пташка. Скоро поезд придет и прощай красотка! — добавил он. — Ты, видно, хочешь, чтобы все приглянувшиеся тебе женщины прошли через твои руки. Сколько красивых женщин проезжает на поезде, не всеми же тебе обладать! — пошутил Датико. — Ишь ты, нравоучение мне читаешь. Я не говорю о всех, но обидно, если драгоценный камень дается тебе в руки, а ты не можешь его взять. Едет красивая женщина из деревни в сопровождении заморыша, которого одним дыханием можно согнать с пути, как комара! Вот когда мне обидно! Если бы ее сопровождал какой-нибудь вооруженный витязь, я не стал бы о ней и думать, — говорил Тариэл, поглядывая на женщину, как волк на ягненка. Женщина заметила этот упорный взгляд и отвернулась от них. Ее спутник в это время разговаривал с кем-то из знакомых и не заметил, что два разгуливающих молодых человека подтрунивают над ним. В это время к красавице и ее спутнику подошел знакомый купец и поздоровался. Этого купца хорошо знали Тариэл и его друг. — Кто она такая? — схватил Тариэл купца за руку, как только тот отошел от них. — Жена учителя! — ответил купец. — А кто ее спутник? — Муж ее, сельский учитель. — Муж? Этот заморыш — муж такой женщины! — воскликнули Тариэл с другом в один голос. — Да, муж, — подтвердил купец. — Что я слышу! Слепая она, что ли, что за него замуж пошла? Допустим, она могла ошибаться, но о чем думали ее родные? — восклицал Тариэл. — Возможно, что родители насильно отдали ее за него. Мало ли таких случаев у нас, — предположил Да- тико. — На деньги соблазнились. — Как же! Сразу видно; что у него много денег! — рассмеялся Тариэл. — Теперь он беден, но тогда у него, может быть, и были деньги и он! все спустил на нее, отдал ее родителям, чтоб подкупить их, и разорился, — рассуждал Тариэл. — Нет, она вышла за него по любви, — сообщил купец, — А-а, теперь я понимаю, как все это могло произойти. Вероятно, девушку кто-то соблазнил, — такая красивая женщина не смогла бы соблюсти себя в чистоте, — и дотом соблазнитель ее оставил. Возможно, сам был женат, и вот, чтобы избежать скандала, пока она не родила незаконного ребенка, отдали ее этому человеку. Ей-то что? Имя она будет носить его, а жить будет с другим в свое удовольствие, — пояснил Датико. — Возможно! Но те, кто их знает поближе, утверждают, что они женились по любви. А детей у нее нет, это я знаю наверное, — заметил купец. — Без сомнения, он как-то схитрил, иначе не мог такой ангел выйти замуж за такую замухрышку, — заключил Тариэл. —А куда они едут?—спросил он. — В его деревню, — ответил купец. — Там живет его мать, и они каждый праздник навещают ее. Они направляются теперь, вероятно, на пасхальные каникулы. — А далеко их деревня? — Далеко. — Из крестьян он, должно быть. Ничего благородного в его облике нет. — Да, из крестьян. Мциришвили его фамилия. — Для чего ты расспрашиваешь обо всем, как следователь? — смеясь, спросил Тариэла Датико.— Придет поезд и упорхнет твоя жертва. Тариэл глядел на женщину. — Такая красавица и должна быть его женой!.. Купец отошел от них. Молодые люди продолжали расхаживать вокруг женщины, Тариэл смотрел на нее такими глазами, будто вот-вот схватит и уволочит ее в берлогу. Поезд ждали с минуты на минуту. Пассажиры приготовились к посадке, чтобы войти в вагон первыми и занять места. Красавица и ее муле тоже взяли свои вещи. Еще минута, и поезд должен был подойти к перрону. — На линии завал! Поезд опаздывает! — возвестил неожиданно начальник станции. — На сколько опаздывает? — Трудно сказать. Сутки, во всяком случае, понадобятся, чтобы расчистить линию, — объяснил началь- ник станции. Людей, ехавших издалека, это известие расстроило. — Всегда завалы и аварии на этом проклятом участке. Инженеры набьют себе карманы деньгами и больше знать ничего не хотят,—раздавались недовольные голоса в толпе. Стали расходиться. Одни направились к постоялым дворам искать ночлег, других увели к себе знакомые. Жители ближайших деревень вернулись домой.
