем-то провинился? Во всяком случае, в ваших глазах.
— Не только в моих, Тори.
— Надо полагать, сейчас вы перейдете к той части истории, которая мне не понравится. Именно ей я и обязана теми великолепными розами, которые получила от вас в подарок! — Девушка остановилась, чтобы поднять раковину, которую выбросило волной к ее ногам, но она оказалась обломанной в нескольких местах, и Тори бросила ее обратно в океан. — Так что же произошло?
— В Америке началась Гражданская война. В те годы многие сколотили себе состояние и многие его потеряли. Эндрю Сторм разбогател. Больше того, не прошло и десяти лет после окончания войны, как он стал одним из самых богатых людей Соединенных Штатов. А может быть, и самым богатым во всем мире. Он имел все, что только можно иметь за деньги. И за эти же деньги он купил себе жену: красивую образованную молодую женщину из хорошей семьи.
— Энн Морган.
— Женившись на Энн, он построил несколько особняков, включая Сторм-Пойнт. Молодожены развлекались вовсю: Эндрю объездил с женой весь свет, удовлетворял любые ее прихоти и капризы. Потом у них родился сын, продолжатель династии Стормов в Новом Свете.
— Мои предки жили так же, как и другие семьи миллионеров — Вандербильты, Асторы, Уэтморы, да я могу назвать еще около дюжины фамилий — все они жили роскошно, как королевская семья в Золотом веке.
— Да, полагаю, Эндрю и Энн вели обычный для их круга образ жизни.
— Тогда в чем вы обвиняете их?
— В то время как Эндрю процветал, Ангус окончательно разорился, население острова Сторм вымирало от голода. Ангус поборол свою гордыню и поехал к младшему брату умолять его о помощи. — Митчелл замолчал. Тори ждала продолжения. — Эндрю категорически отказал ему.
Тори обхватила себя руками и минуты две безмолвно шла по песку. Потом спросила:
— Это было местью?
— Чем-то в этом роде.
— Должно быть, Эндрю ненавидел своего брата. — Тори зябко повела плечами. — А может быть, он просто стал безразличен ко всему, что было связано с Шотландией.
— Мне неприятно говорить об этом, но это не так.
— Почему вы так думаете?
