красивый юноша в охотничьем костюме. В одной руке он держал винтовку, в другой — шляпу; поставив ногу на свой трофей, юноша самодовольно улыбался.
— Я считаю эту комнату очень грустной и даже трагичной, — сказала Тори.
Митчелл прошел сквозь ряд чучел экзотических животных, сохраненных благодаря умению опытного таксидермиста. Некоторые животные были представлены целиком, от некоторых остались только голова или рога, а от какого-то несчастного слона — только ноги.
— Мне ненавистно все, что находится в этой комнате, — прошептала Тори у Митчелла за спиной.
— Странно, что вы до сих пор не избавились от всего этого, — сказал он, широким жестом обводя комнату.
— Я пыталась, — уныло проговорила девушка. — Но оказалось, что не так просто найти желающих обладать останками несчастных животных. — Она вздохнула. — Они никому не нужны.
— Один мой приятель курирует зоологический музей в Чикаго. Если хотите, я могу позвонить ему.
— Правда?
— Но разумеется, я ничего не обещаю.
— Конечно, я понимаю, но для меня было бы таким облегчением пристроить их в какое-нибудь хорошее место.
Они обошли весь музей.
— Вы полагаете, какой-нибудь из этих экспонатов могли назвать Викторией? — спросил Митчелл.
Тори рассмеялась, и от ее смеха в комнате сразу стало светлее.
— Вы правы, здесь нет ничего интересного для нас, — сказала она, направляясь к выходу.
Митчелл выключил свет и закрыл резные тиковые двери.
— Следуя распоряжению мисс Фрэйзер, теперь мы должны отправиться в библиотеку, — сказал он.
— Не мисс Фрэйзер, а просто Элис, — поправила его Тори.
— Да-да, конечно, я постараюсь не забывать об этом.
— А сейчас я покажу вам одно из самых любимых моих мест в доме, — улыбнулась Тори. Они вошли в библиотеку, залитую солнечным светом.
Библиотека в Сторм-Пойнте представляла собой огромный зал с высоченным потолком, украшенным фресками Пеллегрини, вывезенными когда-то из Венеции. По обеим сторонам камина стояли массивные деревянные скульптуры, а сам камин был таким высоким, что в нем можно было встать во весь рост.
Вдоль стен шли стеллажи с книгами: здесь было собрано более двадцати тысяч томов на самые разные темы, начиная от садоводства и заканчивая архитектурой. Витая лестница с медными перилами и чугунными ажурными решетками вела на верхний уровень стеллажей. По всей комнате были расставлены уютные кресла и кушетки, столы и настольные лампы самых разных форм и размеров. С первого взгляда было видно, что при оформлении этой комнаты руководствовались прежде всего удобством читателей. В углу стояли большой глобус на деревянной подставке и громадный письменный стол.
— Это письменный стол Вандербильтов, — сказала Тори.
— Понятно. А почему Вандербильтов?
— О, это целая история! Однажды в Мраморном доме проходил летний бал, такой же представительный, как и те, что ежегодно устраиваются у нас в Сторм-Пойнте. Моя прапрабабушка задержалась на минуту возле письменного стола, по углам которого красовались позолоченные сфинксы. Она пришла в восторг и от стола, и от сфинксов, и поскольку прапрабабушка была очень красивой женщиной, хозяин бала Вильям К. Вандербильт, желая продемонстрировать ей свою щедрость и произвести на нее впечатление, в тот же вечер отправил стол в Сторм-Пойнт. Проснувшись на следующее утро, Энн узнала, что стол уже стоит в ее библиотеке.
— Красивый жест.
— Безусловно.
— Куда вы? — спросил Митчелл, видя, что Тори поднимается по винтовой лестнице наверх.
— Я хочу посмотреть всправочнике, что у нас имеется на букву «В».
— Надеетесь найти упоминание о какой-нибудь «Виктории»?
Девушка кивнула и добавила:
— Я думаю, вы там, внизу, тоже сумеете с пользой провести время.
— С пользой провести время, — пробормотал Митчелл как бы про себя, — по-моему, только этим я и занимаюсь.
Прошло несколько минут, когда Тори вдруг заметила, что он по-прежнему стоит в центре комнаты и смотрит на нее.
— Что вы там делаете? — спросила она. Поколебавшись немного, Митчелл с неожиданной откровенностью признался:
— Наблюдаю за вами.
— Наблюдаете?
— Да.
Она замерла.
— Зачем?
— Мне нравится смотреть на вас.
Тори непринужденно рассмеялась, и Митчелл понял, что она как женщина была польщена его словами.
— Это не дает вам права бездельничать. Принимайтесь-ка за работу.
Прошло несколько минут, он по-прежнему не двигался с места.
— Что происходит? — требовательно спросила Тори.
Он шагнул к лестнице.
— У вас такие красивые… — Его взгляд остановился на ее груди, затем переместился ниже, в еще более опасную зону. — У вас очень красивые лодыжки, — с невинным видом закончил он фразу.
— Красивые лодыжки?
— Да, очень красивой формы. Изящные, но не слишком тонкие. Одним словом, первоклассные лодыжки.
— Спасибо, я это знаю.
— И красивые икры.
— Икры?
— И колени.
— Колени?
Зачем она повторяет каждое его слово?
— В общем, изумительные ноги.
Митчелл поймал ее улыбку, которую она поспешила спрятать, заслонив лицо книгой. Понимая, что более подробный разбор ее достоинств недопустим, он добавил:
— Знаете, у вас прекрасная фигура. Она посмотрела на него сверху:
— У вас тоже.
— Спасибо, я знаю.
— Я имею в виду, для мужчины.
— Я знаю, что вы имеете в виду, — сказал он, начиная медленно подниматься по лестнице. Торн инстинктивно отступила на шаг назад.
— Может быть, поговорим о чем-нибудь другом, — пробормотала она.
Трусиха.
— А какую тему вы предпочитаете? Растерянное выражение лица выдавало ее душевное смятение.
Митчелл сделал вид, что напряженно думает, затем щелкнул пальцами так, словно ему пришла в голову отличная идея, и воскликнул:
— Я знаю, о чем мы поговорим.
— Знаете?
Он скрестил руки на груди.
— Давайте говорить о поцелуях.
— О поцелуях? — Предложение определенно шокировало ее.