II
А теперь, читатель, не лишнее будет вам узнать поближе жизнь Тариэла Мклавадзе. — Вы счастливец! Какой чудесный мальчуган родился у вас! — такими возгласами известила бабка Сусанна дворянина Ираклия Мклавадзе, когда его жена родила сына. — А ну-ка, несите поскорее ружья! — крикнул своим батракам Ираклий с балкона и сам побежал за своим в серебряной оправе пистолетом и открыл такую приветственную пальбу по поводу рождения сына, что каза лось, враг напал на деревню и идет жаркий бой. Взгля нув на новорожденного, он радостно воскликнул: — Благодарю господа! Тариэл, настоящий Тариэл? родился у меня. В нашу семью пошел. Богатырь, да и только! Ираклий говорил правду. В роду Мклавадзе часто родились могучие мужчины. Рассказывали, что не одну услугу оказывали молодые Мклавадзе родине, что они жестоко расправлялись с врагами. Возможно, в этом была доля истины. Однако на нашей памяти они занимались только притеснением и ограблением слабых и; беззащитных. А в настоящее время, когда в Грузии прекратились нападения дворянских родов на деревни друг друга и жизнь страны вошла в определенное русло, насилию и своеволию Мклавадзе был положен предел и поле деятельности рыцарей из этого рода сильно сузилось. Некоторые из них почувствовали перемену и сменили-профессию «рыцарей» на более выгодное занятие — вроде торговли или ведения хозяйства. Теперь многих Мклавадзе можно встретить и в городах на должности лакеев или поваров. Двое—трое попали в высшее учебное заведение, и из них вышли ленивые чиновники. Но все же остались и такие, в глазах которых рыцарство, т. е. насильничание, сохранило ореол славы и которые мечтали о нем по-старинке. К таким как раз и принадлежал Ираклий Мклавадзе. Сам он не мог похвастаться. силой и был, скорее, даже слабым человеком, но неизменно приходил в восторг, когда какой-нибудь представитель их рода избивал кого-нибудь из другого рода. Правда, самому Ираклию не раз доставалось от подобных рыцарей, принадлежавших к другим родам. Кто всыпал ему за неверный дележ общей пахотной земли, кто за что-нибудь другое. В таких случаях сердце Ираклия преисполнялось злостью и он готов был собственноручно зарезать такого рыцаря ножом. Но при всем том, грубое насилие само по себе не вызывало его возмущения. Наоборот, он сожалел, что сам не обладает такой силой, чтобы на всех нагонять страх и трепет. Не удивительно поэтому, что его ликованию не было границ, когда он увидел своего новорожденного сына, такого могучего еще в люльке. Он плакал могучим голосом и по одному этому голосу было ясно, что он вырастет силачом. Когда его крестили, священник дал ему имя Тимо-фей в честь святого того дня, когда он появился на свет, но родители тут же переименовали его в Тариэла. — Не в священники я готовлю его,— сказал отец.— Тимофей не имя героя! И все стали звать его Тариэлом. Ему было всего шесть лет, когда родители научили его носить кинжал. Это оружие шло к его черкесскому наряду. Широкоплечий, здоровый, стройный и красивый Тариэл с кинжалом на поясе с этих пор стал похож на древнего рыцаря. Родные и знакомые с самого начала относились к нему внимательно. Кроме могучей внешности, он отличался и большой храбростью. Казалось, останься он ночью
